– Однако всё это мелочи, – наконец продолжил он, заставив присутствующих обалдело замереть: что же это будет такого сказано, если уже услышанное – мелочи?
– Я хотел бы вас познакомить с теми объемами промышленного производства, которые позволят нашему государству просто выжить, а для этого мне снова придется мучить вас цифрами…
Опять шелест бумаг, движение в зале и, наконец, информация, которую подавляющее большинство присутствующих слышало в первый раз:
– Наша доля в мировом промышленном производстве сегодня составляет пять процентов. Для сравнения: Франция – 7, Германия – 16, Британия – 19 и, внимание, Америка – 32 %. Давайте теперь конкретизируем эти цифры. Производство чугуна и стали в пудах на душу населения у нас – два пуда, в то же время в Германии – 24, во Франции – 10, в Великобритании – 22, в США – 33 – в пятнадцать раз больше! Больное место России – дороги. На тысячу квадратных вёрст территории – у нас две версты железных дорог, в то время как в Австрии – 76, в Великобритании – 120, в Германии – 117, в США – 30, во Франции – 70, в Японии – 25 километров. Мы безнадёжно отстали, и чтобы всех догнать, нам ещё строить и строить. Удвоить протяженность железных дорог[123] и сделать это в ближайшие десять лет, иначе ни о какой индустриализации не стоит даже мечтать. При этом только железными дорогами мы не обойдемся. В ближайшие пять лет нам надо построить 230 тысяч вёрст обычных грунтовых дорог[124]. А теперь посчитайте, сколько всего нам нужно только для дорожного строительства! Ни одна частная компания, ни одно товарищество с таким объемом не справится. Поэтому мы учреждаем министерство строительства с соответствующими отраслевыми управлениями. Приглашаю тех, кто считает, что может справиться с этой работой, и предупреждаю: строить придется не только дороги. Нам нужно создать своё собственное станкостроение, химическую и электротехническую промышленность и ещё десятки, и даже сотни производств, которых сейчас просто не существует – больше двух тысяч заводов и всю прилагаемую к ним инфраструктуру: электростанции, месторождения, школы, дома, связь и всё те же дороги. Для чего всё это нужно, спросите вы? Для того чтобы выжить. Чтобы победить в войне, ещё не начавшейся, но уже занимающейся на Востоке. Чтобы не быть побежденными, чтобы окончательно не превратиться в колонию для зубастых соседей, мы должны уже сейчас ковать щит и меч.
Переход императора на военную тематику не остался незамеченным. Неправду говорят, что деньги любят тишину, потому что такой раздражитель, как грохот пушек, их совсем не пугает, а наоборот – привлекает щедрыми заказами и другими возможностями, которые некоторые интеллигенты брезгливо называют грабежом и мародерством. С кем собрался воевать император? С Китаем? Так его никто всерьез не воспринимал. А других врагов простые обыватели в упор не видели.
– Мы всё время говорили про экономику мирного времени. Сейчас всем кажется, что мир будет вечно. Пятьдесят лет назад тоже был мир, и никто даже не предполагал, что совсем скоро России придется воевать почти со всей объединенной Европой. С тех пор изменилась только цена войны и мира. Следующая война будет противостоянием промышленников и финансистов. Один выстрел из трёхдюймовки стоит нам пятьдесят рублей, из пятидюймовой гаубицы – сто двадцать. Чтобы подавить пулемёт, нужна почти тысяча рублей… Но пулемёт уничтожает за минуту целый взвод, а это тридцать-сорок здоровых мужиков, каждый из которых за год вырабатывает товаров на пятьсот и более золотых рублей. И работает лет двадцать… Так что работающий вражеский пулемёт за минуту нам наносит ущерб в полмиллиона золотом! Вот такая экономика войны… и солдатской крови.
Собрание притихло окончательно. Так грубо и цинично, по-бухгалтерски, в начале ХХ века никто еще войну не описывал.
