А через короткое время я сам двигался по этому маршруту, доставая из-под ворота мундира Людочкин медальон и поправляя на плече, ремень деструктора.

Встал и спрыгнул с коня, поджидая маршала, ага, показался засранец. Между делом снял с предохранителя оружие будущего и передернул флажок на автоматический режим.

С улыбкой вспомнил свой отъезд на поединок — тигры заупрямились и никак не хотели отпускать меня одного. Пришлось повысить голос, да посадить обоих на цепь — погибнут напрасно в этой ситуации. Они не защитники.

Мой противник — глава Тевтонского Ордена остановился метрах в шестидесяти и спрыгнул на зеленую травку. Раскрыл пасть и посыпались угрозы, пополам с оскорблениями, затем он начал видоизменяться — прибавил в росте метров двадцать и это не предел, насколько я знаю. Первые ряды рыцарей попадали с лошадей на колени, вопя, во всю глотку — чудо, чудо великое, Господь дарует нам сегодня победу.

Я не стал вступать в дискуссию с Предтечей, на фуй нужно, молчком нажал на камешек в центре медальона и исчез для всех окружающих. Не переводя дыхания, шагнул в окно телепорта, очутившись метрах в ста за спиной Предтча. Выходя из телепорта, уже нажимал на спуск дезинтегратора — длинный луч в мгновение проделал дыру в затылке гигантского урода. Напоследок отсек лучом голову Предтечи, только после этого вышел из боевого режима.

Голова отделенная от туловища, подлетев в воздух на три метра под напором крови, с гулом шмякнулась о землю. Кровяной фонтан бил минуты две, затем свекнула молния, раздался громовой раскат, хотя небо оставалось чистым. Видимо, ушла энергия Предтечи — тело с грохотом повалилось оземь.

Армия тевтонов с открытыми ртами, в полном обалдении стояла в безмолвии, не шевелясь. Не спеша подошел к своей лошадке и зацепив голову супостата арканом, верхом потащил ее в наше расположение.

Армия взревела ура, оркестры играли туш, подбежавший Скуратов с Савелием в один голос заявили, что сей подвиг заслуживает самой высшей награды — хватит, мол, с голой грудью ходить. Всех, мол, награждаешь, а сам.

— Ай, отстаньте. — Василий, сей трофей, выварить в соленой воде, у себя в Кремле на стенку повешу.

— Один секунд, Государь, — и несколько дюжих гвардейцев поволокли прочь башку плохиша.

Тигры сидели ко мне задницей, не поворачиваясь — обиделись значить.

Отстегнул цепи с ошейников.

— Ладно, ребята, хватит дуться, нельзя вам было соваться, неужто, не понимаете. — Обнял их за шеи. — Со мной все в порядке, обошлось ведь.

Сынок с Малышкой недовольно рявкнули, но сменив гнев на милость, полезли обниматься и лизаться — неистребимая и вредная привычка. Изгваздали и изваляли по траве, по самое не могу — думаю, не без умысла.

Пришлось переодеться и умыться.

— Савелий, а ты чего тут топчешься, кто за тебя сегодня воевать будет?

— Ох, ебть, прости, Государь, — и умчался на вышку.

Через минуту начался артиллерийский обстрел вражеской армии, в дело вступили пулеметы. По отработанному сценарию, выкашивался цвет рыцарства Европы — многие знатные фамилии будущего прекратили свое существование сегодня, на этой равнине, близ осиного гнезда тевтонов — Марбурга.

Генералы задержали меня, прося прекратить истребление врага — мы, мол, тоже воевать хотим, солдаты в бой рвутся. Дескать, артиллерия с пулеметами все покрошит, а они, дескать, не при делах. В общем, через час прекратили обстрел, пошла вперед гвардия.

Царский полк амазонок принял боевое крещение. Собственно, от рыцарей осталась половина, но тевтоны дрались до упора — они вообще хорошие бойцы. К трем часа дня побоище закончилось, мои воины, захватили неплохие трофеи — оружие, золото, богатые чепраки лошадей и т. д.

Огнем и мечом, наша армия прошла по германским землям, уничтожая остатки Ордена тевтонов. Католических священнослужителей гнали из немецких земель прочь, церковные ценности забирали как законную добычу, епископства разорялись на ноль.

Тоже самое мы проделали в Польше, я твердо решил перевести пол-Европы в православную веру с тем и шли дальше.

