– Был неправ. Исправлюсь. Извини, Вандочка, – покаялся Лёха. – А теперь слезай. У нас накопилась куча важных и неотложных дел. Надо обустраивать полевой лагерь. Опять же, кто-то – как я помню – хотел перекусить. Или прикажешь мне, обладателю ушибленного колена, затащить на крышу тяжеленный рюкзак с продовольствием и напитками?

– Не надо. Я сейчас спущусь.

Мимо него – парашютом – пролетел светло-серый комбинезон, после чего звонкий женский голосок поинтересовался:

– Тебе же – снизу – морского побережья не видно?

– Не видно. Чёрная гряда загораживает.

– А с крыши оно прекрасно просматривается – над грядой. Наблюдаю – на морской глади – две чёрные точки. Более того, складывается устойчивое впечатление, что они приближаются к нашему берегу.

– Это точно?

– Приближаются. Если не веришь, то залезай сюда и сам посмотри. Опять же, у тебя и бинокль имеется.

– Сейчас буду, – торопливо избавляясь от утеплённого комбинезона, пообещал Лёха. – Жди… Стоп. Чуть бинокль не забыл…

На крышу он, следую наставлениям супруги, взобрался секунд за сорок-пятьдесят.

– Ловко это у тебя получилось, гораздо быстрее, чем у меня, – одобрила Ванда и тут же по-деловому уточнила. – Ты, охламон белобрысый, зачем сюда залез? За морем наблюдать?

– За морем.

– Почему же тогда пялишься только на мои обнажённые стройные ноги, да на кружевной лифчик? Сперва надо с важными делами разобраться, а уже потом заниматься…э-э-э, всем остальным.

– Вас понял, высокородная госпожа графиня. Выполняю…

Несколько минут полюбовавшись на морские пейзажи, Лёха отвёл бинокль от глаз и объявил:

– Эх, была у меня одна дельная мысль – насквозь сексуальной направленности…

– Какая, если не секрет?

– Не секрет. Планировал я, позабыв обо всех важных и неотложных делах, предаться – с одной симпатичной светловолосой особой – сладостным любовным утехам. Долгим и разнообразным утехам, зебры полосатые. На этой самой крыше, понятное дело.

– И, что же вам, благородный идальго, мешает осуществить эти, безусловно, заманчивые намерения? – скромно и целомудренно потупившись, поинтересовалась Ванда. – Тем более что и означенную светловолосую особу – пару минут назад – посетили схожие мысли. Весьма схожие… Выполнение супружеского долга на крыше? Почему бы и нет… Итак, что нам мешает?

– Только обстоятельства непреодолимой силы, прекрасная донна. Уточняю, прекрасная алмазная донна.

– Спасибо, конечно. А о каких обстоятельствах идёт речь?

– К нашему берегу, с трудом преодолевая сильный боковой ветер, приближаются два деревянных допотопных кораблика, – перестав улыбаться, сообщил Лёха. – Это очень серьёзно.

– И в чём заключается данная серьёзность?

– Здешняя цивилизация – в материально-техническом отношении – является достаточно продвинутой. Эти утлые судёнышки, скорее всего, не имеют к «церковникам» никакого отношения… А, как приближающиеся корабли пережили утренний страшный катаклизм? Почему они не утонули в морской пучине? Наверняка, по морю – с бешеной скоростью – передвигались гигантские волны. Сиречь, цунами…

– Ты хочешь сказать, что…, – нерешительно замялась Ванда.

– Ага. Эти старинные суда, девяносто девять процентов из ста, «появились» в наших благословенных водах уже после падения астероида. А на их бортах, в католический собор по воскресеньям не ходи, размещены переселенцы из Прошлого… А в Прошлом, как хорошо известно, всё обстояло, отнюдь, не гладко. То бишь, разнообразные кровавые войны чередовались с наглыми набегами и пошлыми грабежами. Широко-распространённое пиратство, в конце-то концов… Поэтому нам надо – в срочном порядке – отправляться на побережье. Для чего? Чтобы прояснить истинную природную сущность данных подозрительных путешественников. Причём, прояснить чётко и однозначно. Ошибки здесь неуместны, так как могут стоить – слишком дорого… Всё понятно?

– Всё, любимый!

– Тогда оперативно спускаемся вниз…

Они по-быстрому переоделись в светло-серые льняные мешковатые куртки и штанишки – того же цвета – длиною чуть ниже колен.

