— Совершенно верно, Ваше Величество.

— Перестань.

— Да, первое время Орден занимался исключительно Имперской семьей, но после войны с Исламским союзом, задачи и масштабы значительно расширились.

— Расшифруй.

— Орден включил в сферу своих интересов, защиту граждан Империи и весьма в этом преуспел. — Романовы — умные и дальновидные правители, они давно поняли прямую зависимость — чем выше благосостояние граждан и их собственная безопасность — тем сильнее государство.

— То есть — государство для человека, а не наоборот.

— Совершенно верно, Володенька.

— Я рад за Россию, за ее народ, он как никто другой заслужил нормальную жизнь. — Расскажи о войне с исламистами.

Людмила задумалась на минуту, а затем выдала такое, у меня дух захватило, гордость за страну, за сына, почувствовал в своей душе.

— В одной арабской стране Исламского союза, внезапно перерезали все наше посольство, включая малолетних детей. — Эти уроды не постеснялись и провели прямую телесъемку с выходом в эфир на своем центральном канале. — Правитель страны — султан Магомет I заявил, дескать, такая участь ждет всех неверных. — Империя скрипнула зубами, а Орден совместно с Госбезопасностью, сделал ответный ход. — Арабы, завизжали на весь мир, и было отчего. — Султана Магомета I, со всеми родственниками — их набралось триста пятьдесят шесть человек, казнили — отрубили всем головы. — Страна лишилась за одну ночь не только правящей верхушки и правительства, сто тридцать человек, но и всех исполнителей нападения на посольство. — Через день Исламский союз объявил нам войну. — Нас поддержал Европейский союз и Американская империя.

— И чем все кончилось?

— На месте Исламского союза образовался огромный парк.

— Не понял, вы ядерное оружие применили?

— Нет, конечно, кому нужна радиоактивная пустыня. — Наша армия врезала чем-то вроде нейтронный бомбы — погибают все биологические объекты, а природа в целости и сохранности.

— Да мечта зеленых.

— Война длилась неделю, но волнения и беспорядки в Евросоюзе и Американской Империи длились месяца два. — В давние времена их правительства имели глупость принимать на жительство граждан третьего мира, которые работать не умели, да и не хотели. — Преступность, естественно зашкаливала. — Эмигранты, кстати в основном исламисты, жили на гособеспечении, в бесплатных квартирах и обнаглели до такой степени, что устраивали беспорядки, жгли машины и т. д. — А бестолковые европейцы с американцами похвалялись своей демократией, жмурили глазки — дескать, только у нас защищаются права и свободы граждан. — И не успели оглянуться, к началу войны, к две тысячи сто двадцатому году, коренных граждан в этих странах оказалось в два-три раза меньше, чем эмигрантов.

— Да уж, доруководились — я еле сдерживал матерок.

— У них там дошло до государственных переворотов — пришлось вмешаться Империи, кстати, по просьбе их правительств.

— Ну и?

— Были эмигранты и не стало.

— Ну после этого янкесы с европейцами должны нас в попу целовать и поить водкой всю жизнь.

— Володя, о чем ты говоришь, людская память такая короткая, сейчас с ними весьма прохладные отношения.

Она, ртутью перетекла в другое положение, и вот уже сидела на моем животе.

— Хватит разговоров, у меня язык устал.

— Все тебе будет, моя хорошая, последний вопрос.

Людмила величаво кивнула:

— Спрашивай.

— Когда мы встретились, ты разве не знала кто я?

— Предпологала, но не была уверена. — Все, хватит меня изводить вопросами, а то укушу.

Очнулись мы через час с небольшим, и уснули, не разжимая объятий.

Проснувшись поздним вечером, обнаружил «небесное создание», спящей на моей груди. От ее волос пахло свежим сеном. Тихо выскользнул из-под нее — туалет, душ, прихватил из бара клюквенного морса.

Людмила проснулась, чмокнула меня в нос и убежала.

Попив морса, бухнулся на кровать, дождавшись ее возвращения, из любопытства спросил:

— Людочка, признайся честно, ты меня специально обольщала?

