— С питанием проблем нет, выручает подсобное хозяйство. — Нам бы экипировку и мат. часть получить.

— А что необходимо?

— Требуется собрать каркасный ангар, а также две бригады плотников — они соорудят внутри макеты помещений. — Триста старых автомобильных покрышек, ватные бушлаты с ватными брюками и валенки на наших девушек, двести пневматических пистолетов и столько же резиновых ножей. — Да двести лыжных шапочек, строительные каски и двести очков для станочников. — Вот чертеж ангара, вот список перечисленного.

— Ничего не понимаю, зачем все это, Владимир Михайлович?

— Лаврентий Павлович, мы даем девушкам азы диверсионной и контртеррористической подготовки. — Ангар своего рода тренажер.

Видя его непонимание, добавил:

— Он имитирует производственные и служебные помещения. — В них они будут отрабатывать бой в закрытом пространстве, освобождения заложников и т. д. — Семен, добавь в список по паре тысяч сигнальных ракет, шумовых имитаторов мин и гранат. — Когда закончим занятия с девушками, мат. часть передадим подполковнику Куренному, в спецшколу. — Лаврентий Павлович, что с программой обеспечения и подбором кадров, для наших будущих детей?

— Не волнуйтесь, все хорошо, будет построено десять пятиэтажных домов, семь детсадов, магазины, поликлиника, в общем, вся инфраструктура. — Уже начали рыть котлованы под дома, все под контролем. — Кадры привлечем высококвалифицированные — воспитатели, учителя, врачи, наберем всех.

— А школа?

— Построим, конечно, без нее никак.

— Лаврентий Павлович, есть небольшая проблема — половина девчонок студентки, хорошо бы им сюда лекции доставляли, чтобы без пропусков учебы обойтись?

— Да и вчерашним школьницам как-то помочь с дальнейшим образованием — репетиторы нужны.

— Вы, небось, и рапорт подготовили — ухмыльнулся Берия.

— Так точно — Семен положил на стол очередную бумагу.

Посидев немного, Берия стал прощаться:

— Ваши просьбы и заявки будут удовлетворены. — Вам, товарищ Романов, через десять дней нужно быть на совещании оружейников, в наркомате обороны, вас предупредят.

На выходе он обернулся и с усмешкой добавил:

— В будущем постарайтесь сдерживать эмоции, Владимир Михайлович, а то вы всех сотрудников НКВД на кладбище отправите.

С легкой руки Скуратова, наших девушек официально стали звать курсантами. На большущем дворе санатория оборудовали плац с разметкой — его ежедневно убирали от снега нерадивые девчонки, здоровенными фанерными лопатами, а затем мели хозяйственными метлами.

На плацу строевым шагистикой и прочим армейским премудростям, курсанток гоняли семь сержантов из охраны. Ежедневная двухкилометровая пробежка перед завтраком, заряжала девушек «оптимизмом». Они веселились первые два дня, а потом занятия пошли полным ходом настолько плотно, что смешки и шуточки разом закончились.

Инструктора из спецшколы работали с каждой сотней одновременно, ну и мы с Семеном по два часа в день — учили прекрасную половину человечества разнообразным методам убийства и выведения из строя неприятеля. Из теории, я читал лекции по Истинной истории, которая для всех, кроме Людмилы являлась сенсацией и откровением. На практических занятиях, давал основы русского рукопашного боя. Семен — диверсионное дело, а после постройки ангара — ведение контактного боя.

Кроме того, девушки учились (временно заочно) и занимались у репетиторов. День у них был весьма насыщенный, за нагрузками следили медики, к штатным докторам санатория добавили специалистов — терапевта Реутова, гинеколога Пахтова и спортивного врача-травматолога Павленко. Все прекрасные медикусы, знающие и любящие свое дело, так что за здоровье наших щебетуний я спокоен.

Относительно основной темы нашей секретной миссии — на оптимальный вариант мы выходили неделю. Семь девушек и не больше, иначе нам просто не выдержать. Не хочу описывать подробности, скажу одно — чувствовать себя этаким быком-производителем не очень приятно.

А все Семен, с его гениальными идеями, да и сам хорош, чем я думал, явно не головой. Скуратов хорохорился первые дни, а сейчас не вижу у него энтузиазма.

