Впервые я перестала бояться больших орков в доспехах, когда мне было семь лет: тогда я увидела убегающих от легионера охранников, что третировали старого лавочника. Я вспомнила, как легионер помог старику вернуться за его прилавок перед уходом. Так что Легионы Ужаса и аристократы ненавидят друг друга до глубины души.

Тогда почему Блэк приказал казнить Мазуса? Разве это не ухудшит их отношения? «У моего своенравного учителя, должно быть, был план, — догадалась я. — Или, — подумала я с внезапным ознобом, — он решил, что не стоит больше пытаться сделать их счастливыми».

Я знала, что именно с таких вещей и начинаются гражданские войны, и перспектива Империи Ужаса, воюющей сама с собой, была шокирующей. Войны между Добром и Злом были достаточно жестокими, но между Злом и Злом? К тому времени, как осядет пыль, Империи может и не остаться.

Отложив на время эту мысль, я сосредоточилась на насущном: помогла Науку сесть на камень лицом к лежащей без сознания сержанту из Первого отряда и облегчённо вздохнула, когда сбросила груз.

Руки и ноги сержанта были связаны толстой верёвкой, которую я видела у сапёров, и Хакрам, полон терпения, выжидающе навис над её телом. Разбойник сидел, скрестив ноги, на плоском камне, лениво подбрасывая в воздух осветительный заряд и ловя его в самый последний момент. Хакрам повернулся ко мне лицом, неосознанно поведя плечами: я могла бы посочувствовать ему после полутора суток беготни в легионерских доспехах.

— Нилин расставляет дозоры, — сообщил мне сержант. — Говорит, что придёт, как только закончит.

Я рассеянно кивнула, пристально глядя на нашу пленницу. Девушка была невысокого роста, с кожей того же бронзового цвета, что и у Капитана, и коротко подстриженными волосами, которые, казалось, предпочитали большинство женщин-легионеров. Её броня была заметно помята вокруг рёбер: должно быть, это был неприятный удар, который её сбил.

— Мы что-нибудь знаем о ней? — поинтересовалась я.

— Её зовут Джуван, — сказал Разбойник, прекращая подбрасывать заряд. — Кажется, она из Талассины.

Я знала, что Талассина была одним из трёх великих городов Империи наряду с Атером и Фораменом глубоко на юге. Это был крупнейший порт Империи и главный узел торговли с Вольными Городами.

— Давай разбудим её, — предложила я. — Возможно, нам придётся перенести лагерь, и я предпочла бы сделать это до наступления темноты.

Хакрам опустился на колени рядом с распростёртой сержантом и не слишком мягко шлёпнул её. Я поморщилась: я бы сделала по-другому, хотя я никогда никого раньше не допрашивала. Мгновение спустя сержант Джуван открыла глаза, щурясь, чтобы привыкнуть к свету, и огляделась вокруг.

— Что ж, это было неожиданно, — прохрипела она. — Кто-нибудь из вас, придурков, может дать мне немного воды?

Хакрам фыркнул, откупорил фляжку и осторожно влил её содержимое в открытый рот пленницы — через мгновение он потерял терпение, отдернул её и с тихим хлопком закрыл.

— Я лейтенант Кэллоу, — представилась я. — Я хочу задать тебе несколько вопросов.

— Лейтенант чего? — недоверчиво спросила Джуван. — Кто ты такая, во имя Семидесяти Тысяч Преисподних? Я никогда раньше о тебе не слышала.

Семьдесят Тысяч Преисподних? Я удивлённо моргнула, украдкой взглянув на Разбойника, чтобы убедиться, что не ослышалась. Гоблин пожал плечами.

— В Талассине верят во всякие странные вещи, — сказал мне сапёр. — Это всё из-за соли в воздухе.

— И это говорит кто-то, чьё божество-покровитель зовётся «Пожиратель», — возразила наша явно не впечатлённая пленница.

— Ударь её, Хакрам, — высказал своё мнение Наук в ответ на реплику гоблина. — Они всегда становятся болтливыми, если их не ударить.

Мой сержант бросил на меня вопросительный взгляд, но я покачала головой. По правде говоря, Разбойник сам напросился на это.

— Я новенькая, — обратилась я к Джуван. — Но это не имеет отношения к делу…

— О боги, — пробормотала пленная, — я попала в засаду, устроенную новичком. Я уже слышу эти бесконечные шутки.

