Накануне вечером я отложила первоначальную просьбу Лучницы о немедленном переводе ее коллеги, и не то чтобы она сильно сопротивлялась мне по этому поводу. После того, как она произвела первое впечатление, она казалась довольно безразличной к порученной ей задаче. Это было довольно красноречиво, хотя мне не хватало информации, чтобы сделать из этого выводы. Внутренняя политика Убежища была непрозрачна для меня, да и для всех остальных, строго говоря. Единственным неоспоримым фактом было то, что Рейнджер, ранее принадлежавшая к Бедствиям, правила городом. И все же государство никак не было связано с Империей. Оно считалось протекторатом гномов, если уж на то пошло, хотя Подземное Королевство не любило брать на себя окончательные обязательства перед кем-либо на поверхности. Я думала, что независимый город, управляемый эльфийской кровью, привлечет внимание Золотого Цветка, но, похоже, это было не так. Сама Рейнджер могла быть полуэльфом, но ее не пощадило отсутствие интереса эльфов ко всему, что происходило за пределами их границ.

Когда я нашла посланницу Владычицы Озера, она сидела в маленькой приемной рядом с тем местом, где мы держали Охотника, скрестив ноги, сидя в кресле и болтая с заинтересованным Подмастерьем. Вчерашнего лука нигде не было видно, как и накидки, и она осталась в этой бледной кольчуге. Темное полотно, закрывавшее нижнюю часть ее лица, превратилось в самодельный шарф.

— … некоторые из Невидимых, хотя они очень осторожны, когда появляются. В лесу есть вещи, которые даже фэйри не смогут легко пересечь, — рассказывала Лучница, потягивая из чаши.

Я взглянула на содержимое, отметив, что она уже набралась крепкого алкоголя. Боги, даже праэс не любят так пить. Сама я позвтракала, выпив чайник чая и заев подслащенной кашей, которая уже ждала меня, когда я поднялась с постели, потому что Хакрам был живым сокровищем.

— Значит, там должно быть несколько врат, разбросанных по Убывающему Лесу, — с энтузиазмом ответил Масего. — Мало кто из них способен на самом деле перейти из Аркадии в Творение.

— Оруженосец, — приветствовала меня незнакомка, когда я вошла.

— Лучница, — ответила я. — Это арагх в твоей чаше?

— В Ашуре сейчас полдень, — легко объяснила она.

Масего нахмурился.

— Нет, это не так.

Охро-темнокожая девушка вздохнула.

— Это выражение, милый, — сказала она.

— Неточное, — пробормотал маг себе под нос, к моему большому удивлению.

Я поджала губы.

— У него пунктик насчет точности, — сообщила я ей.

Лучница скептически посмотрел на мага, затем пожала плечами.

— Я заметила, что мы, бедняги, воспитанные Бедствиями, склонны к странностям, — заметила она, осушая свой бокал. — Если оставить это в стороне, то, полагаю, мне следует проверить, как там Звонкий. Может, продолжим?

Я уже собиралась согласиться, когда до меня дошел смысл ее слов.

— … Звонкий? — переспросила я, подавляя усмешку.

Лучница указала на ее волосы.

— Все эти колокольчики, которые он зачем-то таскает, — сказала она. — Еще более плохой выбор одежды, чем татуировки, если это о чём-то говорит.

Я фыркнула.

— Нет ничего плохого в том, чтобы украсить свои волосы, — защищаясь, вмешался Подмастерье, теребя одну из безделушек, украшавших его собственные дреды.

— Есть, если ты должна вести себя тихо, — возразила Лучница, закатывая глаза. — Или например быть Охотником.

— Он настоящий дьявол с копьем, нужно отдать ему должное, — уступила я.

— Никому из тех, кто учился у Владычицы Озера, не будет позволено покинуть Убежище, если они не смогут позаботиться о себе сами, — отмахнулась посланница. — Он все еще самый слабый из ее студентов.

После вчерашней прекрасной интерлюдии у меня не было проблем с верой на слово. Даже если я была функциональным калекой во время драки, она все равно обращалась с Хакрамом и Масего, как с неуклюжими детьми.

