Я ошибался. За спиной у меня грохнуло. Обернулся.

Они гнались за мной. Тварь. Одна. Бежала прямо по крышам машин, перепрыгивала с одной на другую. Я навел на нее оружие, вдавил курок. Выстрела не последовало. Штука не стреляла, я отбросил ее в сторону и снова побежал.

Улица сузилась, машины теперь стояли всмятку, впритык, даже в два яруса, черные, обгорелые, кореженные, я полез на крыши. Это было ошибкой. Я подумал, что тварь запутается в железе, но это было ошибкой, она не запуталась.

Я перебрался через машины, распорол ногу…

Тупик. Поперек улицы стена. Справа и слева — тоже. Загон, в первый раз такой загон вижу.

Она загнала меня в тупик. Я сам себя загнал, надо было в другую сторону бежать. Хромой всегда говорил — в жизни надо всегда выбирать правильно, куда бежать — вправо или влево. Выберешь влево — побежишь дальше, выберешь вправо…

Ну, я выбрал вправо.

Я прыгнул на стену. Кирпичи. Может, получится… Попытался влезть, цепляясь за выбоины, выбоин много, влез метра на два, оборвался, упал. Повернулся, прижался спиной к шершавому камню. Вытащил нож, стал ждать.

Тварь уже не торопилась. Шагала по машинам, и они с визгом прогибались под ее весом.

Потом тварь оказалась на нужном расстоянии.

Зверь со стеклянным звуком упал на асфальт. На спину. Как большая сосулька. Я не видел раньше сосулек, теперь увидел.

Но не раскололся.

Я стоял в стороне, на сплющенных автомобилях, рассматривал его издалека. Раньше я никогда не видел зверей, хотя много о них слышал. От Ризза, он несколько раз ходил в охотничьи экспедиции. Чрезвычайно опасная тварь, на юге их много встречалось, там ребята с ними намучились. Быстрые, умные, поймать нелегко. Но зато стадами водятся — можно сразу много нагрести. Ризз рассказывал, что они как-то наткнулись на целую команду зверей, сразу прицеп к танку забили, а потом отдыхали почти месяц — купались и вообще бездельничали. Ну, как мы в этот раз.

Вот теперь и я увидел зверя. И даже подстрелил. Помню, Ризз говорил, что раньше они собирали звериные уши. На спор. Коллекционировали. Отрезали их, на проволоку насаживали, и на шею. Так и ходили. А потом, в конце рейда, собирались у костра, уши жарили — пили алкоголь. Алкоголь запрещен, но перед стартом немножко можно. Уши к алкоголю очень хорошо подходят…

Зверь лежал. Вообще, про зверей почему-то говорить не принято, мы вот уже сколько в рейде, а про них ни разу не беседовали. И не вспоминали даже. Про пришельцев, про зеркала, про кого угодно, но про зверей мы не вспоминали. Вроде бы не станция «Сол», вроде бы не плохая примета, а почему-то не принято про зверей говорить…

Не говорили, а вот он и здесь. Говори не говори, а все равно все сбывается само по себе.

Я достал нож. Но потом обратно спрятал. Зачем мне его уши? Ушами никого не удивишь…

Да и не охотник я.

Зверь не шевелился. И не пошевелится больше, заморозка мощная. Конечно, через пару дней он начнет потихоньку оттаивать, но по своим лесам он больше скакать не будет — если его не разморозить особым образом, то кристаллы льда при оттаивании разорвут клетки. Зверь погибнет. Заморозить — это все равно что убить.

Я приблизился. Стало почему-то интересно, я ведь никогда их не видел.

Зверь был какой-то мелкий, невысокий, наверное, с бескормицы. А может, молодой. Интересно, с чего это он на нас накинулся? Да еще с фризером? Да еще и выстрелил, Джи теперь придется размораживать…

Странный зверь. Ремень какой-то на животе, трусы, ботинки… Мимикрия, видимо. Я что-то слышал про такие случаи. Что звери инстинктивно пытались подражать людям. И выкрикнул этот зверь что-то… Или мне уже показалось? Наверное, этот зверь видел, как ходят люди, ну, кто-нибудь из наших, и пытался им подражать. И слышал их речь…

Нет, планета определенно удивительная, чего тут только не встретишь… Не зря Ризз так грустил, что в рейд больше не берут, тут за один день увидишь больше, чем там, дома, за год. И приключений тут хоть отбавляй, расскажу Эн, как на меня напал свирепый зверь, как он сразил Джи, но я вступил в единоборство и заморозил его в честной борьбе…

Я обязательно в следующий рейд пойду, рейд — это здорово! Чтобы потом вспоминать. Ну, как тут все было.