— Ты закончила? — спросила я чуть резче, чем раньше.

Сержант бросила на меня снисходительный взгляд.

— Послушай, лейтенант, — ответила она. — Ты новенькая, так что вполне понятно, что можешь не понимать, насколько ты трахнута. Верес прямо сейчас ищет вас, ребята, и сколько вас осталось… может быть, линия и горстка сапёров? Ты не можешь выиграть такой численностью.

Моё лицо стало непроницаемым, когда сержант продолжила:

— Слушай, ты умудрилась устроить засаду на мой десяток, так что ты хорошо сыграла в своей первой игре, — продолжила Джуван. — Возможно, тебя даже переведут в отряд, который время от времени выигрывает. У нас есть Крыса и все твои маги, просто сдай знамя, и мы все можем пойти домой сегодня вечером.

Я чувствовала гнев, исходящий от трёх других офицеров из-за явного пренебрежения пленницы, и глубоко во мне шевельнулось его отражение. Я провела рукой по волосам и заставила себя успокоиться. Не принимайте решения в гневе. Злость означает глупость, а если вы становитесь глупым, то уже проиграли.

— Сержант Хакрам, — сказала я. — Ударь её.

Сержант Хакрам так и сделал.

— Так вот, как я уже сказала, — продолжала я ледяным тоном. — Я лейтенант Кэллоу и у меня есть к тебе несколько вопросов.

☠

Я действительно жалела, что нам не удалось сохранить хотя бы одну из карт, потому что неясные очертания, которые Разбойник начертил на земле, больше походили на фреску из Гелике, чем на изображение Долины Злобы, которой она должна была быть.

— Значит, этот камень и есть наша позиция? — спросил Нилин вежливо-скептическим тоном.

Разбойник закатил глаза.

— Это форт, — ответил он. — Мы — камень поменьше.

Мы издали тихий звук понимания в унисон. Теперь, когда допрос закончился, наша пленница была с завязанными глазами отправлена на окраину лагеря под охраной легионера. Сразу после этого я собрала офицеров, чтобы провести неофициальный военный совет. Допрос Джуван дал достаточно информации, чтобы сделать стычку на сторожевой башне более чем стоящей: сержанту было известно о расположении войск всего день назад, но это позволило нам поместить нашу собственную позицию в более широкий контекст.

Теперь мы знали, что весь Крысиный отряд, за исключением нашей разношёрстной группы выживших, был взят в плен, но в форте не хватило места для семидесяти с лишним легионеров — там был второй лагерь для военнопленных — и это означало, что мы наткнулись на способ увеличить нашу численность, прежде чем напасть на более трудную цель. Атака на форт с нашей нынешней полуторной линией была бы чистым самоубийством, но, если бы нам удалось освободить ещё один десяток — или, даже лучше, нескольких магов — тогда это была бы совсем другая история.

— Мы должны атаковать лагерь военнопленных как можно скорее, — сказал Хакрам, нарушая задумчивое молчание. — Верес может послать туда больше солдат, когда узнает, что мы уже уничтожили десяток.

— Эти люди шли всю ночь и сражались всего лишь один колокол назад, — возразил Нилин ровным и неодобрительным тоном. — Есть пределы тому, что мы можем требовать от них.

— Солдатам придётся затянуть пояса потуже, если они хотят победить, сержант, — прорычал Наук. — Никто не говорил, что это будет прогулка в парке.

— Говорит парень, который дремал, когда мы вернулись, — усмехнулся Разбойник.

— Довольно, — вмешалась я. — Сержант Нилин прав. В любом случае, я бы не хотела нападать второй раз при свете дня — за нами могут проследить до самого лагеря.

Это заставило всех призадуматься, как я и намеревалась: если хоть один десяток найдёт наш лагерь, то это будет конец для раненых и горстки пайков, которые нам удалось спасти. Пустой желудок — не тот враг, которого можно сразить мечом.

— Там нас будет ждать по меньшей мере линия, — пророкотал Хакрам. — И они окопаются на позициях, можете быть уверены.

— Сапёры Верес — вторые в колледже по строительству оборонительных позиций, — признал Разбойник, хотя это противоречило его гордости. — Но они всегда действуют по тактическим правилам. Если я посмотрю на окопы издалека, то смогу сказать вам, какому плану они следуют в этот раз.