— Василий, пиши указ — 15 июля 1254 года от Р.Х., приказываю всей армией идти к Риге, на разгром Ливонского ордена.

Подписав бумагу и поставив печать, вручил командующему армии Савелию Хвату.

Савелий с генералами козырнули и выкатилися из шатра.

Я с охраной и тиграми выехал двадцатого июля, в нашем вагоне — к вечеру были на месте.

К лагерю подходили последние колонны гвардейцев — через три дня армия выступила в боевой поход. Границу, пересекли через полтора часа — территории маленькие, переплюнуть можно. С нами шла пятидесятитысячная армия князя Миндовга — основную массу, которой составляли ополченцы.

На другой день к двенадцати по полудню, мы стояли на окраине большого поля, близ местечка Дол, в котором мои гвардейцы штурмом взяли замок местного епископа с последующим разграблением.

Епископа с домочадцами и служками, погрузив на подводы, отправили в сторону Польши, с наказом — сюда не возвращаться под стразом смерти.

Я хотел провернуть одну вещь — поскольку население Прибалтики на данный момент языческой веры — обратить их в православие.

Ослабить влияние Римской католической церкви, насколько возможно близ границ с Россией. Думаю, в будущем, нам легче будет дышать. Разведка донесла — войско рыцарей идет нам навстречу и завтра возможно соприкосновение с противником.

В шесть вечера генералитет в моем шатре обсуждал план завтрашнего сражения. Сошлись в одном — рыцарей в плен не брать и избегать, по возможности, собственных потерь.

Вечером гвардейцы повозками увозили пулеметы КПВ с боеприпасами — на синтезаторе наклепал их сотню.

Наша армия заняла господствующие высоты, правый фланг защищала река Даугава, с живописными берегами.

Артиллерийские позиции расположились, по фронту между кавалерией и пехотой, а также на левом фланге. Предупредил Семена — пленного рыцаря во время сражения, поднять на вышку, ему будет, что рассказать маршалу Тевтонского Ордена Генриху Ботелю.

Он передаст наш вызов Ордену в германских землях — «порадуем» тевтонов.

24 июля 2154 г. от Р.Х. при местечке Доле, наша армия, совместно с войском князя Миндовга разгромила рыцарей Ливонского Ордена. Фактически Орден перестал существовать.

Погибло пятнадцать тысяч рыцарей и семьдесят тысяч ополчения — кнехты. У нас учавствовало кавалерии около 60 тыс. сабель и 90 тыс. пехоты, у князя Миндовга — 10 тыс. сабель и 40 тыс. пехоты.

Наши общие потери — 2 тысячи воинов, у литовцев — 3576 человек, безвозвратных потерь — 745 и 1389 человек, соответственно. Столь малый урон в живой силе, может только радовать и все благодаря умелым действиям артиллерии и пулеметчиков.

А как красиво начиналось утро, для рыцарей. Стройными рядами они выстроились на огромной равнине, упираясь своим левым флангом, в берег Даугавы. Различные штандарты и знамена с девизами развевались на ветру, богатые попоны лошадей, соперничали собой в дороговизне тканей, на которых были вышиты гербы. Супервесты — короткие плащи, один краше другого, отороченные дорогими мехами, а шлемы рыцарей, это нечто — немыслимых форм и в большинстве с плюмажем из перьев.

Мечи к моему удивлению — широки и коротки. Пора тяжелых рыцарских лат еще не наступила — сплошная кольчуга с головы до пят, да по несколько стальных пластин на груди и плечах.

Они стояли сплошной стеной в полукилометре и многие детали не рассмотреть даже в мощный армейский бинокль, бросалось в глаза одно — все рыцари вооружены помимо мечом тяжелым длинным копьем.

Я запустил видеокамеру, стоявшую на треноге, и спросил Савелия:

— Чего ждем? — Первомайских лозунгов не дождемся, не те люди, не тот контингент.

Скуратов хохотнул.

Хват гаркнул во всю глотку — огонь.

И начался ад.