Она засмеялась серебристым колокольчиком:

— Нет, дорогой, но могу показать.

Людмила отвернулась, провела ладонью по своему лицу, перед глазами передернулась картинка. Она, плавно поворачиваясь, обрела свою истинную суть — ослепительной красоты лицо, стала гораздо выше ростом, не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Я не мог оторвать глаз, вдруг взрыв запахов, волна мощных феромонов моментально встала шерсть на загривке и не только, скулы свело от напряжения — только и смог сказать:

— Верни все назад, а то инфаркт долбанет или спермотоксикоз шваркнет.

— Сдаешься — довольно промурлыкала клятая девчонка.

Я смог только проскрипеть голосом Папановского волка:

— Сдаюсь, сдаюсь — и замахал руками.

Опять передернулось изображение — передо мной прежняя Людмила. Осторожно потрогал ее пальцем:

— Неужели магия?

Девушка расхохоталась:

— Не угадал, новые технологии плюс особые способности организма. — Магии в чистом виде не существует — она плод воображения хитромудрых и неадекватных писателей-фантастов, хотя некоторые ее проявления имели место быть.

— Людочка, а как насчет инопланетян, не встречали.

— Нет, и вряд ли встретим, мы который год убеждаемся — человек высшее творение Божье, разумное творение. — Вот со Злом, с его проявлениями сталкиваться доводилось — Орден с ним борется целенаправленно. — Все, вечер вопросов и ответов окончен, я ухожу, а тебе необходимо выспаться.

Людмила потянулась ко мне с прощальным поцелуем, но попав в мои объятия, не стала вырываться. От меня ушла часа через три.

Утром весь «инкубатор» высыпал во двор на физзарядку, затем километровая пробежка и на завтрак. Мы с Семеном не отделялись от народа — питались в общем зале, правда, позже пришлось перейти в отдельный кабинет. По одной простой причине — после больших нагрузок организм требовал повышенных калорий. Неудобно в общем зале сметать такое большое количество еды, но это произойдет несколько позже, а сейчас мы хлебали чай и кушали кашку.

— Владимир, почто тебя давеча в Управление Берия просил подъехать?

— Да так, мелочи.

Семен напомнил мне последний визит в Главное Управление НКВД. Вовремя прибыв и зайдя в кабинет номер тридцать четыре, застал в нем хмыря в белом халате. Не иначе решили устроить допрос с применением психотропных веществ — ню-ню.

Когда я в очередной раз заснул, во время игры вопрос-ответ, нервы у капитана НКВД не выдержали, он заорал, брызгая слюной, колотя кулаком по столу, требуя признательных показаний.

Тут еще два костолома стали засучивать рукава. От злости ударил их энергоударом во всю мощь и чекисты, своим телами выбили дубовую дверь, их дальнейшая участь меня не интересовала, ушел не прощаясь. Общаться с Берией желания после случившегося не было — он сам объявился через две недели.

До его посещения мы с Семеном, не сговариваясь, пришли к выводу — будущим мамочкам надо помочь материально и, пошарив по сусекам, обнаружили у себя шесть золотых монет. Плюс выделили из нашей заначки сорок тысяч рублей. Конечно, для полутысячного коллектива сумма не очень великая — зато от чистого сердца — так и сказал Берии.

— Хороший поступок, товарищи, но я принять у вас не могу, сдайте в финчасть.

— Лаврентий Павлович, монеты нумизматическая редкость, лучше всего продать их в США.

Берия удивлено спросил:

— Какова же их цена?

— Примерно полмиллиона долларов каждая.

Главный чекист вздернул брови:

— Мда…, ну думаю, зарубежная разведка нам поможет.

Берия, свою свиту с охраной оставил в административном корпусе и мы втроем обходили своих подопечных по всему санаторию. Он побеседовал со многими девушками, а замечания и пожелания попросил предоставить в письменном виде.

Сидя в кабинете за чашкой чая, Берия поинтересовался ходом эксперимента.

— Процесс пошел, Лаврентий Павлович.

— Половой — вставил Семен.