Солдат надел зеленую одежду, сунул тотчас руку в карман и нашел, что все сказанное дьяволом было совершенно верно. Затем накинул он на плечо медвежью шкуру, побрел по белу свету, был очень весел и доволен и не упускал случая повеселить себя и потратить деньги. В первый год перемена в нем была еще не очень заметна, но во второй он выглядел настоящим чудовищем. Волосы почти закрывали ему лицо, борода походила на сплошной кусок грубого войлока, на пальцах были словно когти, а на лице – такой слой грязи, что хоть траву на нем сей. Кто его видел, тот от него прочь бежал; но так как он всюду раздавал бедным деньги, прося их молиться за него и просить у Бога, чтобы он в течение семи лет не умер, так как при том он за все отлично расплачивался, то он все же еще находил себе всюду приют. Но на четвертый год пришел он в гостиницу, и хозяин ее уже не хотел его впустить и даже в хлеву не соглашался поместить его, потому что боялся лошадей своих перепугать. Однако же когда медвежник сунул руку в карман и вытащил оттуда горсть червонцев, то хозяин несколько смягчился и отвел ему комнатку в заднем флигельке; но все же взял с него слово, что он не будет никуда из комнаты выходить, чтобы не пустить дурную славу о его гостинице.

В тот день вечером, когда медвежник сидел один и от всей души желал, чтобы условные семь лет поскорее прошли, он услышал в одной из смежных комнат громкий жалобный плач. Сердце у него было сострадательное; он отворил дверь в смежную комнату и увидел там пожилого человека, который плакал навзрыд, в отчаянии беспрестанно хватаясь за голову. Медвежник подошел к нему, но тот вскочил и собрался бежать. Наконец несколько оправившись от испуга и услышав человеческий голос, он опомнился, и медвежнику ласковым обращением к нему удалось-таки вынудить его к выяснению повода его сокрушений. Его достояние мало-помалу разлетелось прахом; он и его дочери должны были терпеть крайнюю нужду во всем и наконец так обеднели, что ему нечем было заплатить хозяину за квартиру и ему грозила тюрьма. «Коли у вас нет никаких других забот, – сказал медвежник, – то денег у меня достаточно и я могу вам помочь». Он призвал хозяина, уплатил ему долг постояльца и сверх того сунул еще несчастному в карман полный кошелек золота. Когда старик был таким образом избавлен от своих тяжких забот, он уж не знал, чем выразить признательность к своему благодетелю. «Пойдем ко мне, – сказал он, – дочери у меня чудные красавицы; выбирай себе из них любую в жены. Когда они узнают, что ты для меня сделал, то ни одна из них тебе не откажет. Ты, правда, не особенно красив; ну да жена тебя сумеет привести в порядок». Медвежнику это предложение пришлось по сердцу, и он пошел за своим новым знакомцем. Когда старшая дочь его увидела, она так ужаснулась его внешности, что взвизгнула и прочь побежала; другая хотя и не побежала и оглядела его с головы до пяток, однако же сказала: «Как же могу я взять себе в мужья того, кто и облика человеческого не имеет? Да я скорее вышла бы замуж за обритого медведя, которого мы здесь однажды видели; он старался казаться человеком – на нем был и гусарский ментик, и белые перчатки. Будь он только безобразен, я бы еще как-нибудь могла с ним свыкнуться…» А младшая дочь сказала: «Милый батюшка, это, верно, хороший человек, потому что он помог вам выпутаться из нужды; и если вы ему в награду за эту услугу обещали дочь в невесты, то ваше слово должно быть твердо». Жаль, что лицо медвежника было покрыто волосами и густым слоем грязи; а то было бы видно, как его сердце радовалось, когда он услышал эти добрые слова! Он снял кольцо с пальца, разломил его пополам и отдал одну половинку ей, а другую удержал при себе. На ее половинке написал он свое имя, а на своей половинке ее имя и просил ее тщательно поберечь эту половинку. Затем он простился с ней и сказал: «Я должен еще три года странствовать по белу свету и если не вернусь по истечении их, то ты свободна – это будет значить, что я умер. Но моли же Господа о том, чтобы он сохранил мне жизнь».

Бедная невеста оделась вся в черное, и каждый раз, как ее жених приходил ей на память, слезы навертывались у нее на глаза. Со стороны сестер своих она видела только насмешки и глумление. «Смотри, – сказала старшая, – не давай ему руки, а то он, пожалуй, по руке ударит тебя лапой!» – «Берегись, – говорила вторая сестра, – медведи ведь большие сластены; так если ты ему понравишься, он, пожалуй, еще съест тебя». – «Тебе всегда придется исполнять его волю, – говорила старшая, – а не то он, пожалуй, еще ворчать станет». А вторая сестра подхватывала: «Ну зато свадьба будет веселая – медведи-то ведь хорошо пляшут!» Невеста молчала и не давала сбить себя с толку. А медвежник тем временем бродил по белу свету, из места в место, делая добро где мог и подавал бедным щедрую милостыню, прося их, чтобы они за него молились. С рассветом последнего дня условленных семи лет он снова вышел на ту же поляну и сел под одно из деревьев, которые росли кругом ее. Вскоре засвистал ветер, и черт явился перед ним хмурый и сердитый; он бросил ему старое его платье, а от него потребовал обратно свою зеленую одежду. «Нет, погоди еще! – сказал ему медвежник. – Сначала ты еще меня очистить должен». Волей-неволей пришлось черту воды принести, чтобы обмыть медвежника, пришлось расчесать ему волосы и обрезать ногти. И стал он по-прежнему бравым военным, да еще, пожалуй, красивее прежнего.

