— Ты используешь немертвых коз один раз, и теперь это будет продолжаться вечность, — пробормотала я, уклоняясь от объяснения.

Один из моих легионеров попытался взобраться на эту тварь, когда она убежала обратно к моим войскам, справляясь с этим подвигом целых десять ударов сердца, прежде чем она заржала в отчаянии и сбросила его обратно в строй — он был пойман дюжиной других людей, приземлившись невредимым. Тем не менее, я не могла позволить себе тратить столько времени впустую.

Хакраму и его отборному отряду было поручено следить за тылом врага, чтобы никто из наемников не отделился от массы и не побежал к другому очагу, где они могли бы нарушить ритуал, но если Серебряные Копья рассеются, этого будет недостаточно. Мы не ожидали, что стражники смогут прыгать так, как они это делали, и против этого баррикады, построенные Мастерящей, чтобы перекрыть окружающие улицы, будут бесполезны.

Масего рекомендовал нам эвакуировать окрестности всех очагов, задействованных в ритуале, и я немедленно согласилась на это, но даже если бы не было жертв среди гражданского населения, треть Марчфорда все равно была бы сожжена дикой магией. Мы уже превратили Марчфорд в полуразвалившуюся развалину, и я бы предпочла, чтобы она не тлела.

Однако Серебряные Копья в данный момент не сдавались, даже несмотря на то, что их число иссякало. Всякий раз, когда их атаки терпели неудачу, они собирались вокруг катафрактария в тылу, который никогда не участвовал. Он был больше похож на броню, чем на человека, металл плавно сливался воедино, как панцирь — за исключением того места, где должен был находиться козырек, который вместо этого был превращен в безумную ухмылку. Я вздохнула. Об этом должна была позаботиться я, не так ли?

Я уже прикидывала, как быстрее всего добраться до линии схватки, когда на сцене появился Подмастерье. Темнокожий маг тяжело дышал, его одежда промокла от пота, косы были в беспорядке. Десяток магов следовал за ним в гораздо лучшей форме.

— Масего? — нахмурившись, подсказала я.

— Демон, — выдавил он. — Демон в городе.

У меня кровь застыла в жилах. Я думала, что он останется в горах, медленно распространяя свою порчу.

— Как он переступил порог? — поинтересовалась я.

Парень в очках положил руку на плечо другого солдата и оперся на него.

— Он внутри одного из них, — сказал он, указывая на Серебряные Копья.

О, Дьявол. Вот почему ухмыляющийся катафрактарий остался позади. Порча распространялась почти мгновенно через прикосновение, но если бы прошло достаточно времени, то просто стоящие рядом с моими людьми наемники сделали бы свое дело. Даже если он проиграет битву, все, что ему нужно будет сделать, — это ждать.

— Дерьмище, — выругалась я, ругательство было глубоко искренним.

Я закрыла глаза и обдумала варианты. Чем дольше я позволяла демону действовать своей силой, тем хуже становилась ситуация. Скольким из моих легионеров уже не было спасения? И все же воспоминание о моей последней схватке с этим существом оставалось свежим: я была неподготовленной и была легко раздавлена. Ни в одном из звуков битвы больше не было ничего славного: каждый крик был напоминанием о том, что моих людей медленно отрывают от меня.

— Ты готов к бою? — спросила я Масего.

Он сухо вздохнул и вытер мокрое от пота лицо.

— Я справлюсь, — ответил он.

Я бросила взгляд на коммандера Хун, которая наблюдала за разговором с совершенно бесстрастным лицом.

— Свяжись с Хакрамом, — приказала я. — Мы убираем ухмыляющегося катафрактария.

Она кивнула и молча зашагала прочь. Судя по всему, тяжесть ситуации не прошла для нее бесследно. Я подождала, пока Масего отдышится еще несколько ударов сердца, затем жестом приказала ему следовать за мной. Мое Имя уже бурлило, готовясь к предстоящей схватке, и я чувствовала пульс ответной силы, исходящий от Подмастерья. Это было похоже на молнию и утреннюю росу, что-то ясное, хрустящее и обманчиво жестокое — сталь под шелком, укус которой почувствовался слишком поздно. Это было уместно для человека, чья мягкая внешность скрывала столь глубокий колодец безжалостной силы. Солдаты расходились за нами без нужды в приказах, гонимые старым инстинктом, запечатленным в умах всех народов Творения: Имена идут. Стойте и умрите, бегите и живите. Я не теряла времени, глядя на них. Конь, лишившись внимания, жалобно заржал.

