Элеон грустно поглядела на Анджелоса, потом на скелета, темные стены. А затем под самым потолком заметила маленькое окошечко с решетками. На улице шел снег.

— Хоть ты и не видишь, а хлопья там летят, кружатся на ветру, — сказала Элеон. — Идем. Пора назад, в царство Кукольника.

Ют вернулась домой только утром. Естественно, взрослые устроили ей разнос. Они думали, девочка погибла: утонула в болоте, ее растерзали дикие звери. Члены группы всюду искали Ют, но не находили. Где же ты была, доченька? Ют попыталась рассказать.

— Мы ехали с Макки, — начала она, — моим другом, на этих волшебных повозках для рельсов. Ну на гору предков. Внезапно я заметила огромное иссушенное озеро. Мы вышли наружу, и оказалось, что это вовсе не озеро, а лапа гигантского медведя-людоеда. Макки, естественно, струсил, но я сказала: «Что ж, сегодня у нас охота на медвежатину!»

Мы устроили западню и стали выжидать монстра. Но явился эльф — такой маленький противный старикашка. Он показывал на разные вещи и говорил: «Это мое! И это мое. И это тоже». Мы с ним немного подрались и выгнали его. А тут медведь.

Его шаги я услышала за километры — будто началось землетрясение или вулкан решил извергнуть из себя лаву. И вот я уселась на спину Макки, и мы взлетели в воздух, я приготовила копье и вижу — приближается зверь. Глаза красные, зубы острые. Макки струсил и свернул от медведя. Я Макки поругала, конечно, за это — ну что же за мужчина такой! Мы собрались с духом и напали.

Начало сражение не на жизнь, а на смерть! То мы побеждали, то медведь. И вдруг откуда ни возьмись — амазонки. Они окружили меня с Макки и взяли в плен. Эти каннибалки хотели принести нас в жертву. Но не тут-то было. Я сказала амазонкам: «Я — одна из вас!» И они устроили мне испытание. Нужно было пройти по горячим камням, взобраться на дерево и собрать дикий мед. Я справилась, и они приняли меня в семью. И Макки тоже отпустили. А затем нимфы принесли в жертву медведя. И мы съели его все разом. Но амазонки не собирались нас так просто отпускать, и ночью мы пустились в бега.

И вот мы бежим, а они догоняют. Я с Макки разделилась и спряталась в пещеру, амазонки отстали. Я тогда и подумать не могла, что эта пещера принадлежит злым духам. Они на меня напали, загнали в ловушку, и я боролась с ними, пока первые солнечные лучи не испепелили эти черные тени. Вот поэтому я не могла вернуться раньше, — закончила свой рассказ Ют Майерс.

Естественно, Ивонет не поверила ни единому слову дочери и начала орать на нее. Проходящий мимо Раймунд полюбопытствовал, правда ли девочка ела мясо медведя и видела амазонок. Ивонет нежно улыбнулась и сказала: «Конечно, нет. Она всё придумывает». Ют взбесилась: «Это правда! Если ты называешь меня лгуньей, я уйду от тебя и буду жить с Макки». «Пожалуйста, я не против», — ответила Ивонет. Эрна во время ссоры вязала носки. Она дивилась воображению девочки.

— Эх, милая, вы с дочерью словно две иностранки — всё кричите друг на друга, но ни слова не понимаете, — сказала старушка Ивонет после.

Тогда Ивонет поругалась с Эрной. А Ют решила: раз мать не принимает ее, примут родители Макки. Они же его усыновили, так почему не могут и ее взять к себе? Девочка собрала вещи, пришла к колодцу, где сидел Макки, но долго боялась предложить ему свою идею. А после увидела на лице друга замешательство. Макки не понравилась задумка Ют, но отказать подруге он тоже не мог, поэтому решил до разговора с Каталиной и Мартином спросить у Лауры.

Почти всю дорогу к дому дети молчали. Жил Макки просто в гигантском здании. Ют в жизни таких не видела. Двери и окна там стояли просто огромные. Зачем вообще такие нужны? Макки довез Ют до подоконника — сама бы она туда не забралась. Девочка поглядела внутрь дома, а там всё было таким человеческим: стулья, кровати, занавески, но в то же время непривычным. Ют не могла объяснить этой разницы, но люди просто не делают таких столов, и всё тут! Мебель казалась слишком крепкой, что ли, раза в четыре толще, чем надо.

— Я схожу за Лаурой, — сказал Макки, спустился, быстренько перебежал комнату и исчез за дверью.

