– Глубокая ассоциативная память недоступна амнезотрону, – сочувственным тоном сказал Гриффит, – но оперативная, хранящая всю важную информацию о повседневной работе, иногда поддается. Еще вопрос, пока готовится аппаратура: каковы функции группы «АА»?

– А разве ваш осведомитель в руководстве этого не знает?

– Он начал заниматься отделом безопасности вынужденно и не успел вовремя завладеть всей документацией.

– Что ж, на этот вопрос я отвечу. Вы планировали мое уничтожение? Кстати, почему? Неужели я засветился?

– Мы тоже имеем анализирующие компьютерные системы и вычислили вас с восьмидесятипятипроцентной вероятностью, да Салих не смог убрать.

– Вот это и является результатом работы группы «АА». Одна из ее функций – подстраховка контрразведки.

Никита продолжал говорить, а сам готовил себя к схватке, потому что дальнейшее промедление грозило усложнить положение еще больше. Он знал, что будет делать в следующую секунду. «Вася» уже включил резервы организма на отдачу в режиме искусственного стресса. Итак, господа дилеры, расчетливые и хладнокровные убийцы, умеющие с будничным цинизмом рассуждать о смысле бытия, вы явно не способны оценить свои поступки в истинном свете и не останавливаетесь ни перед чем. Не пора ли остановить вас, хотя бы и силой?..

Гриффит вытянул откуда-то из перепончатой плоскости правого крыла пульта обыкновенные бокалы с изумрудным напитком, протянул один бокал Никите.

– Подкрепитесь, это сок вудволла, очищенный, конечно. Прекрасное тонизирующее средство.

– Вы хотите сказать – кровь вудволла, – поправил Никита. – Сомневаюсь, чтобы она служила тоником человеку.

– А вы попробуйте и убедитесь.

Инспектор, словно колеблясь, протянул руку, мгновенно разогнулся и ударил Гриффита в горло, ощутив, насколько тот массивнее и неподатливее, чем можно было судить по внешнему виду. Второй удар в нервный узел также не достиг цели, хотя обычный человек от такого удара вышел бы из строя надолго. Гриффит упал, но не безвольной массой, а как опрокинутая скала. Бокалы разлетелись прозрачными брызгами, а зеленая жидкость залила пол.

Никита, изогнувшись, в прыжке выхватил у Чужого «универсал» и одновременно выбил пистолет сна. Падая, он увидел, как Салих поднимает руку, а робот из-за установки пси-зондирования выкатывает какую-то сложную машину с десятком блестящих глазков. До выстрела оставались мгновения, и Никита сделал единственное, что успевал сделать: прикрылся телом Гриффита, потерявшего на некоторое время ориентацию, и, понимая, что уже не успевает, разрядил пистолет сна в Салиха.

Основной импульс парализатора пришелся на эмиссара Чужих, Салих бил навскидку, не целясь, но зацепило и Пересвета.

«Боль – сторожевой пес здоровья», – гласит древнегреческая поговорка, и когда-то, лет двести назад, это выражение соответствовало истине, но инспектору в данный момент этот «пес» был врагом, самым страшным из всех, которых только можно было представить.

Ощущение было такое, будто каждый нерв, каждую клеточку мозга, каждое волокно мышцы обнажили и ошпарили кипятком! Никиту скрутило от адской боли, но он все же успел выстрелить в робота.

Дальнейшее он помнил смутно, чудом удерживаясь над зыбкой пропастью беспамятства. В робота он не попал, но задел машину с «глазами». Яркая зеленая молния ударила из машины в потолок, второй клинок слепящего огня вонзился в робота, потом машина зашипела, вскипела желтым дымом, вспыхнула и рассыпалась дождем горящих капель. От густой вони сгоревшего пластика перехватило дыхание.

От робота остался почерневший «скелет», ничем не напоминающий человеческий. Салих лежал ничком и не двигался, игла сна все же нашла его, готового убить любого во имя собственного спасения. Тело Гриффита конвульсивно вздрагивало и вдруг на глазах Никиты треснуло щелью, края разрыва развернулись, как полы шубы, и обнажили фиолетовое, с синим глянцем, как вороненая сталь, тело того, кто на самом деле прятался под маской Каспара Гриффита, тело эмиссара чужой цивилизации.