— Давай перейдем к делу, Подмастерье, — наконец сказала я. — Развеять заклинание не должно быть проблемой, верно?

— Нет. Оно было разработано с учетом этого. Во всяком случае, лучше нам добраться до этого раньше, чем позже, — заметил маг. — Мне неудобно оставлять здесь магические эффекты, когда на свободе разгуливает демон разложения. Если они вступят в контакт, последствия могут быть… непредсказуемыми.

Глаза Лучницы сузились при упоминании демона, хотя она ничего не сказала. За выпивкой и непринужденными ухмылками она почти ничего не упустила. Интересно, какая часть веселого фасада была тщательно продумана, чтобы заставить нас недооценивать ее? Мы вошли в комнату, где держали Охотника, и я отпустила десяток охранников, которые все время держали оружие наведенным на героя. Обычно это была бы полная линия, но двадцать легионеров просто не поместились бы в свободном пространстве. Однорукого героя положили на кровать, хотя это было все, чем он мог утешиться. Его руки и ноги были связаны веревками, но от них не было бы никакой пользы, если бы он не спал и пытался сбежать. Мне не нужна была опека Блэка, чтобы понять, что заключение героев в тюрьму редко заканчивается хорошо для злодея.

— Похоже, ему не больно, — заметила Лучница.

— Нет причин, почему должно быть, — ответил Масего.

Темнокожий маг подошел к спящему герою и сунул руку под подушку, на которой лежала его голова, слепо нащупывая что-то. Через мгновение он достал небольшой скульптурный камень, покрытый рунами, и легко раздавил его в руке. Я подняла бровь. Это была не сила, у него не хватило бы для этого мускулов. Он сдул пыль с лица Охотника и осторожно положил палец ему между глаз.

— Проснись, — приказал он.

Моя бровь поднялась еще выше. Это не было Речью, не совсем, но за этим словом скрывалась сила. Ничего не произошло. Лучница вопросительно оглянулась на нас.

— Это займет какое-то время? — уточнила она. — Потому что в соседней комнате меня заждалась бутылка.

— Очнётся с минуты на минуту, — ответил Масего.

Прошло еще около тридцати ударов сердца, прежде чем Охотник начал шевелиться. Он зевнул, и я увидела, как напряглись его мускулы, когда он попытался прикрыть рот, но обнаружил, что его руки связаны. Мгновение спустя все его тело дернулось, как будто он потянулся за оружием, которого там не было, и в результате он забавно слабо извивался, как связанный боров.

— Звонкий, — рявкнула Лучница. — Прекрати делать из себя дурака.

Охотник окинул взглядом комнату, сразу же найдя свою коллегу, затем перешел к сердитому взгляду на Масего и меня.

— Лучница, — наконец произнес он. — Что ты здесь делаешь?

— Беру тебя под опеку, — проворчала она, вынимая из ножен длинный нож и протягивая руку к его связям. Я прищелкнула языком по небу, а затем провела мгновение, удивляясь типичному для праэс жесту, исходящему от меня. Когда я успела его подхватить?

— Он не не будет развязан до того, как у меня будет клятва, что он не будет драться со мной и моими людьми, — решительно заявила я.

— Пока за него отвечаю я. Если он это сделает, я сама его уложу.

— Лучница, — выпалил герой. — Она злодейка.

— Она злодейка, которая пощадила твою жалкую задницу, — резко сказала она. — Так что следи за своей блядской речью. Вся твоя маленькая выходка за границей поставила Леди в неловкое положение, Джон. Убежище должно будет выплатить Башне компенсацию.

— Леди Рейнджер ослеплена сентиментальностью, — огрызнулся Охотник. — Кэллоу заслуживает свободы, даже если ею управляют ее старые друзья.

— Забавно, что команда Уильяма всегда говорит о свободе, — тихо проговорила я. — Как будто эта свобода будет кормить страну, когда Праэс сожжет все это место дотла на пути к выходу. Как будто эти красивые слова обещают тебе победу, а не поле трупов от Дормера до Вейла.