По резным ножкам парень залез наверх. Там валялись бечевки после готовки — Анджелос прикреплял к ним бочки и осторожно спускал Анне. Управился с тремя штуками. Тут кухня содрогнулась. Анджелос у края стола чуть не упал. Парень в недоумении уставился на кладовку. Тряхнуло еще раз и еще. Нет, это не землетрясение. Великан. Анджелос продолжил опускать бочку, но вдруг услышал:

— Вы принесли мне людей? Пахнет человечинкой.

Анджелоса прошибло на холодный пот. Эта кукла, видимо, опасна. Юноша полез по бечевке вниз. А шаги гиганта звучали всё ближе. Веревка от каждого такого толчка раскачивалась, и Анджелоса закрутило. Всё мельтешило перед глазами: размывчатая стена, дверь к кладовке, ножка стула, кладовка, кто-то огромный. Сердце сжалось от страха.

Анджелос медленно продолжал сползать, и тут Анна закричала. Что она делает? Анджелос расцепил руки, шлепнулся, подскочил к девушке и зажал ей рот за ножкой стола. По глазам Анны Анджелос понял, насколько жуткий этот Повар. Девушка вся дрожала, еле стояла на ногах и взвывала от каждого нового — Бум, Бум… Анджелос молил ее взглядом помолчать, но у Анны началась истерика. А Повар искал их. Дверь совсем рядом.

— Нужно бежать, — прошептал Анджелос.

— Нет, нет, — мычала Анна и мотала головой.

— Да, бежать. Это недалеко. Он не заметит. Давай, пока не поздно.

Анджелос разжал ее рот, схватил за руку и рванул к двери. Но Анна, обессилев, упала. Сквозь слезы она увидела полуразмытый гигантский силуэт и закричала. Повар повернул к детям голову, его глаза заблестели, и на клыкастом рте засияла улыбка. Анджелос на мгновение впал в ступор от выходки подруги и почувствовал, как земля содрогается чаще — великан бежит к ним. А Анна не двигается с места и просто плачет.

Как странно. Юноша смотрит на дверной проем в шагах пятнадцати от себя. Тянет за руку Анну — а она не встает. Боковым зрением замечает приближающийся громадный силуэт. Сердце стучит бешено. Отпускает руку. Взваливает на себя Анну и бежит. Тут его тело сзади сжимают. Анджелос вскрикивает. Бросает Анну. Она падает на пол в пяти шагах от двери. Юношу обездвиживает сжимающая боль, он резко открывается от земли и летит вверх, беспомощно барахтая ногами в воздухе. Анна не двигается, она схватилась за голову и рыдает. Пожалуйста, беги! Повар хватает и ее. Подносит обоих к роже. Запах протухшего жира и тухлой капусты. Анджелос наконец видит лицо великана. Как у свиньи, обезьяны и человека. Слишком близко. Острые зубы размером с половину сабли. Есть сабля. Можно воспользоваться. Руки сжаты. Анджелос оказывается вплотную у носа чудовища. Воздухом поднимается его одежда и кончики волос.

— Действительно, люди.

Повар посадил детей в клетку.

Анна лила слезы. Звери лаяли и шипели. Темно. Свет только от кипящего котла. Анджелос ходил взад-вперед и думал, как выбраться, пытался открыть замок, ломать прутья. В голову не приходили идеи.

Бум, бум, бум — оно приближается. Бум, бум, скрипнула дверца. Огромная рука тянется за Анджелосом, он вонзает в нее саблю. Повар не реагирует. Он кукла. Он не чувствует боли и тянется за юношей. Анджелос убегает в другой конец клетки. Тогда гигантская лапа ловит Анну. Девушка кричит как резанная.

Анджелос в ужасе подскакивает к ней и хватает за руку, ноги скользят по полу, пока не упираются в решетку. Дети крепко впиваются пальцами в предплечья друг друга. Анна орет от боли и рыдает: «Не отпускай меня!» А пальцы всё скользят вниз по коже, оставляя красные следы. Тело Анджелоса уже впечаталось в решетку и чуть ли не продавливается через нее, как овощерезку. Рука Анны чуть ли не рвется, а девочка всё орет: «Не отпускай меня!»

Тут Повар с силой швырнул Анджелоса об стену клетки.

Темнота…

Анджелос открыл глаза. Жуткая боль пронизывала череп. Парень не совсем помнил, где… Кровь. На затылке кровь. Юноша медленно встал, мир словно закружился, ноги почти не держали. Анджелос пошел к свету — в сторону прутьев. Там спиной к нему стоял гигантский Повар. Анджелос сразу всё вспомнил. Парень стал учащенно глотать воздух, отошел от прутьев, схватился за голову.