– Фронт начинается в тылу, на заводах и фабриках, и без правильно организованной интендантуры армии в войне не победить. Она просто истечет кровью без боеприпасов и снаряжения, без продовольствия и фуража, – глуховато, устало продолжал император, – так что мы сейчас не прибыли и убытки обсуждаем, а решаем всего одну проблему – будут наши солдаты на полях сражений побеждать или умирать? Для того чтобы побеждать, надо строить и производить. Я снимаю все ограничения для строителей и инженеров, для изобретателей и организаторов производства. Отныне самый короткий путь в дворянское достоинство, свиту и Госсовет будет лежать через конструкторские бюро, производственные цеха и стройплощадки. Я приглашаю вас в соратники, и другого предложения не будет. Список того, что нужно Отечеству в первую очередь и что будет финансироваться из казны, сможете получить у статс-секретаря. Объем казенных заказов превышает пять миллиардов рублей – работы хватит на всех, и список не окончательный. Принимаются любые предложения, даже самые еретические. Не будем забывать, что совсем недавно все думали, что земля плоская. Так что не отказывайте себе в удовольствии дерзать. Дерзкие мне нравятся. Пожалуй, на сегодня всё.
Зал охнул и засуетился. В любое время озвученная сумма казённых заказов была бы воспринята с энтузиазмом. А перед лицом надвигающихся со всех сторон проблем такие заказы воспринимались как единственное спасение… Мамонтов вздохнул, надел свой треух и тоже побрёл к выходу, ощущая себя чужим на этом празднике жизни.
– Савва Иванович, – окликнули его в спину, – задержитесь, пожалуйста…
В кабинете директора театра его ждал сам император.
– Есть замечательная русская пословица, – без предисловий начал монарх, – за одного битого двух небитых дают. А за такого помятого, как вы, Савва Иванович, должны дать не менее пяти. Поэтому у меня к вам предложение поработать за пятерых. В ведомстве Витте вам, насколько я понял, работать не дают. Вы вдвоём с Шараповым ничего не сделаете. Поэтому есть пожелание организовать в помощь абсолютно новую службу Государственного контроля, набрать в нее глазастых и сообразительных молодых купцов из семей старообрядцев, вроде того же Третьякова, и начать разгребать авгиевы конюшни мздоимства и казнокрадства без оглядки на действующих чиновников. Кроме того, предложенные мной государственные заказы начнут потрошить раньше, чем будут подписаны соответствующие бумаги. И это надо пресекать безжалостно. А чтобы делать – надо знать точно: кто, когда, сколько? Вы уже побывали в руках Фемиды. Согласны стать её карающим мечом?
– Для карающего меча стар, ваше императорское величество, – поклонился Мамонтов, – но при условии вашей поддержки собирать и складывать на весы этой грозной богини нужную для правосудия информацию я вполне в состоянии.
Ночной охотник
Директор и владелец котельного завода Александр Вениаминович Бари застал своего партнера, инженера Владимира Шухова, в его кабинете. На столах, на стульях и даже на полу были навалены разнокалиберные огрызки турбин, а сам хозяин этой коллекции задумчиво складывал бумажных журавликов из технологической документации.
– Грешишь? – с улыбкой спросил предприниматель, ужом протискиваясь сквозь нагромождение металла.
– Даже и не думал, – равнодушно ответил Владимир Григорьевич, принимаясь за очередную поделку.
– Я про уныние, которое есть смертный грех, – уточнил Бари. – По какой причине траур? Металл ползёт? – и пнул ногой останки турбины.
– Угу, – кивнул Шухов и мрачно обвёл взглядом металлическое кладбище, – деформация проявляется на седьмой минуте работы, после десятой – клинит вал. Сегодня пришло письмо от Стодолы[125]. Пишет, что с заданными параметрами задача решения не имеет – надо уменьшать температуру. Утверждает, что турбина Кузьминского – тупик.
– В таком случае у меня две новости. Первая – государем только что подписаны два указа: о создании Института теплотехники во главе с Гриневецким[126] и Института стали и сплавов во главе с Черновым[127]. Как сказал император, жаропрочные металлы и сплавы – первая и наиглавнейшая цель, а это и оружейные стволы, и двигатели внутреннего сгорания, и наши котлы-турбины. Так что собирайся – едем в Кронштадт!
