А между тем королева, вернувшись домой, стала перед зеркальцем и сказала:

И зеркальце отвечало ей, как и прежде:

Когда она это услышала, то задрожала от бешенства. «Снегурочка должна умереть! – воскликнула она. – Если бы даже и мне с ней умереть пришлось!» Затем она удалилась в потайную каморочку, в которую никто, кроме нее, не входил, и там изготовила ядовитое-преядовитое яблоко. С виду яблоко было чудесное, наливное, с румяными бочками, так что каждый, взглянув на него, хотел его отведать; а только откуси кусочек – и умрешь. Когда яблоко было изготовлено, королева размалевала себе лицо, переоделась крестьянкою и пошла за семь гор к семи карликам. Постучалась она у их дома, а Снегурочка и выставила головку в окошечко, и сказала: «Не смею я никого сюда впустить, семь карликов мне это запретили». – «А мне что до этого? – отвечала крестьянка. – Куда же я денусь со своими яблоками. На вот, одно, пожалуй, хоть тебе подарю». – «Нет, – отвечала Снегурочка, – не смею я ничего принять». – «Да ты уж не отравы ли боишься? – спросила крестьянка. – Так вот, посмотри, я разрежу яблоко надвое: румяную половиночку ты скушай, а другую я сама съем». А яблоко-то у ней было так искусно приготовлено, что только румяная половина его и была отравлена. Снегурочке очень хотелось отведать этого чудного яблока, и, когда она увидела, что крестьянка ест свою половину, она уж не могла удержаться от этого желания, протянула руку из окна и взяла отравленную половинку яблока. Но чуть только она откусила кусочек, как упала замертво на пол. Тут королева-мачеха посмотрела на нее ехидными глазами, громко рассмеялась и сказала: «Вот тебе и бела как снег, и румяна как кровь, и чернява как черное дерево! Ну уж на этот раз тебя карлики оживить не смогут!» И когда она, придя домой, стала перед зеркальцем и спросила:

зеркальце наконец ей ответило:

Только тут и успокоилось ее завистливое сердце, насколько завистливое сердце может успокоиться.

Карлики, вечерком вернувшись домой, нашли Снегурочку, распростертую на полу, бездыханную – помертвевшую. Они ее подняли, стали доискиваться повода к ее обмиранью – искали отравы, расшнуровали ее, расчесали ей волосы, обмыли ее водою с вином; однако же ничто не могло помочь ей: Снегурочка была мертва и осталась мертвою. Они положили ее в гроб и сели кругом его все семеро, стали оплакивать и оплакивали ровно три дня подряд. Уж они собирались и похоронить ее, но она на вид казалась такою свежею, словно живою: даже и щеки ее горели прежним чудным румянцем. Они сказали: «Нет, мы не можем ее опустить в темные недра земли», – и заказали для нее другой, прозрачный хрустальный гроб, вложили в него Снегурочку, так что ее со всех сторон можно было видеть, а на крышке надписали золотыми буквами ее имя и то, что она была королевская дочь. Затем они внесли гроб на вершину горы, и один из них постоянно оставался при нем на страже. И даже звери, даже птицы, приближаясь к гробу, оплакивали Снегурочку: сначала прилетела сова, затем ворон и наконец голубочек.

И долго-долго лежала Снегурочка в гробу, и не изменялась, и казалась как бы спящею – и была по-прежнему бела как снег, румяна как кровь, чернява как черное дерево. Случилось как-то, что в тот лес заехал королевич и подъехал к дому карликов, намереваясь в нем переночевать. Он увидел гроб на горе и красавицу Снегурочку в гробу и прочел то, что было написано на крышке гроба золотыми буквами. Тогда и сказал он карликам: «Отдайте мне гроб, я вам за него дам все, чего вы пожелаете». Но карлики отвечали: «Мы не отдадим его за все золото в мире». Но королевич не отступал: «Так подарите же мне его, – я насмотреться не могу на Снегурочку: кажется, и жизнь мне без того не мила будет! Подарите – и я буду ее почитать и ценить как милую подругу!» Сжалились добрые карлики, услышав такую горячую речь из уст королевича, и отдали ему гроб Снегурочки.

Королевич приказал своим слугам нести гроб на плечах. Понесли они его да споткнулись о какую-то веточку, и от этого сотрясения выскочил из горла Снегурочки тот кусок отравленного яблока, который она откусила. Как выскочил, так она открыла глаза, приподняла крышку гроба и сама поднялась в нем – жива-живехонька. «Боже мой! Где же это я?» – воскликнула она. Королевич сказал радостно: «Ты у меня! – рассказал ей все случившееся и добавил: – Ты мне милее всего на свете; поедем со мною в замок отца – и будь мне супругою». Снегурочка согласилась и поехала с ним, и ее свадьба была сыграна с большим блеском и великолепием.

На это празднество была приглашена и злая мачеха Снегурочки. Как только она принарядилась на свадьбу, так стала перед зеркальцем и сказала:

Но зеркальце отвечало:

Злая баба, услышав это, произнесла страшное проклятие, а потом вдруг ей стало так страшно, так страшно, что она с собою и совладать не могла.

Сначала она и вовсе не хотела ехать на свадьбу; однако же не могла успокоиться – поехала, чтобы повидать молодую королеву. Едва переступив порог свадебного чертога, она узнала в королеве Снегурочку и от ужаса с места двинуться не могла. Но для нее уже давно были приготовлены железные башмаки и поставлены на горящие уголья… Их клещами втащили в комнату и поставили перед злой мачехой. Затем ее заставили вставить ноги в эти раскаленные башмаки и до тех пор плясать в них, пока она не грохнулась мертвая наземь.

Некогда жили да были три брата, которые все более и более беднели и наконец впали в такую нужду, что и голод терпеть пришлось, и на зубок уж положить было нечего. Вот и стали они говорить: «Так дальше жить нельзя – лучше уж нам пойти по белу свету, поискать своего счастья». Снарядились они так-то в путь-дорогу и не одну уже сотню верст прошли, не одну тропочку протоптали, а счастья своего все еще не повстречали. Идучи путем-дорогою, зашли они однажды в дремучий лес и среди того леса увидели гору, а как поближе подошли к ней – гора-то оказалась из чистого серебра. Тогда старший из троих братьев сказал: «Вот я и нашел желанное счастье и никакого иного не желаю». Он набрал серебра сколько мог снести, затем свернул с дороги и воротился домой. Оба остальные сказали: «Мы не того желаем от счастья – нам надо чего-нибудь такого, что бы подороже серебра было». И, не коснувшись серебра, они пошли дальше. После того как они еще дня два-три шли путем-дорогою, подошли они к горе, которая вся целиком была из чистого золота. Второй брат призадумался было и был в нерешительности. «Что должен я сделать? – сказал он. – Взять ли мне этого золота столько, чтобы мне на мой век хватило, или мне с братом дальше идти?» Наконец он принял твердое решение, наполнил свои карманы золотом, насколько было возможно, простился с братом и направился домой. А третий брат сказал: «Серебро и золото меня не привлекают: не хочу отказаться от своего счастья – быть может, мне предстоит еще что-нибудь лучшее в будущем». И пошел дальше, и шел целых три дня; тут уж зашел он в лес, который был еще обширнее всех предшествовавших: казалось, ему ни конца ни края нет! А так как у него ни есть, ни пить было нечего, то он и дошел до полного истощения. Попробовал он влезть на высокое дерево, чтобы посмотреть, не увидит ли он оттуда край леса; однако же, насколько мог он охватить пространство глазом, вдали ничего не было видно, кроме верхушек деревьев.