Когда черт благополучно удалился, то у медвежника полегчало на сердце. Он пошел в город, оделся в богатую бархатную одежду, сел в повозку, запряженную четверкой саврасых коней, и поехал к дому своей невесты. Никто его узнать не мог. Отец невесты счел его за знатного полковника и ввел прямо в комнату, где сидели его дочки. Он должен был сесть за столом между двумя старшими: они угощали его вином, клали ему на тарелку лучшие куски, и им казалось, что они еще никогда не видывали мужчины красивее его. Невеста же сидела против него в своем черном платье, глаз на него не поднимала и слова не проронила. Когда же он наконец спросил отца, не отдаст ли он за него одну из своих дочерей, обе старшие дочери вскочили из-за стола и побежали в свою комнату, собираясь нарядиться в лучшие платья, потому что каждая из них воображала, что именно она и есть избранница этого красавца. Приезжий гость, оставшись наедине со своею невестою, вынул половинку кольца и бросил в тот кубок, который он ей подал. Она приняла кубок, выпила его – и как же забилось ее сердце, когда она увидела на дне половинку кольца. Она вынула свою половинку кольца, которую носила на шее, на ленточке, приложила ее к этой половинке, и оказалось, что обе части как раз подходят одна к другой. Тогда он сказал ей: «Я твой нареченный жених, которого ты видела медвежником; но теперь, по милости Божией, я вновь получил свой человеческий образ и вновь очистился». Он подошел к ней, обнял ее и поцеловал. Между тем обе сестры невесты вошли в комнату в полном наряде, и, когда увидели, что приезжий красавец достался на долю их младшей сестре, да еще услышали, что он и есть тот самый медвежник, они выбежали из комнаты, исполненные злобы и ярости: одна утопилась в колодце, другая повесилась на дереве. Вечером кто-то постучался у дверей невестина дома, и когда жених отпер двери, то увидел перед собою черта в его зеленой одежде. «Видишь ли, – сказал черт, – за одну твою душу я теперь две души получил!»

Летним временем вышли однажды медведь и волк в лес на прогулку, и услышал медведь такое чудесное пение какой-то птицы, что даже спросил: «Братец волк, что это за птичка, что так хорошо поет?» – «О, это царица всех птиц, – сказал волк, – перед нею все мы должны преклоняться…» А птица-то была королёк. «Коли так, – сказал медведь, – так мне бы очень хотелось посмотреть на ее царский дворец; пойдем, сведи меня туда». – «Так-то не водится, – сказал волк, – тебе придется подождать прибытия самой царицы». Вскоре после того прилетела госпожа царица и корм держала в клюве, и супруг ее – тоже, и оба собирались питать своих птенцов. Медведь охотно бы последовал за ними, но волк удержал его за рукав и сказал: «Нет, ты должен обождать, пока царь и царица опять отлетят». Заметили они то дупло, в котором было свито гнездо королька, и пошли прочь. Но медведю не терпелось: хотелось посмотреть на царский дворец, и он немного спустя опять вернулся на то же место. А царь-то с царицею как раз в это время были в отлете; заглянул медведь в дупло и видит – лежат там пять или шесть птенцов в гнезде. «Так это-то царственный дворец! – воскликнул медведь. – Ну так жалкий же этот дворец! Да и вы, какие вы царские дети? Вы – сущая дрянь!» Как услыхали это юные птенцы корольки, так и озлились, и закричали: «Нет, мы не дрянь! Наши родители – честные люди! Медведь! Так и знай – придется тебе за эти слова отвечать!» Медведь и волк этой угрозы испугались; они поворотили оглобли и убрались в свои берлоги. А юные птенцы-корольки продолжали кричать и шуметь, и, когда их родители опять вернулись с кормом, они им сказали: «Мы не прикоснемся ни к одной мушиной ножке, хотя бы нам пришлось и помирать от голода, пока вы не подтвердите нам, что мы дети честных родителей, а не дрянь. А то приходил сюда медведь и осмелился нас так выбранить!» Тогда сказал старый королёк: «Успокойтесь, это будет доказано!» Затем он полетел со своею супругою к пещере медведя, опустился перед входом в нее и крикнул туда: «Старый ворчун медведь, зачем ты выбранил моих детей? Это тебе даром не пройдет – мы это дело кровавой войной решим!» Таким образом, объявлена была медведю война, и к ней были призваны все четвероногие: бык, осел, весь рогатый скот, олень, лось и все сколько ни есть зверей на земле. А королёк созвал всех, летающих в воздухе: не только птиц, больших и малых, но также и мух, и комаров, и пчел, и шершней.