Игорь Владимирович вздохнул. Он прекрасно понимал, что его ждет в случае отказа.

Опричники уже провели свой допрос и по совокупности «заслуг» назначили смертную казнь в качестве меры пресечения. При ходатайстве церкви можно было заменить ее каторгой на двадцать пять лет. Что, в принципе, оказывалось лишь отсрочкой и куда более болезненным способом умереть. Каторжане работали там, куда обычных людей старались не пускать из-за вреда здоровью. Урановые шахты и в этой моей реальности существуют.

Игорь Владимирович, как показал допрос ЦСБ, не первый раз занимался махинациями. Для получения очередной премии в руки управляющего шахта тридцать шесть должна была работать больше, чем могла — ее только запустили после долгого простоя, и не все работы внутри были завершены. А потому официально и смена шахтеров была допущена всего одна вместо трех.

Уже один тот факт, что Игорь Владимирович нанял дополнительные бригады, не получив разрешение от рода, был достаточен для серьезного наказания. Но, увы, этот факт был не первым.

К сожалению, даже среди Слуг встречаются люди, которым слишком мало честно трудиться и получать жалование. Личное состояние Игоря Владимировича к моменту взрыва на шахте уже позволяло ему обеспечить три-четыре поколения своей семьи. И когда я говорю «обеспечить», это значит, что им не пришлось бы работать вообще, но при этом вести образ жизни, не знающий ограничений.

Смерть царских людей на вверенной Игорю Владимировичу шахте, да еще и нанятых незаконно — не от имени Красноярского княжества или Алексея Александровича Романова — стала последней каплей. И дело перешло из рук службы безопасности рода к опричникам.

Наняв людей, Игорь Владимирович становился мастером двух бригад. Но сам по себе он бы не смог этого провернуть. В связке с управляющим работали охранники шахты. После смены помощник Игоря Владимировича оставлял наличные за «прикрытие» в условленном месте посреди дикого леса, а бойцы подбирали банкноты. Естественно, никаких записей и разговоров об этой схеме не велось. Доспехи, через которые «Оракул» мог бы отследить передачу денег, тоже снимались и оставались на шахте, где их никто не трогал. Две дополнительные бригады шахтеров просто не охранялись.

Знали ли сами рабочие, что их деятельность не просто неофициальна, но и незаконна, так как, не будучи официально устроенными в княжестве, они по закону занимались расхищением недр Русского царства? Конечно, знали. Но их это не останавливало — они просто больше затребовали за работу.

Ишак, груженный золотом, берет любой город. А платил управляющий исправно — наличными после каждой смены. И тоже — без каких-либо записей.

Если бы не взрыв, никто бы и не стал проверять, что происходит на шахте после официального конца рабочего дня. И Игорь Владимирович это прекрасно понимал, потому и пользовался вовсю своим положением.

Связь с шахтой поддерживала давно устаревшая радиостанция, единственные камеры были в броне охраны, работавшей вместе с управляющим. Самим шахтерам тоже не было смысла трепать языками — им грозили вполне реальные сроки в случае обнаружения подлога.

То, что Серпухов затесался на шахту, по итогу всей этой ситуации, меня уже не удивляло. Я был поражен тем, что только Тимур Васильевич это сделал. Ситуация из разряда «заходи, кто хочешь, бери, что нравится».

— Вы предлагаете рискнуть последним, что у меня осталось, Дмитрий Алексеевич, — вздохнул Игорь Владимирович. — Моей личностью.

Я пожал плечами.

— Вы же должны были с самого начала понимать, что вас раскроют, — проговорил я, глядя на собеседника без какой-либо приязни. — Вас, так или иначе, ждет расплата. Я еще могу понять воровство у своего же князя, который вас всем обеспечивал и готов был за вас глотки рвать кому угодно. Вы пренебрегли собственным словом и укусили руку, которая вас кормила. Да, вы нарушили договор, который подписывали, когда обретали статус Слуги. Но это обычная жадность. За нее в договоре прописано определенное наказание.