Как хорошо тут все было…

Я вздохнул и собрался уже уходить. Пора возвращаться к нашему танку, к складу, надо его все-таки обследовать, наверняка там много всяких вещей полезных. Конфеты, Бугер уверял, что там конфет много. Хоть конфет поедим…

Я собрался уже уходить, но тут из-под бока зверя выползло что-то маленькое.

Я вскинул фризер, но не выстрелил. Это было… Я не знаю, какое-то небольшое животное. На котенка не похоже, скорее на маленькую собаку. На щенка. Точно щенок, я видел таких в мультфильмах.

Маленький. Конечно, не такой маленький, как котенок, но все равно — малявка, можно накрыть ладонью. Смешной такой, поглядел на зверя, лизнул его и пискнул.

Милый. Какое слово…

Мне в голову вдруг пришла отличная идея. Эн хотела, чтобы я привез ей котеночка, а я ей привезу щеночка! Какая, собственно, разница, котеночек или щеночек? Я вот читал, что собаки еще лучше, чем кошки, греют спину. Что даже почки от них выздоравливают. А Ризз рассказывал, что раньше из их шерсти вязали носки и рукавицы… Если щеночек выживет, если он как-то приспособится, вырастет и станет собакой, то от него будет двойная польза! Во-первых, можно будет его прикладывать к больным местам, во-вторых, из его шерсти можно связать свитер, а потом ходить всему в шерсти, сам как собака сделаешься.

А с котеночка шерсти не наберешь, у кошек шерсть мелкая и совсем не целебная…

Нет, собака определенно лучше. И важнее. И в случае чего оборона от нее может быть. За одну собаку дадут запросто семнадцать кошек.

Я присел и попробовал поймать этого щеночка. Так, двумя пальцами. Но он довольно ловко от меня отпрыгнул и спрятался опять за этого своего мерзлого зверя в ботинках. Выставлялся оттуда, поглядывал желтым глазом. Тогда я протянул руку и перевернул зверя на живот.

Не сразу понял. Не знаю, сколько прошло, прежде чем я осознал.

На спине. Несколько штук. Плохо исполненных, но все-таки я их узнал. Конечно, я их узнал, я не мог этого не узнать.

Я перевернул его на бок и увидел еще. На руке.

Я отпрыгнул в сторону. И хотел убежать. Стал пятиться к машинам. Щенок выскочил из-за зверя и побежал за мной. Повизгивая. Тогда я остановился.

И вернулся. Щенок сел возле моей ноги и стал неловко чесаться о ботинок, то и дело заваливаясь на бок. Совсем еще маленький. Я поднял фризер, нажал на курок. Щенок оледенел. Я поднял его и спрятал в набедренную сумку. Разморожу дома. Может, себе оставлю, кстати, не отдам Эн. Назову его…

Это не важно. Не важно, совсем не важно, я не о том совершенно думаю, надо о другом сейчас думать. Передо мной лежал зверь. В трусах, в ботинках, с ремнем. И на спине, и на руке у него был Знак.

Знак.

Наш.

Я смотрел на зверя.

Этого не должно было быть, но это было. Бугер тогда рассказывал про эти фильмы, про запрещенные там, в этих фильмах, звери…

Но как это могло быть? Как?

Я присел. Ткнул в зверя пальцем. Зверь был твердый, все правильно. Замороженный. Не знаю почему, но Знак при заморозке покрылся инеем и теперь блестел белизной, даже искрился.

Знак.

Что же тогда получается? Получается, что все это время, все рейды мы… Делали… Охотились…

Нет, этого не может быть… Этого просто не может быть! Я даже не хотел об этом думать, даже на секунду не хотел представлять…

Зверь… Я выпрямился, пнул его в твердый живот, хорошо, с размаха пнул, чтобы звякнуло. И звякнуло. Я выхватил нож. Нож у меня хороший, если ударить его по шее, то голова только так покатится. И не будет мешать! Ни он, ни его уродливая голова не будет мешать, не будет пытаться вползти в мой спокойный и правильный мир, не будут ломать…