— Разделаем зверя, — приказала я.

Я не произнесла ни слова, но мои легионеры двигались так, словно их подгонял щелчок кнута. Мои глаза были устремлены вперед, на врага. На площади оставалось около сотни наемников, всадников и солдат, смешавшихся в неуправляемой толпе. Я чувствовала Подмастерье рядом со мной, дыхание и шаг были ровными, когда его магия потрескивала. Серебряные Копья бросились в атаку, и я успокоила свое сердцебиение, позволяя миру замедлиться вокруг меня. Мускулы уродливой лошади во главе стаи дрогнули под моим бесстрастным взглядом, кончик копья нацелился мне в горло. Я отнеслась к этому с презрением, обойдя древко и терпеливо направив свой клинок. Два удара, и когда я продолжила движение вперед, головы всадника и лошади покатились по земле. Волна испорченной плоти и стали угрожала смести нас в сторону, но Подмастерье рявкнул слово на каком-то тайном языке, и вспышка огня побежала по земле длинными полосами, рассеивая противников. Никто из нас не замедлил шага.

Ухмыляющаяся мерзость рассматривала меня. Он шел вперед легкой рысью, покачиваясь только тогда, когда был близок к тому, чтобы изменить направление. Вокруг нас пламя образовало круг, удерживая нас внутри, а вражеских солдат снаружи, хотя они пытались пробиться сквозь огонь и падали с криками. У одержимого было копье, но он использовал его как посох, сметая брусчатку, когда замахивался на меня. Я танцевала вокруг него, меч и кинжал поднимались, чтобы прочертить тонкие линии на стали, которой были покрыты лошадь и всадник. Разложние глубоко укоренилась в нем. Удар молнии вырвался из рук Подмастерья, обвился вокруг головы всадника, в попытке стащить его вниз. Тщетно: хотя тело билось в конвульсиях, в остальном оно казалось незатронутым. Копыта лошади взметнулись вверх, чтобы обрушиться на голову мага, но отскочили от изогнутого поля голубой магии, разбив его на осколки света.

— Этого не будет, — прорычала я.

Мой меч пронзил заднюю ногу лошади, на мгновение окутавшись тенью — он без труда рассекал сталь и перемалывал кость. Темная жидкость вырвалась наружу, и всадник плавно спрыгнул с падающей лошади, приземлившись на ноги. Не говоря ни слова, он повернулся ко мне, обнажая длинный меч из ножен на бедре и держа копье в другой руке. Пронзительный звук разнесся по всему полю боя, и луч уродливого черного света пронзил бок лошади: ее плоть и сталь сморщились в считанные мгновения, оставив после себя только маслянистое пятно на земле. Одержимый всадник казался равнодушным к потере, его совершенно неподвижная металлическая ухмылка все еще была на месте. Его пятки оторвались от земли, оставив только обтянутые сталью пальцы ног, и с быстротой, которую я редко видела, он ударил снова.

Мой меч парировал удар, и я увернулась от второго удара. Недостаточно быстро: меч прошел прямо через верх моего шлема. Я хромала назад так быстро, как только могла, кинжальной рукой неуклюже отрывая ремешки, удерживающие шлем. Я стряхнула его на землю. Подмастерье произнес заклинание, которое прозвучало как удар грома, взрыв невидимой силы взорвался прямо рядом с головой мерзости. Это дало мне несколько мгновений, но, кроме того, что я заставила его запрокинуть голову назад, колдовство не оставило никаких следов. Однако Масего привлек внимание. В одно мгновение одержимый преодолел расстояние до мага, меч разбил восстановленное голубое поле света — хотя появилось второе, он разбил и его. Он отбросил бесполезную рукоять и схватил Подмастерье за горло, не обращая внимания на огненное кольцо, которое образовалось вокруг его запястья и мгновенно затянулось.