Я сделал короткую паузу, глядя в постепенно тускнеющие с каждым произнесенным мной словом глаза Игоря Владимировича. А потом вздохнул и продолжил:

— Но с убийством царских людей, которые были официально наняты князем Казанским, губернатором Приволжским и членом тайного совета Русского царства? — произнес я и покачал головой. — Эту ошибку вам уже не простят. Я предлагаю вам не рисковать, а сделать хоть что-то, что оправдает вас в собственных глазах и перед Богом. И может быть, когда архангел спросит вас на пороге Рая, заслуживаете ли вы пройти внутрь, у вас найдется хоть один аргумент в свою пользу.

Бывший управляющий смотрел на меня повлажневшими глазами. Он прекрасно знал, что единственный шанс не закончить жизнь на плахе — пойти на соглашение. Алексей Александрович разберется с обвинением в смерти царских людей, сведя все к огромным, но всего лишь штрафам, которые оплатят Романовы.

Но и лишаться рассудка Игорь Владимирович боялся. Потому как все знали — повторный допрос человека, который не является одаренным, это смерть психики. Не факт, что, даже согласившись, Игорь Владимирович успеет что-то дельное сказать прежде, чем его мозг превратится в кисель.

О том, что я способен провести допрос так, чтобы жертва сохранила рассудок, за исключением очень ограниченного круга лиц никто не знал. И раскрывать карты перед бывшим управляющим, из-за попустительства которого я, как князь, лично подписывал обращения к семьям погибших с выражением сочувствия и обещания поддержки, я не собирался.

Не тот это человек, чтобы заслужить хотя бы каплю моего доверия.

— Я все сделаю, Дмитрий Алексеевич, — вздрагивая от страха, кивнул Игорь Владимирович.

— Да будет так, — ответил я и воспользовался техникой допроса.

В отличие от опричников, поторопившихся с расследованием и не задавших важных для меня вопросов, я был подготовлен куда лучше. Не отвлекаясь на уже полученные ЦСБ ответы, я выспрашивал у бывшего Слуги рода Романовых все, что касалось Серпухова и ночи до взрыва.

Когда на моих ручных часах стрелки показали час дня, я вышел из камеры в сопровождении Жилова. Дежурный опричник не удостоил лежащее на полу тело и взглядом.

Да, я мог его пощадить, но не стал — Игорь Владимирович получил то, что заслужил. Он предал род Романовых, поставив свои интересы выше интересов нашей семьи. Допустил убийство подданных нашего рода. И давать ему шанс жить дальше я не собирался. Есть грехи, которые не смыть никакой расплатой, кроме собственной жизни.

Я чувствовал, что хоть немного, но отомстил за убитых. И пускай Игорь Владимирович был лишь косвенно виновен в их смерти, он знал, кто в итоге устроил взрыв установленных Серпуховым зарядов.

Точнее, управляющий видел этого человека, но не придал значения. А опричники не задали нужных вопросов, так что личность настоящего подрывника ускользнула от Царской Службы Безопасности.

Мне предстояло найти настоящего убийцу по словесному портрету. И призвать его к ответу.

* * *

Москва, медицинский блок Кремля.

Константин Владимирович Ерофеев сидел в своем кресле, листая последний выпуск японского издания по медицине. Новаторских идей там было не много, в основном — статьи по новым лекарствам, прошедшим регистрацию в сегунате. Но читать было любопытно, ведь всегда полезно знать, какая проблема в здравоохранении стоит у зарубежных соседей.

Рядом на столешнице лежали подобные издания из других стран. Отдельно разместился немецкий журнал, самый пухлый из всех. С приходом корпорации «Армтек» в Германский рейх медицина в этой стране пошла набирать пугающе быстрые темпы развития.

Конечно, Константин Владимирович был разумным человеком, а потому прекрасно понимал, что корпорация просто официально регистрирует свои исследования, которые проводила в других странах и на чужих подданных. Но все равно объем материалов впечатлял.

Периодически отрываясь от чтения, чтобы глотнуть черного, как ночь, чая, личный целитель государя посматривал на часы. Дежурство в Кремле для человека его уровня — скорее синекура, чем реальная работа. Да, здесь тоже болели люди, получали бытовые травмы сотрудники и слуги. Но случалось это редко, а вот посидеть спокойно в тишине за чашечкой чая и почитать умные книги было приятно.