Ют ожидала друга, когда внезапно услышала громкий женский визг.

— Мой пусечка вернулся! — истерила Лаура. — Какой же ты прелестный, красавчик!.. Конечно, я познакомлюсь с твоей подругой. Пошли.

Послышались шаги, точно слон топал. И вот в дверях появилась девочка лет десяти, не особо красивая, чем-то отталкивающая. В руках она держала Макки. Какой же он был маленький по сравнению с Лаурой. До Ют наконец дошло. Великан! Ют вцепилась руками в подоконник и с ужасом глядела на увеличивающуюся Лауру, а та укачивала Макки, как ребенка — отвратительно! Великанша подошла к девочке.

— Это же не нимфа! — вскричала Лаура так, что у Ют чуть барабанные перепонки не лопнули. — Это человек! Что за гадость ты притащил в дом? — Великанша отпустила Макки и схватила швабру.

Ют застыла от ужаса на мгновение, но сразу пришла в себя и побежала от ударов исполина. И хотя великанша была словно умственно отсталая — она очень медленно двигалась — Ют всё равно боялась ее. Лаура кричала:

— Фу! Человек! Убей его! Убей! — и визжала.

Макки болтался у великанши под ногами, пытался ее остановить, затем залез на подоконник, схватил Ют и унес ее. Когда дети скрылись, он сказал:

— Ты меня обманула. Ты — человек. Я больше не хочу с тобой общаться.

Ют вернулась домой. Взрослые снова устроят скандал. Как всегда. Только на этот раз девочке не к кому идти. У нее больше нет друга.

Ивонет сидела на кушетке. Девушка устало посмотрела на дочь и спокойно спросила ее:

— Где ты была?

— А это имеет значение? — воскликнула Ют. — Ты всё равно не поверишь.

— Потому что ты всегда лжешь мне, — так же спокойно сказала Ивонет.

— Нет! Я говорю всё, как было!

— Значит, ты каталась на поезде, билась с медведем, у амазонок через угли ходила и у тебя есть летающий друг из зелени? Как мне такие истории иначе воспринимать?

— Но на нас правда напал медведь! И друг… Нет, ты права, его у меня больше нет. — Голос Ют задрожал, слезы сгустились в глазах, но тогда девочку снова одолела злость: — Просто ты никогда меня не слушаешь!

— Я слушаю! — закричала Ивонет и встала с кушетки. — Я только это постоянно и делаю, но ты несешь чушь! Я тебя не узнаю…

— Это я тебя не узнаю. Как ты можешь быть с этим Раймундом?

— Ты не понимаешь…

— Да, не понимаю!

— Это сложно объяснить…

— Не надо! — закричала Ют. — Раз ты меня никогда не слушаешь, я тоже не буду. Ла-ла-ла! Я ничего не слышу! Я ничего не слышу! Ла-ла-ла! — Девочка зажала пальцами уши, вскочила на кушетку и стала на ней прыгать. — Ла-ла-ла!

Ивонет уговаривала дочь слезть и замолчать. Зашел Раймунд, спросил, нужна ли помощь. Женщина ответила: «Нет», и улыбнулась ему. Не по-настоящему.

— Снова эта улыбка, — хмуро сказал Раймунд. — Эта фальшивая улыбка. — Он подошел к Ивонет. Она, как виноватый ребенок, увела глаза в сторону. — Зачем ты так? — спросил мужчина со злостью. — Зачем притворяешься передо мной — перед тем, кто тебя любит? Я просто… просто, когда замечаю вот это твое натянуто-милое выражение лица, не чувствую, что родной тебе. Обычно так стелятся перед чужакам или перед кем мы прислуживаемся. Неужели тебе надо прислуживаться передо мной? Я… когда вижу эту улыбку, себя таким мо-монстром ощущаю. Будто… будто я какой-то насильник, который ЗАСТАВЛЯЕТ тебя быть со мной.

— Разве это не так? — спросила Ивонет.

Ют бесновалась на кушетке: Ла-ла-ла!

— Нет! — Раймунд испуганно посмотрел на женщину. — Я ведь тебя люблю. Я ведь всё для тебя делаю. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но ты со мной… только из-за дочери?

— Ты и так всё прекрасно понимаешь.

— Но почему? Почему ты не можешь любить меня? Я на всё ради тебя готов, а ты меня за это презираешь. Неужели, когда я дарю тебе подарки, ты видишь перед собой лишь своего мучителя? Неужели мои поцелуи для тебя отвратительны? Неужели ты ненавидишь человека, который боготворит тебя?