Гларусец взвалил его на спину и стал подниматься на гору к перевалу. Он уже одолел часть пути, как вдруг дыхание его пресеклось, и он упал замертво.

Доныне в Швейцарии показывают пограничный ручеек, до которого побежденный дотащил победителя. Жители Ури шумно радовались победе. Гларусцы воздали своему пастуху посмертные почести и прославили в легенде его великую верность своей родине.

Однажды, когда главный город Форарльберга[28] Брегенц еще находился под властью графов фон Монтфорт, жители Аппенцелля решили на него напасть, но случилось так, что горожане Брегенца не потерпели от вражеского нашествия никакого вреда.

Одна бедная женщина, тетушка Гута, кормилась тем, что в верхнем Рейнгау ходила по домам и занималась прядением. И вот сидела она однажды праздничным вечером за печкой в одном кабачке Аппенцелля и тихонько пряла. Вдруг в кабачок шумно нагрянула толпа местных мужчин, и стали они обсуждать план нападения на город Брегенц.

Никто не заметил старую, бедную, усталую пряху, а она не пропустила ни одного их слова. И как только кабачок наконец опустел, фрау Гута вскочила и пустилась в путь. Она отбросила заботу о заработке, спешила день и ночь – от Аппенцелля на Гайс, на Альтштеттен, дальше на Ау, там упросила перевозчика перевезти ее через Рейн в Брук. Он согласился. И она, подгоняемая страхом, поспешила в Брегенц – предупредить об угрожающей опасности.

Граф Монтфорт был в городе. Забили тревогу, поднялись все горожане, и скоро город приготовился отразить нападение. И когда на следующую ночь враги подступили к стенам, то кончилось тем, что пришло их много, а ушло мало, и те с разбитыми головами.

В старой приозерной капелле покоится прах верной Гуты, которая до самой смерти была окружена заботами горожан Брегенца. А чтобы благодарную память о ней хранили и потомки, было решено, чтобы из года в год каждую ночь от дня святого Мартина до конца рождественских праздников ночной сторож, обходя улицы, ежечасно выкрикивал: «Славься, Гута!»

Это продолжалось долгое время.

Позднейшие исследователи фольклора, однако, считали, что эта легенда восходит к религиозным представлениям наших предков. «Гута» означает не что иное, как Гота, Года, или иначе Гульда, – пряха, богиня зимы, а хвалебное оглашение ее имени по ночам в середине зимы – взывание к «доброй богине».

Совсем недалеко от Куфштейна находится уединенный крестьянский двор, названный «У одиннадцати» в память о давних трагических событиях.

Когда император Максимилиан[29] в 1504 году осадил крепость Куфштейн, ее комендант Ганс Пинценауер в насмешку обмахнул метлой стены крепости. Это так разозлило императора, что он поклялся казнить всех осажденных и надавать оплеух тому, кто будет за них просить.

Крепость была взята, и Пинценауер и его люди приговорены к смерти. Пинценауер и десять его сотоварищей уже были обезглавлены. И тут присутствовавший при казни герцог Эрих фон Брауншвейг, любимец императора, попросил о милости для оставшихся. Он получил пощечину, но остальные были спасены.

Одиннадцать убитых были похоронены тут же. В память о казни на дом повесили памятную доску.

Когда уже и косточки бедных казненных давно истлели в земле, еще долго ни один странник не отваживался ночью проходить возле этого места.

В XIII веке ни в немецких, ни в латинских странах не было равного в искусстве зодчества мастеру Герхарду фон Риле, но и не было другого такого же заносчивого и высокомерного.

С великим рвением отдавался он строительству Кельнского собора[30]. Уже заканчивалось возведение хоров, и мастер, стоя на высокой стене, с горделивым удовлетворением оглядывал свое детище. Вдруг перед ним предстал чужеземец. Он был окутан огненно-красным плащом, на его черном берете торчало красное перо. Он приветствовал мастера Герхарда и назвался зодчим из южных стран, заявив, что в своем мастерстве превзошел всех своих собратьев. «Да, – сказал мастер Герхард, – в любой стране и в любом ремесле есть хвастуны и самозванцы, которые на деле не умеют создать ничего путного».

