— Ну, в последнее время я провожу много времени с гоблинами, — сказала я. — Хотя я должна сказать, что это оскорбление из уст кого-то, чьё Имя целиком связано с воровством —несколько чересчур.

Вор ухмыльнулась.

— О? — сказала она. — Кто-то недоволен тем, что их казна пропала?

— Так и есть, — я слабо улыбнулась. — Мне скоро придётся искать еду и жильё по меньшей мере для ста тысяч беженцев, одновременно проводя военную кампанию, и у меня нет средств ни на что из этого.

— Башня раскошелится, — отмахнулась Вор.

— Башня борется с внутренними проблемами, и я собираюсь усугублять, — сказала я. — В обозримом будущем она не даст мне ни единого медяка.

— Злодеи вонзают ножи друг другу в спину при первых признаках неприятностей, — неприятно усмехнулась героиня. — История имеет тенденцию повторяться, не так ли?

— Я не… — начала я, затем остановилась. — О, пошла ты!

Она удивлённо моргнула.

— Кем ты себя возомнила, на самом деле? — спросила я.

— Героиня, злодейка, — ответила она.

— Кто-то пытался промыть мозги стотысячному городу в прошлом году, Вор, и это точно был не кто-то с моей стороны, — рявкнула я. — Ты думаешь, то, что ты была приспешницей Уильяма несколько месяцев, навсегда дало тебе право быть засранкой и иметь высокие моральные принципы? Подумай хорошенько.

— Я возражала против этого, — прошипела Вор.

— Слова — это ветер, — сказала я. — Ты могла бы занять твёрдую позицию. Ты этого не сделала. Слишком много для героизма, а?

— Возможно, я совершала ошибки, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Я признаюсь в этом. Но ты, по крайней мере, знаешь, кем я не являюсь? Проклятым коллаборационистом!

Моё лицо побледнело. Меня и раньше называли предательницей. Толпа в Саммерхолме, когда я только что получила своё Имя, и Одинокий Мечник потом. Но это был первый раз, когда кто-то действительно назвал меня коллаборационистской в лицо. Без сомнения, довольно много людей думали об этом раньше, но я никогда не слышала, чтобы это было произнесено вслух. Это ранило сильнее, чем мне бы хотелось. Слова, в которых была доля правды, обычно так и делали.

— Я выбрала путь, который наносит наименьший ущерб Кэллоу, — сказала я.

— Ты выбрала путь, на котором продала свою душу Богам Преисподних, — ответила она категорично.

— Я внимательно рассмотрела Хашмалима в Льесе, — сказала я, — и если ты думаешь, что твоя сторона добрая и мягкая, в отличие от моей, то ты слишком много слушаешь сказки.

— Моя сторона- не украла целое королевство, — огрызнулась она.

Я пожала плечами:

— И что с тех пор было сделано, чтобы освободить его?

— Оно взбунтовалось, — сказала Вор. — И ты убила людей, которые это сделали. Я уверена, что они чувствовали себя очень спасёнными.

— Ты думаешь, что возложение короны на Гастона Кана помогло бы этой стране? — сказала я, наклоняясь вперёд. — Боги, Вор, этот человек бежал в изгнание ещё до того, как первый легион появился в Вейле во время Завоевания. Он был ужасным трусом, и Первый Принц владела им до кончиков ногтей.

— Это ты так говоришь, — усмехнулась героиня.

— Так говорят факты, — холодно сказала я. — Ты думаешь, она вложила столько серебра в обречённое восстание, чтобы восстановить старого соперника Принципата? Она хотела, чтобы западный протекторат оттеснил Праэс, вот и всё, что от этого требовалось.

— Элизабет Марчфордская была бы королевой, — сказала Вор. — Она бы на это не согласилась.

— Ты думаешь, у неё был бы выбор? — надавила я. — После того, как Праэс сжёг землю на пути к отступлению, кто бы отдал монету и урожай, чтобы Кэллоу прожил зиму?

— Это была бы вина Империи, — прошипела она.