Он выпростался из скафандра, имитирующего человека, как улитка из раковины, подобрал выпавший из рук Никиты «универсал», что-то сказал замершему у пульта второму роботу и направился к выходу – жуткая фигура, карикатурно напоминающая человека в доспехах, но без шлема, с головой, похожей на топор, с затылком-лезвием. Ноги у этого существа не сгибались, а «выстреливались» вперед вместе с коленным суставом, однако его походка не казалась механической – со своеобразной грацией шел нечеловек, живой, по-своему гибкий и естественный в каждом движении. Видимо, и его нервной системе непоздоровилось от разряда парализатора, иначе он не оставил бы Никиту на попечение робота.

Инспектор, ощущая тело рыхлым, тяжелым и слабым, подтянул руки и замер, делая вид, что потерял сознание. Робот, похожий на Кхеммата, поднял пистолет, подождал немного и занялся пультом, поглядывая в сторону Никиты. «Вася» наконец нашел сочетание импульсов, возбудивших гипоталамус, и продолжал интроукалывание до тех пор, пока Никита не почувствовал прилив сил и энергии. Секунды снова стали послушно растягиваться, а пространство сжиматься, давая возможность оценить обстановку, выбрать правильный ход и выполнить задачу.

Никита улучил момент, когда робот отвернулся, бесшумно вскочил и нырнул за продолжавшую дымить и потрескивать установку с потухшими «глазами», наполовину расплавленную и потерявшую былую форму. Затем нагнулся к Салиху, подобрал пистолет сна и, не разгибаясь, выпустил всю обойму в робота, уже начавшего движение. На пульте, в который попали две иглы, что-то взорвалось со стеклянным треском, остальные иглы поразили открытую шею и лицо биодвойника Кхеммата, но они все же были рассчитаны на человека, а не на его биокопию с искусственным интеллектом. Движения робота замедлились, но наркотик, способный мгновенно усыпить любое живое существо на Земле, не сковал тело чужой машины цепями сна. И тем не менее Никита выиграл драгоценные доли секунды, в течение которых он успел прыгнуть к пульту, отбить руку с «универсалом» и провести прием, после которого робот грохнулся на пульт, круша его тяжелым корпусом.

– Браво! – раздался сзади знакомый голос псевдо-Гриффита.

Никита рывком развернулся, уже сознавая, что не успеет, увидел силуэт Чужого, в котором было много от гигантского богомола, а также от краба, змеи и человека в доспехах, и с отчетливым плеском «нырнул» в омут беспамятства.

Очнулся он через пару минут лежащим на полу: «Вася» времени не терял и успешно боролся с проникшим в тело препаратом сна, блокировавшим мотонейроны. Второй раз восставать из небытия оказалось труднее. Пока «Вася» и защитные инстинкты очищали организм от остатков ганглиоблокаторов, исторгнутых железами внутренней секреции по приказу расстроенной парасимпатической системы, Никита прислушивался к звукам в зале. Кто-то разговаривал… Кажется, двое, один из них Гриффит, вернее, Чужой, а кто второй?

Никита приоткрыл глаза, но увидел лишь спину разведчика Чужих. Тот оглянулся. Инспектор едва сдержал восклицание, разглядев наконец лицо этого существа: вогнутое, голубоватое, без носа, с двумя щелями, нижней, покороче, – ртом и верхней, длиной во весь лоб, – одним-единственным глазом. Лицо это обладало мимикой, но эмоции Чужого разгадать было невозможно, и только голос, в котором звучало удивление, выдавал их:

– Еще раз примите мои поздравления, коллега. Ну, у вас и подготовка! Даже пистолет сна не является гарантией в борьбе с вами. Уж не робот ли вы? Или имеете специальные защитные системы вроде внедренного «альтер эго»? Мне говорили, что ваши наука и техника уже приблизились к этому уровню компьютеризации.

Никита закрыл глаза, продолжая накапливать силы, и с отчаянием подумал, что его возможности ограничены, несмотря на помощь «Васи», а цель не только не приблизилась, но и вообще находилась теперь дальше, чем была до проникновения на базу.

«Расслабься, – сказал «Вася» в ответ на мысль. – Через три минуты будешь в порядке, займись йога-регулировкой, я не справляюсь. Но предупреждаю: еще с одной иглой сна нам не справиться. Учти». – «Учту».