«Скоро ты поймешь, с кем имеешь дело, – возразил чужак с гневом, – спорим, что я проведу от Трира до Кёльна через все горы и долины подземный канал и закончу его раньше, чем ты свою громадину!»

«На что спорим?» – спросил хладнокровно мастер Герхард.

«На твою душу! Я заберу ее, когда в образе утки приплыву по ручью!» – ответил чужеземец и с глумливым хохотом исчез.

С этого часа мастер Герхард стал угрюмым, но еще усерднее, чем прежде, торопился со строительством своего гордого собора. Жена, видя его всегда озабоченным, долго пыталась выспросить у него, в чем причина его угрюмости. Однажды тихим вечером, когда они сидели рядышком и мастер отдыхал после напряженного трудового дня, он рассказал ей про таинственного незнакомца и про их спор. Но не нужно тревожиться, добавил он, ведь чужеземец не знает секрета, как заставить воду бежать по подземному протоку: нужно оставлять через каждые четверть часа ее пути отверстия для воздуха, а без этого вода не потечет.

Прошло немного времени, и в доме мастера Герхарда появился осанистый человек, приезжий магистр, как он отрекомендовался. Частыми стали его визиты, но навещал он главным образом жену мастера, находя к ней множество вопросов о том, о сем. Однажды, когда они были одни, он спросил, чем так озабочен ее муж. Она без опаски рассказала чужеземцу о таинственном посетителе и не забыла добавить, что говорил ей муж о необходимости отверстий для воздуха.

Услышав это, магистр вдруг исчез, только в воздухе распространилось тяжелое зловоние, и женщине показалось, что она слышит зловещий смех.

Как-то днем мастер снова стоял на высоких лесах своего собора и энергично поторапливал рабочих. Вдруг он услышал громкое кряканье утки. Не успев опомниться, грянулся он вниз со страшной высоты. В то же мгновение черт в образе косматого пуделя завладел им и утащил в преисподнюю. Эта сцена высечена на камне высоко на стене собора, ее и поныне можно разглядеть.

Творение мастера осталось незаконченным, и не нашлось никого, кто сумел бы его завершить. Многие погибли, упав с лесов, так как дух мастера Герхарда не хотел допустить, чтобы какой-нибудь самозванец завершил дело, начатое великим зодчим. Каждую ночь призрак ходил дозором вокруг постройки, и завершен был собор лишь много столетий спустя.

Недоброй памяти рыцарь фон Ухтенхаген сначала обитал в темной глуши неподалеку от колодца возле Фрайенвальда[31]. Однажды кайзер подарил ему участок земли – столько, сколько он сможет объехать на коне с утра до вечера. На этой земле рыцарь решил выстроить крепкий замок.

Он приказал зодчему строить как можно лучше и пригрозил замуровать его живьем, если он, рыцарь, не будет доволен. Строитель применил все свои знания и умение и воздвиг прекрасный замок. Когда дело было завершено, рыцарь спросил зодчего, сможет ли он выстроить здание еще лучше. Тот подумал и полушутя ответил, что наверное сможет. Рыцарь фон Ухтенхаген тотчас велел его схватить и замуровать живьем. Еще много лет спустя показывали место, где это произошло.

Баутцен[32], многобашенный город на крутом речном берегу, всегда испытывал недостаток в питьевой воде. Один монах, строительных дел мастер, вызвался построить водопровод. Он задумал сооружение с большими деревянными колесами, при помощи которых вода из Шпрее нагнеталась бы в трубы и поступала в верхний город. Когда механизм был готов, его поместили в аккуратную деревянную башню.