— Это кольцо — ваша фамильная реликвия, — усмехнулся Хаокин и медленно прошел из одной части комнаты в другую. — Зачем оно вам? Такие штуки имеют ценность тогда, когда их есть, кому передать. — Он поднял с пола упавшую после драки скатерть и начал вытирать с себя кровь. — А ваши дети мертвы. Почему бы не оставить кольцо мне? Зачем вы держите его у себя?

— Негодяй! Да как ты смеешь говорить мне это! Ты обокрал меня и еще издеваешься?

— Да, я негодяй, — заметил Хаокин равнодушно. — Но я, по крайней мере, не разрешал казнь собственных детей, не оставлял их гореть в огне. В отличие от… некоторых.

Николас стоял ошеломленный и не знал, что сказать.

— Ублюдок… — произнес он наконец. — Я со...

— Сожалеете? — вскричал Хаокин. Глаза его засверкали яростью. — Так просите прощение! Уверен, ваши дети простят вас!

— Да что с тобой не так? Как можно насмехаться над чужим горем? Так нельзя.

— Нельзя обрекать своих любимых на смерть. — Пожал плечами Хаокин. — Хотя, знаете… я немножко обманул вас. На счет сожжения. — Он подошел к портрету Ксандра. — Милое у него личико. — Хаокин провел по картине окровавленными пальцами. — Чем-то на вас похож. Вы сильно огорчитесь, если я скажу, что именно я выжег ему эту рожу? — радостно закричал парень и порвал холст. — Да, да… Помню, как он кричал, или это было только в моей голове? Конечно, немного жаль, но в глубине души я знал, что это пойдет на пользу. Это такое избавление…

— Ты сошел с ума, — произнес испуганно Николас. — Ты не мог этого сделать. Я отомстил всем причастным к смерти моих детей. Сколько тебе было…

— Не всем.

— Сумасшедший! — вскричал Николас.

— Нет. Я говорю правду, просто вы не понимаете. Это разное. Так бывает. Слова — ломанная штука. Они ломают судьбы, они ломают жизни! То, что они значат для одного, может иметь совершенно иной смысл для другого. Оттого и недоразумения, — говорил он быстро. — Оттого вы и не поняли, что я имел в виду, когда сказал, что вы отомстили не всем. — Он сделал паузу. — Вы ведь не убили себя и свою жену.

— Ну ты и мразь, — прошептал Николас.

— Теперь вы уже вернее называете меня! — обрадовался Хаокин.

— Ты пробрался в мой дом, притворялся другом, а теперь бьешь по самому больному! —твердил в гневе Николас. — Какой ты человек после этого! Чудовище…

— Для этого я и пришел в ваш дом, — ответил Хаокин и подошел к Николасу.

Атталь уже сам не понимал, почему продолжает слушать этого сумасшедшего.

— За что? — проговорил граф совсем тихо. — Что я тебе сделал? — А потом он вдруг замолчал, губы его задрожали. Он будто понял что-то, но это было слишком. — Кто ты? То есть кем ты был до того, как стал Хаокином?

— Простите, конечно, но ну вы и идиот. Я не буду отвечать на этот вопрос, — медленно проговорил Хаокин, всё ближе наклоняясь к Николасу. — Я уже говорил: тот человек давно мертв. А я не хочу, чтобы ко мне относились как к мертвецу. Не хочу, чтобы мне мстили за смерть, не хочу, чтобы п-просили... — Хаокин запнулся.

Николас, глядя на него в ужасе, вдруг вскричал:

— Стража! Убейте его!

Из стен появились наемники. Хаокин схватил меч, тут же убил одного из них, но пятеро других заволокли парня огнем и льдом. Колдун успел пригнуться и рванул к выходу. Но в него полетел шкаф и прижал парня к стене. Хаокин почувствовал давящую боль, в бешенстве отшвырнул от себя шкаф, а потом побежал в коридор. В колдуна вновь запустили огнем. Хаокин укрылся от него земляной горой, вырвавшейся из пола, затем пробил стену и вылетел на улицу. При падении он ударился ногами, и боль просочилась от пяток до колен. Хаокин сжал стены коридора, в которых находились стражники, но наемники всё равно выскочили наружу и погнались за ним.

— Ну ты и неудачник! Стреляешь хуже, чем Элеонора! — подшучивала графиня над мужем. — Отойди, дай я тебе покажу, как это делают профессионалы.

Мэри отпихнула мужа в сторону и сама стала прицеливаться. Николас закатил глаза.

— Папа, я бы не простил, — сказал Альт.