Бум, бум, бум — шаги приближаются. Бум, бум — громче и громче. Волна страха сейчас накроет. Клетки трясутся, звенят друг об друга. Анджелос еле стоит. Делает шаг, еще один. Ноги дрожат и подгибаются от каждого — бум, бум. Еще шаг, еще. Лег головой на место своего падения. На стене отпечаталась кровь. Потерся лбом и головой о кровь на полу. Закрыл глаза. Бум, бум ближе и ближе. Не дрожать! Не дрожать!

Огромная тень закрыла свет, дверь клетки скрипнула, и большая рука подняла Анджелоса. Не двигаться. Даже не дышать. Глаза закрыты. Повар слегка встряхнул юношу. Голова мальчика мертвенно упала подбородком на большой палец великана. Даже не дышать.

Холод по всему телу. Монстр бросил Анджелоса на разделочную доску. Сердце лихорадочно колотится. Голова идет кругом. Не терять сознание. Юноша открыл глаза. Рядом с ним на окровавленной доске лежали белые волосы, а в них — помятая бледно-голубая роза. Анджелос пальцем дотронулся до локонов. К глазам проступили слезы. Рядом со скальпом валялись и разорванное платье, ботиночки. Повар отвернулся за ножом. Анджелос резко вскочил, в глазах потемнело, но там его веревка, ухватился и — вниз, руки жжет, упал. Повар оглушил криком. Внезапно появилась Корнелия.

Она вбежала на середину комнаты и заорала: «Меня ищешь, ублюдок!» Великан повернулся к ней. Анджелос вскочил на ноги и рванул из кухни. Повар поймал Балерину, взбешенный, он опустил ее голову в бурлящий суп — чтобы заткнулась.

А Анджелос ничего не замечал. Он несся к входной двери, там начал дрожащими руками надевать пальто. Всё тело взмокло от пота. Финч заливался лаем. Анджелос постучал в дверь тарелкой Джудо. Безмолвный джинн открыл ворота, и Анджелос выбежал из дома навстречу вечной холодной ночи. Финч не прекращал истошный лай.

Прошло несколько дней с того вечера, как Ют Майерс чуть не свалилась с рельсов. С тех пор девочка не ходила к Макки, хотя и переживала, что он будет за нее волноваться. Наверняка ведь ждет там, у колодца. Ют была слишком напугана после того случая, но этого никто не замечал. Эрна, правда, как-то спросила, не мучают ли девочку кошмары, и даже принесла ей какую-то травку. И Раймунд сказал, что Ют выглядит «что-то не очень, вся зеленая». Но не Ивонет. Она всё время проводила с этим Раймундом, он кормил ее с ложечки, убаюкивал.

А потом Ивонет сама подошла к дочери, начала наряжать ее, старалась быть милой. При этом шкуры медведя, которую носил Анико, на голове женщины больше не было. Виднелись белые тонкие волосы, чуть завивающиеся на концах. Ют глядела на мать и всё думала: «Зачем ты ее сняла? Ты больше не любишь папу? Ты теперь любишь Раймунда?»

— К чему эта смена одежды? — хмуро спросила Ют.

Мать изменилась в лице, виновато опустила глаза.

— Понимаешь, — сказала она, — люди, они иногда уходят от нас. Так случается. Никто в этом не виноват. Просто…

— Я верну папу! — воскликнула Ют. Ивонет с испугом посмотрела на дочь. Девочка была полна решимости. — Я пойду на гору предков, найду его и приведу домой.

— Ют, разве ты не понимаешь? — прошептала девушка, смотря на зашедшего в комнату Раймунда. Мужчина вел Эрну под ручку. Они уже надели черное. — Когда человек уходит, он не может прийти обратно. Это зовется… ну ты знаешь.

Гнев обуздал Ют.

— Пусть они сами не приходят, но я верну папу! Верну! — закричала Ют. Раймунд и Эрна переглянулись.

— Это как ты хочешь воскресить мертвого? — спросил мужчина. — Ивонет, она с магией шутить собралась?

— Ют просто не понимает. — Ивонет виновато глядела на Раймунда. — Не сердись. Всё нормально. Я объясню ей.

— Объяснишь что? — завопила Ют. — Что ты хочешь быть с этим, а не с нашим папой? Что ты не хочешь к нему? Зачем ты говоришь о папе так, будто он ушел навсегда? Мы будем с ним! Будем с ним скоро!