– Совсем другое дело! – радовалась Ванда. – Тело, наконец-таки, дышит. В такой одежде и в плюс тридцать градусов будешь чувствовать себя комфортно. Если, конечно, не заниматься бегом по пересечённой и холмистой местности… Интересно, а для чего она, то бишь, одежда, предназначена?

– Трудно сказать, – застёгивая пуговицы на куртке, пожал широкими плечами Лёха. – Возможно, это – спецовка для различных работ, проводимых внутри метеостанции. Например, одевается при профилактических ремонтных мероприятиях, имеющих прямое отношение к вентиляционным системам здания. А, может, это такая форма для занятий спортом и физкультурой на свежем воздухе. Сугубо в тёплое время года, понятное дело… Сероглазка, примерь-ка эти кроссовки.

– Эти… прости, что?

– Баретки, туфли, ботинки. Далее по списку… Ну, как? Не жмут? Мозолей не ожидается?

– Впору пришлись. Будто в них и родилась.

– Отлично. Тогда – выступаем. Как говорится, за орденами, славой и пышными скальпами подлых врагов…

– Алекс, подожди секунду, – нахмурившись, попросила жена. – А, что у нас с оружием?

– Карабин и несколько десятизарядных обойм к нему. Плюсом – два отличных охотничьих ножа.

– Не маловато ли?

– Есть конкретные предложения?

– Есть. В оружейной кладовой – на дальней нижней полке – я видела длинный деревянный ящик. А к его крышке прикреплена прямоугольная табличка с загадочной надписью: – «Шумовые заряды для отпугивания диких животных». Вот, я и подумала…

– Правильно подумала, графинюшка, – одобрил Лёха. – Молодец. Жди, солнышко. Я сейчас.

Зайдя в оружейную кладовую, он быстро нашёл нужный ящик и – с помощью гвоздодёра – вскрыл его.

«Эге, это мы удачно зашли! – обрадовался внутренний голос, обожающий всякие навороченные штуковины. – Здесь сложены не только шумовые заряды-гранаты. Имеется и – собственно – гранатомёт. И подробные инструкции к нему прилагаются. Ну-ка, ну-ка… Дальность выстрела – от пятидесяти до четырёхсот метров. Дальномер. Прицельная планка… Блеск! Шикарная вещица! Сахарная шоколадка с изюмом, образно выражаясь… Ага, нашёлся и переносной брезентовый наплечный чехол, рассчитанный на гранатомёт и восемь зарядов. Хорошо придумано… Какая, братец, у тебя глазастая жёнушка! Мало того, что глазастая, так ещё и сообразительная. Повезло тебе, бродяга, однозначно…»

Жёлто-серые невысокие дюны, чёрные гладкие камни, поросшие – местами – жёлто-фиолетовыми лишайниками. Белые-белые брёвна и щепки, принесённые сюда капризными морскими течениями и сезонными штормами. Пухлые тёмно-зелёные моховые кочки. Редкие кустики вереска. Зыбучий песок, не желающий выпускать ступни человеческих ног из крепких и навязчивых объятий.

Мелкие тёмно-серые волны, наступающие на беззащитный берег дружными и частыми рядами. Лёгкая молочно-белая туманная дымка, зависшая над далёким горизонтом. Морская пронзительная свежесть. Тихий и таинственный шёпот прибоя.

Неисчислимые стаи бело-чёрных жирных чаек, нагло кружащих над всем побережьем. Среди бестолковой бело-чёрной суеты изредка мелькали тёмно-хищные тела бакланов и других всеядных полярных птиц.

– Прожорливым чайкам здесь – настоящее и бескрайнее раздолье, – брезгливо прикрывая веснушчатый нос рукавом серой куртки, поморщилась Ванда. – Весь пологий берег – метров на десять-двенадцать – усеян дохлой рыбой и прочей морской, дохлой же, живностью. В смысле, прочими мёртвыми морскими животными. Красивыми такими… Алекс, а как они называются? Извини, но я в этом ничего не понимаю…

– Морские звёзды и морские ежи, – пояснил Лёха. – Медузы – всякие и разные. Крабы, крабы, крабы… Смотри-ка, некоторые даже живые. Упорно и настойчиво пытаются добраться до спасительной морской волны. Это… Извини, но точно сказать не могу. Может, остатки трупа гигантского осьминога? Круглые чернильные пятна, понимаешь… Труп полярного тюленя. Чёрт, там, кажется…