Через Мюнхен, минули границы Австрии — вломились в Италию.

Остановились близ Вероны, на берегах реки Адидже — войскам нужен длительный отдых.

Бомбардировать Ватикан и заливать его кровью в мои планы не входило. Думаю, скоро прибудет перепуганная делегация Римского папы и, как показало, ближайшее будущее, не ошибся.

Ну, я вам, ребята, приготовил сюрпризец, мало не покажется.

Парламентеры от папы Иннокентия IV приперлись через восемь дней.

Глава делегации — кардинал Гильермо Фиеши, чуть было не погиб из-за своей дурости в первые минуты — язык мой, враг мой. Представившись, он ляпнул фразу, едва не стоившей ему жизни, а именно — благословенный папа, Иннокентий IV, приветствует царя варваров Владимира I.

В тот же миг ему пыталась вырвать кадык Айгуль, которая шипела рассерженной кошкой.

— Я тебе покажу варваров, мурло немытое.

С трудом оторвав красавицу от кардинала сказал:

— Вы, уважаемый, следите за своей речью, здесь варваров нет, по части культуры и уровня прогресса, вашему католическому миру до Руси, что до Китая пешком.

— Короче, следи за базаром, кардинал, — высунулся Семен.

Кардинал Фиеши рассыпался в извинениях. Весь смысл послания папы заключался в одном — сколько мы хотим отступного.

Просьба одна, остановить нашествие нашей армии и вывести ее за пределы Европы.

На что я ответил — сгоряча такие вопросы не решаются, подождем до завтра.

Утром отправились с ответным визитом в Ватикан — соорудил большой проход телепорта и мы всем кагалом, ввалились во дворец папы Иннокентия IV.

Мы — это пятьсот гвардейцев под началом Ярослава Удалого, сотня спецназа с Семеном, сотня моих охранительниц с сестричками — половчанками и я с тиграми.

Ватикан от нашей компании, мягко говоря, офуел, поднявшуюся панику с трудом уняли.

Гвардия мигом заняла ключевые точки во дворце и на его подходах. Местных стражников, ударими по шее рукоятями сабель, выгнали во двор, через полчаса Ярослав доложил — все под контролем.

Мы, небольшой группой, отправились в рабочий кабинет папы, расположились с удобствами, на полу возле кресел сотворил несколько ведерок со льдом и бутылками шампанского.

Попивая брют, ожидали хозяина, наконец, объявился, — папу Иннокентия IV ввели под руку два молодых служки. Папа был плох, явно болен, в почтенных годах. По моему знаку, все вышли из помещениями. Я выдал ему открытым текстом, свое предложение — Европа, за исключением Италии, Франции и Англии, должна принять православие. Поначалу папа взбеленился, но после показа некоторых возможностей и незавидного будущего католического мира, сдался. Продемонстрировал ему сущую ерунду, отправился с ним и будущим папой Александром IV на пять тысяч лет назад, обыкновенный хронопрыжок. Их пробрало до печенок. Особенно после моего обещания оставить в этом времени особо строптивых католических священнослужителей. Затем в кабинете, по возвращении, предсказал Иннокентию IV дату его смерти — декабрь 1254 года, Александру IV, его избрание папой, в том же месяце.

Не откладывая в долгий ящик, провел сеанс гипновнушения и позвал своих. Хлопнув по фужеру шампусика, удалились в отведенные для нашего посольства покои.

8 сентября 1254 г. от Р.Х. между Русью и Ватиканом был подписан договор (бессрочный) о разделе сфер влияния разных конфессий церкви. Кроме того, по отдельному договору Ватикан выплачивает нам контрибуцию в размере 7 млн. золотых эскудо.

9 сентября телепортом покинули Ватикан, в сопровождении полутора десятков повозок с золотом.

Отдохнув денек и соорудив телепорт в Константинополь, прихватив сотню амазонок и 3 миллиона золотых эскудо, отправился к главному патриарху православной церкви — Мануилу II. Первое что бросалось в глаза — резиденция патриарха выглядела бледнее дворца папы.

Ватикан разжирел на грабительских крестовых походах и жил в пошлой роскоши.

С патриархом Мануилом II имел долгую приватную беседу, переводчиком был Карчи. Мы с патриархом поняли друг друга с полуслова, а услышав о моем наезде на Ватикан, радости своей не скрывал. Три миллиона золотых я отдавал православной церкви, на обращение Европы в православие.