Людмила, одолжила на время свой хронопередатчик, теперь имеем возможность гонять наши группы во временные переходы. Я занимаюсь спецшколами, а Семен девчонками, что интересно, не все прошедшие хронопереход приобретают способность к сверхскорости. Так называемый брак достигает 20–30 %, видимо все зависит от особенностей организма. Сие явление не смогли разгадать и в будущем, о чем мне поведала Людмила.

А на восьмой день случился в нашем санатории казус. Утром, после завтрака зашел в административный корпус, к нашему директору и обнаружил любопытную картину. В холле прохаживался человек с бараньей прической и вислым носом, в форме политработника. Подскочив к стойке администратора, заорал во всю глотку:

— Где директор, почему я должен его ждать, всех отправлю на фронт, в окопы. — Я наведу здесь порядок, вы узнаете полкового комиссара Шухера.

— Маленький, а орет как большой, сейчас еще и ножками начнет топать — и не ошибся.

Сей придурок действительно стал топать ногами. Наш персонал держался на высоте, они и не такое дерьмо видели.

— Пора заканчивать представление.

Я подошел к комиссару, представился и попросил предъявить документы. По запарке он вякнул:

— А вы кто такой? — за что и получил по шее.

Комиссар собрал глаза в кучку и тихо улегся у моих ног.

Прибывшей охране, приказал арестовать засранца и посадить на гаупвахту. Документы, портупею с кобурой и личным оружием, забрал с собой.

Мы с Семеном долго гоготали — командирское удостоверение полкового комиссара Давида Соломоновича Шухера — вызвало у нас бурное веселье.

— Это же надо придумать с фамилией Шухер и комиссар.

— Ага, а начальник у него не иначе Вассер. — Га-га-га гы-гы-гы.

Отсмеявшись, успокоились нам одновременно пришла мысль, а чего мы собственно гогочем, тут плакать надо. Какое-то чмо, нагло проникает на секретный объект и пытается внедрится, правда идиотским способом.

Срочный звонок Берии:

— У нас утечка информации, заберите арестованного клиента.

С нашей стороны последовала просьба выписать всему обслуживающему персоналу и курсанткам персональные пропуска, с высокой степенью защиты.

Мы со своей стороны проинструктируем охрану — солдат внутренних войск, а также вправим мозги своим подопечным. Берия пообещал сделать все, что положено.

Как показало дальнейшее расследование, виноват был длинный язычок одной курсантки — похвалилась маме. Шухер оказался их родственником, он очень боялся попасть на фронт, а тут такой удобный случай.

Сразу «мухой» помчался к своему старому другу и непосредственному начальнику. Тот занимал немалый пост — заместитель начальника Главного полит. управления, по фамилии Вассерман.

— Гы-гы-гы, га-га-га.

О нашем секретном эксперименте они знали немного, но и этого хватило для разжалования и отправки их рядовыми красноармейцами на фронт.

Лаврентий Павлович сначала хотел расстрелять, но я отговорил, а заодно вытащил нашу болтливую девчонку из внутренней тюрьмы НКВД.

Тогда же посоветовал Берии избавиться от старых аббревиатур, пока расшифруешь и выговоришь полностью НКВД — язык отвалится. Логика в моем предложении железная, раз ликвидируем институт комиссаров, тогда какие на хрен наркоматы. Министерства и точка.

Берия идею подхватил с лёта, значит вместо НКВД будет МГБ.

— А менты, в смысле милиция — МВД — вставил я. — И по армии, Лаврентий Павлович, ведь это анахронизм — петлицы, шевроны, просто убожество какое-то. — Во всем мире — погоны, одни мы убогие с такими знаками различия. — Побоку всю идеологию, если она мешает в практических делах. — Офицеры и рядовые бойцы — вот как должны называться командиры и красноармейцы. — В фронтовых условиях, когда дорого время, приказы должны быть короткими и точными, пока командир будет выговаривать — красноармеец Иванов, сделайте то-то, их обоих убьют. — Боец Иванов, кратко и точно. — Естественно, офицерскому составу, в полевых условиях — погоны цвета хаки. — Блестящие к парадным мундирам, иначе потери будут большие, от снайперов. — Лаврентий Павлович, вы практик и умный человек, поэтому меня поймете, избавьте армию от дармоедов — от политруков. — Оставить их до уровня батальона и хватит, в ротах и взводах пусть комсорги работают. — Тоже самое в гражданской жизни, экономика не должна зависеть от идеологии компартии.