Две массы встретились в яростной атаке в сторону главных армий, и впервые в тот день стало ясно различие между войной в Ликаоне и войной на юге. В войнах аламанов и арлеситов катафрактарии либо сражались с другими катафрактариями, либо выбивали пехоту из строя. Ключевой была мобильность, и поэтому предпочтение отдавалось легкой броне. Ликаонские катафрактарии, с другой стороны, сражались против ратлингов. Зазубренные стрелы и копья, используемые Цепью Голода, которые также часто были отравлены, означали, что пластинчатые доспехи стали стандартом.

Когда кавалерия атаковала, это была настоящая бойня. Его ликаонские всадники прорвались прямо сквозь острие вражеского клина, прежде чем начали замедляться, и в ближнем бою разрыв между пластиной и кольчугой взял своё. Схватка продолжалась большую часть часа, пока кавалерия коалиции не сломалась и не обратилась в бегство, потеряв, возможно, до трети своей численности. Клаус сомневался, что они перегрупируются и вернутся, хотя на всякий случай не спускал с них глаз.

Это зрелище, должно быть, потрясло принцесс Эны и Эквитана, решил он, но сейчас этого было бы недостаточно, чтобы заставить их задуматься. Две принцессы прямо сейчас чувствовали запах победы. Когда ряды пехоты встретились, звук сталкивающихся стен из щитов был подобен грому, но после первых доблестных усилий центра формирования Клауса огромная масса коалиционной армии начала оттеснять солдат Лиониса и Сеговии назад. Этот удар отражался до тех пор, пока не превратился в настоящее отступление, организованный треугольник его формирования медленно прогибался внутрь. Всё это он запланировал заранее. Он внимательно следил за центром, поскольку они были самой важной частью его стратегии. Сеговийцы, отметил он, сражались как дьяволы. Отступая, они заставляли коалицию истекать кровью за каждый дюйм.

Похоже, он должен был извиниться перед принцессой Луизой. Старая лиса выполняла свою часть сделки и даже больше. Медленно его треугольник превращался в вогнутую обратно дугу, ликаонцы, которых он разместил на двух задних крыльях треугольника, теперь превращались в кончики дуги по мере того, как коалиция продвигалась всё глубже и глубже. Затем солдаты под командованием принца Лиониса превратили своё медленное отступление в нечто более похожее на бегство, оставив брешь в строю, и Клаус громко выругался.

— Фабьен, ты, подлый ублюдок, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Я надеюсь, что за это тебя зажарят на вертеле в Самой Дальней Преисподней.

֎

Принц Фабьен Лионисский погнал своего коня вперёд, его войска шли в ногу так хорошо, как только могли. Без сомнения, старая скотина из Ганновена сейчас писала в штаны. Без Лиониса, удерживающего центр вместе с сеговийцами, в центре строя Папенхайма образовалась зияющая дыра. Теперь в дело вступит коалиция, разделив своих врагов на две меньшие силы и подавив их по отдельности. Как бы то ни было — решение перевернуть свой плащ было довольно легким. В то время как его двоюродные братья в Клеве и Эно больше не желали или не могли поддерживать его заявку на трон, его переписка в Арансе в последнее время начала приносить результаты. В тот момент, когда Хасенбах отступила в горы, поджав хвост, он мог схватить Бруса и заставить мальчика в Ланге поддержать его, вернув Фабьена во главе альянса, способного соперничать с любым другим.

И Констанция из Эйне, и Энор из Эквитана предложили заплатить ему за привилегию стать их соперником, что было довольно забавно, и получение еще одного кредита в банке Правус было детской забавой. Было ли это золото праэс или нет, в конечном счете, для него мало что значило: после того, как он станет Первым Принцем, он мог объявить дефолт по долгу, и что они смогут с этим поделать? Вторгнуться в Принципат для выбивания денег?

Смехотворно. На это можно было бы возразить, что, опустошая казну Империи, он выполнял работу Небес, решил он. Кроме того, если бы он не взял монету, это сделали бы его враги. Такого преимущества могло быть достаточно, чтобы похоронить его, даже если бы он был осторожен. Всё, что оставалось, подумал он, — это решить, нанесет ли армия Лиониса удар по солдатам Ланге на своем пути с поля боя. Он был склонен так поступить. Если бы он мог схватить мальчика-принца, все это княжество было бы так же хорошо, как и его.