160 орудий и сотня тяжелых пулеметов КПВ — своим ревом, норовили вдавить людей в землю, всю равнину заволокло дымом и огнем разрывов снарядов. На месте армии рыцарей Ордена, творилось нечто невообразимое — в душе шевельнулась неуместная жалость. Ливонское войско гибло на глазах — отдельные сотни кнехтов и рыцарей, пытались вырваться из огненного котла — бесполезно. Их срезали пулеметные очереди. Через два с половиной часа, прекратили огонь, на зачистку пошла пехота, а кавалерия ринулась с левого фланга. Сражения не было, просто тотальное уничтожение.

В мешке привезли отрубленную голову магистра Ордена Бургхарда фон Горнгузена. Велел передать ее пленному рыцарю, выдать ему лошадь, оружие и отправить к тевтонам. Напоследок, велел сообщить маршалу в Марбурге — его голова следующая, мы скоро придем.

До вечера колонны гвардейцев прошли сотню с лишним километров и окружили плотным кольцом Ригу. Взяли ее на следующий день, разнесся в щепки, главные ворота города из орудия.

За последующие две недели, мои молодцы — прочесали земли эстов, латгал, ливов, земгал, селов — вдоль и поперек.

Громили рыцарские и епископские замки, снимали контрибуцию, а также распространяли мои царские грамоты — народ должен знать своих освободителей — да и под чьей рукой в данное время. Всех католиков-свяженнослужителей, изгоняли в Польшу, не хрен им тут делать.

Десятого августа наша армия, совместно с войском князя Миндовга, двинулась через северные польские земли в будущую Германию. Мобилизовав значительное количество лошадей и повозок, большую часть пехоты, усадил на колеса, с железкой не хотелось тратить время.

Походная жизнь надоела до чертиков и не мне одному, покончим с тевтонами и все отдыхать.

А пока, пересаживаясь с кареты на коня, материл вполголоса ранее средневековье, за отсутствие дорог. Болотистая местность и полное бездорожье, негативно сказались на темпе движения, ай к чему словоблудить — армия встала, увязала артиллерия, повозки, лошади вязали по брюхо в грязи.

Н-да, доруководился и свалить-то не на кого, решение сам принимал.

Срочно послали за спецами дорожниками, иначе здесь до зимы просидим в грязи. Через неделю, войско, наконец, двинулось по широкой автостраде. Тем же макаром прошли германские земли.

Что сказать за эту заграницу — полное у…бище, нищета жуткая, поляцкая шляхта, в драных зипунах, но при саблях. У немцев не лучше, аккуратная бедность, а еще Европа. Громя замки и родовые имения тевтонов в Магдебурге, Касселе и других местах, мы быстро перемещались к основной цели, к Марбургу.

Не доходя до него пятидесяти километров, встали лагерем на обширной равнине. Люди, лошади, наконец получили возможность отдохнуть. Первые сутки армия спала за исключением часовых — устали до предела.

Через день пришли в себя отъедались, мылись, чистились, проводили в порядок оружие и упряжь лошадей.

Армия Тевтонского Ордена, как выяснилось позже, с привлеченным союзниками, в количестве двадцати трех тысяч рыцарей Франции, Англии и Испании — объявилась в зоне видимости, 27 августа 1254 г. от Р.Х. Численность противника, составляла 250 тыс. человек, что на 50 тысяч больше нашей. При их появлении почувствовал озноб позвоночника и черную волну ненависти, исходящую из центра вражеской армии.

Вот и дождались, оне сами приперлись.

Скуратов осведомился.

— Государь, ты где?

— Семен, дождались главного супостата, там Предтеча — Ярило. — Хотя, сейчас возможно, носит другое имя.

Войска, стояли в боевых порядках — заиграли наши полковые оркестры, у тевтонов завыли боевые трубы.

— Александр Павлович, готовьтесь — обратился я к начальнику артиллерии, полковнику Сухову.

— Сигнал.

В небо полетели дымящиеся стрелы.

За спиной гулко ахнул первый залп, но что за хрень, снаряды рвутся на высоте 200–300 метров, не причиняя урона неприятелю. Второй залп — аналогичный результат.

— Прекратить стрельбу.

Полковник Сухов послушно забубнило в микрофон.

Долбанный Предтеча искривил пространство и для рыцарей, наши орудия и пулеметы, сейчас не страшны.

— Василий, парламентера — вызываю маршала Ордена Генриха Ботля, на поединок.

Конный гвардеец с белым флагом заструсил к центру лугового поля. Ему навстречу двинулся тевтонец, встретились и через минуту разъехались.