— Боги Внизу, как я устала слышать о вине, — сорвалась на крик я. — Вина, осуждение и Добро — ничто из этого ничего не исправляет. Если вы хотите найти решение — вы имеете дело с реальностью, с тем, что существует, а не с милым маленьким мирком, который «должен быть». Праэс действовал бы в своих интересах, а это означало бы поджог страны. Принципат действовал бы в своих интересах, что делало нас протекторатом. Любой, кто планирует, не признавая этого, не планирует, а лжёт себе. Вот чего я не могу вынести в вас всех. Вы думаете что достаточно поступать правильно? Хрен вам. Мне пришлось омыть руки в крови, чтобы зайти так далеко, Вор. Мне это не понравилось, и некоторые вещи, которые я сделала, будут преследовать меня до самой могилы. Но единственные чистые победы — это победы в историях. Проповедуй сколько хочешь, я уже всё сделала.

Я запыхалась, задыхаясь, мой голос стихал:

— Кто из вас, придурков с другой стороны, может сказать то же самое? — спросила я.

— Иногда нужно отстаивать свою позицию, даже если ты знаешь, что не сможешь победить, — сказала она.

— Это говорит гордыня, — ответила я. — Это значит убивать людей ради своих принципов, и я не могу придумать ничего более эгоистичного, чем это.

Вор горько рассмеялась.

— Знаешь, в том, что ты говоришь, есть доля правды, — признала она. — Но всё это не имело бы значения, если бы ты была героиней.

Я была в этой игре достаточно долго, чтобы удивление так и не отразилось на моем лице.

— Уильям никогда не должен был стать лидером, — сказала Вор. — Он не подходил для этого. Но я смотрю на вечеринку, которую мы устроили, и не могу не думать, что всё так и должно было случиться. Все мы родились в Кэллоу, за исключением Странствующего Барда, и я не уверена, что она должна была быть частью этого. У нас было бы по одному Имени против каждого из Бедствий, если бы ты была на стороне Добра. И мы все видели, что ты можешь сделать в тяжёлой битве.

— Я знаю их, Бедствий, — сказала я. — Я знаю, что они могут сделать, лучше, чем большинство. Это был бы не тот бой, который можно было выиграть.

— У Небес есть способ уравнять шансы, — сказала она.

— Молитва — для слабаков, у которых нет реальных планов, — ответила я. — У меня нет на это терпения.

По крайней мере, в этом я действительно была преемницей Блэка.

— То, что вы построили, рушится, — сказала Вор.

— К концу года в Кэллоу не будет губернатора праэс, — возразила я.

— Я говорю не о губернаторах, — вздохнула она. — Я говорю о Правящем Совете.

— Тут уже всё, — устало сказала я. — Я пыталась, но это не удалось. С восходом солнца они оба будут мертвы, и я никогда больше не откажусь от этой власти.

Героиня нахмурилась.

— Ты назовёшь себя королевой? — удивилась она.

— Скорее всего, вице-королевой, — задумалась я. — Церемониальный титул: я не могу управлять страной, если веду войну за границей, и стало ясно, что я в любом случае не сильна в этом. Я назначу генерал-губернатора, который будет управлять всем и сохранит власть только номинально. Башня не примет никого, кроме злодея во главе Кэллоу.

Вор долго смотрела на меня.

— Чего ты хочешь, Оруженосец? — сказала она. — Я думала, ты придёшь сюда, чтобы угрожать мне или вызвать на драку, но, очевидно, это не так. Почему мы здесь?

— Одна десятая — сказала я.

Героиня моргнула:

— Что?

— Ты получишь десятую часть казны, — сказала я. — Остальное возвращается в хранилище.

— Ты пытаешься подкупить меня монетой, которая уже у меня? — спросила ошеломлённо Вор.

— Не взятка. Я нанимаю Гильдию воров.

— Мы не нанимаемся.

— Хорошо, тогда я даю тебе подарок «за ожидаемые услуги», — проворчала я. — Мне нужно подмигнуть, или что там ещё принято в таких случаях?

— Это не… — героиня остановилась, не закончив фразу. — Для чего ты хочешь нас нанять?

— У Императрицы и Блэка есть сети информаторов, которые создавались сорок лет, поддерживаемые Легионами Ужаса, — сказала я. — У Первого Принца сто тысяч закалённых в боях ветеранов и самая богатая нация Калернии у её ног. Если я хочу играть в той же лиге, мне нужны талантливые люди, и они нужны мне сейчас. Твои люди — преступники, но они преступники, присутствующие в каждом городе Кэллоу и имеющие множество контактов за границами. Прямо сейчас у меня есть глаза только в Легионах и в Пустоши — я слепа везде, и это уже дорого мне обошлось.