— Как можно не простить этой богине? — рассмеялся Николас. — Ты знаешь, во всех женщинах течет божественная кровь. Их прародительница спустилась на землю с небес ради любви к мужчине.

— Да, и получила за это грязные сковородки и орущих детей! — добавила Мэри. — Хотя мужчина обещал ее носить на руках. Ан нет, в результате по утрам она ему кофе заваривает.

— По-твоему, я тебя мало люблю? Мало на ручках ношу? Учти, ты сама напросилась!

Николас погнался за Мэри, поймал ее и закружил. Она смеялась и восторженно кричала.

— А меня на йучки! — обиделась Элеонора. Девочка сидела на траве и хмурила бровки, как это делала ее мама.

— И тебя на ручки? — обрадовался Николас. Он схватил дочь и закрутил обоих дам так, что аж у самого голова кругом пошла.

— Так вы будете стрелять? Уже пять раз свою очередь пропустили! — крикнул Джоуи, смотря на родителей и улыбаясь. — Вы так проиграете.

— Я буду! Буду! — взвизгнула Мэри, спрыгнула с рук мужа и побежала к мальчишкам. — Должна же я победить эту неумеху!

— Вот и носи после этого ее на руках! — Николас, выбившись из сил, лег на траву и закрыл глаза.

— Исё катай! — сказала ему Элеон.

Внезапно родителей позвали в дом, и они ушли. К ним приехала какая-то важная особа в магических кругах — предсказательницей, которая никогда не ошибалась. Правда, король называл ее шарлатанкой. Когда-то давно ведьма напророчила ему смерть от рук ангела. Но, как известно, ангелов не существует.

— Надеюсь, нас не попросят присоединиться к ним, — сказал Альт. — Ненавижу, когда к родителям приезжает кто-то из магического совета.

— Ага. Они какие-то жуткие, — добавил Ксандр.

— На прошлой неделе я воскрешал мертвых, — изобразил кого-то Джоуи. — Что за ерундой вы занимаетесь? Давайте уже есть. Где мой ужин? Где кровь девственниц с южных гор? Придурки одни и психи. Почему мама и папа вообще с ними общаются?

— Что-то скучно стало, — зевнул Альт. — Может, в птичек постреляем?

— Ты шутишь? — спросил Ксандр.

— Вообще-то стрельбу изобрели для охоты, — ответил Альт. — Так что плохого я предлагаю?

Мэри и Николас тем временем принимали важных гостей. С приходом этих людей атмосфера в поместье словно стала тяжелой. Даже Аттали заразились какой-то мрачностью. А гости их действительно выглядели, будто только с кладбища пришли. Вампир: серая кожа, красные глаза, плащ, клыки. Ведьма: темные кудри, фиолетовые глаза, толстое лицо, черное платье. Девушка с змеиными глазами и языком. И еще старуха: горб, серовато-синяя обвисшая кожа, слепые глаза, и длинный коготь на указательном пальце.

В магическом совете обсуждали множество вопросов. Один из главных — о начале новой эры через декаду. Произойдет событие исторической важности — откроется вселенский портал, который ведет сквозь миры к космической энергии. Обговаривались способы и возможности управления этой энергией, а также опасности и пути отхода. Можно поменять целый мир, перевернуть жизнь с ног на голову — это опасно.

Почти всё время предсказательница сидела неподвижно и изредка витиевато высказывалась. Прошло около часа, старуха устала и повернула голову к окну. Там на улице играли дети. Они смеялись, кричали, догоняли друг друга. Внезапно колдунья побледнела, ее всю затрясло. Ведьма из последних сил подняла левую руку, скованную параличом, и указала когтем на младших Атталей.

— Дети! — вскричала прорицательница истошно. И даже монстры испугались. — Эти дети! …изменят… И прибудет погибель КО ВСЕМ НАМ! — кричала ведьма. — ПОГИБЕЛЬ! — руки ее дрожали, как и всё тело.

Старухе попытались помочь, дать воды… Но было поздно, она умерла. Что неизбежно, должно случиться. А последнее ее пророчество… «Эти дети — и прибудет погибель ко всем нам». Ужас читался в глазах окружающих. Особенно Атталей. Неужели правда? Но что, черт возьми, это значит? Что такого могут сотворить невинные дети? Они такие добрые и никому не желают зла. Наверное, это бессмысленный бред умирающей старухи… А если нет? Если это последнее ее предупреждение? Если судьба младших Атталей — принести смерть этому миру? Если на самом деле в них таится великое зло, способное уничтожить всех и каждого? Если это последний шанс остановить их?..