— Брат, — услышал он сбоку.

Ах, Софи. Он увидел, что она всё ещё играет в солдата, в своих латных доспехах и на красивой белой лошади. Младшая из его сестёр всегда питала пристрастие к военной жизни.

— Благоприятный день, Софи, — улыбнулся он. — Мы только что выиграли битву при Эйне.

— Я вижу, — ответила темноволосая девушка. — Ты уверен, что раздраконить Хасенбах — это разумно?

Когда их лошади поравнялись бок о бок, Фабьен презрительно фыркнул.

— Она неплохо справляется с Приливами и Отливами для ликаонки, — признал он. — Но она далеко от дома. Девушки должны знать свое место.

— Так получилось, что я имею представление о том, где оно находится, — согласилась леди Софи.

Прежде чем он успел моргнуть, её меч вылетел из ножен и вонзился ему в горло.

— На троне, — спокойно ответила его сестра. — Первый Принц шлет тебе привет, брат.

Оседая на коня, последнее, что услышал принц Лиониса, — это то, что его сестра приняла командование армией и приказала ей строиться.

֎

Принц Этьен Брабантский наблюдал, как армия Лиониса возвращается строиться, и в этот момент принял решение. Он верил, что принцесса Констанс станет хорошим Первым Принцем, и не только потому, что она пообещала женить своего сына на его старшей дочери. У неё были связи, опыт и видение, чтобы привести Принципат в золотой век. Но он уже несколько месяцев размышлял над письмом Хасенбах и пришел к выводу, что девушка была права. Уже не имело значения, кто займет трон: Принципат больше не мог позволить себе обходиться без верховного лидера. Разделение начало становиться слишком глубоким. Если он продолжит поддерживать принцессу Эйне, конца гражданской войне не предвидится. Аэнор из Эквитана имела сопоставимую поддержку и никогда бы не преклонилась перед женщиной, которую так сильно презирала, — но у неё не было личной вражды с Хасенбах. Ни у кого из них.

Это была, как он полагал, лучшая причина, которую он мог придумать, чтобы посадить ликаонскую девушку на трон. Она не была бы эффективным Первым Принцем, подумал он: у неё не было достаточного количества союзников среди аламанов и арлеситов, чтобы держать Высшее Собрание в узде. Но у неё было достаточно сторонников, чтобы быть коронованной, и с ней в качестве номинального руководителя могло начаться исцеление.

Хасенбах была не замужем и не проявляла никакого интереса к исправлению этого положения, так что её династия не должна была просуществовать дольше одного поколения. Аламаны могли бы вернуть трон через несколько десятилетий, и Принципат мог бы уйти от этих разрушительных дней. Все, что Этьену нужно было сделать, чтобы это сбылось, — это предать союзника. Ну что ж, подумал он. Воды текут и текут, но прилив вечен. Природу этой игры нельзя было изменить, какой бы суровой она ни была временами. Он жестом приказал своему пажу затрубить в рог.

Опоздание на дело принцессы Констанс означало, что она подсластила его расположение множеством льгот, в том числе тем, что силы Брабанта были расположены в тылу коалиционной армии. Без сомнения, теперь она пожалеет об этом решении. Его армия остановилась, перестроилась по призыву сержантов, а затем бросилась в тыл коалиционным силам. Только тогда он заметил это: вдалеке принцесса Орна делала то же самое. За несколько мгновений положение двух принцесс, возглавлявших коалицию, превратилось из кануна победы в окружение в лучшем случае. Он отметил, что осталось ровно столько выхода, чтобы у солдат коалиции был путь к бегству вместо того, чтобы сражаться насмерть. Опыт принца Ганновенского в деле.

Катафрактарии Папенхайма медленно развернулись позади коалиции и образовали клин, готовясь к атаке в незащищенную спину. Плачущие Небеса, подумал он, все части складываются воедино. Возможно, у Хасенбах действительно было что-то большее, чем просто номинальное лицо, если она могла быть такой безжалостной.