Давным-давно жили да были король с королевою, и бывало что ни день, то говаривали: «Ах, если бы у нас мог быть ребенок!» А детей у них все же не было. И вот однажды, когда королева купалась, лягушка вылезла из воды на берег и сказала королеве: «Твое желание будет исполнено; ранее истечения года у тебя родится дочка». Что лягушка сказала, то и случилось: королева действительно родила дочку, которая была такая хорошенькая, что король себя не помнил от радости, и затеял по этому поводу великолепный праздник. Он пригласил на праздник не только своих родных, друзей и знакомых, но также и всех ведуний, чтобы они были к его ребенку добры и благосклонны. Этих ведуний в том королевстве было тринадцать, но так как у короля было только двенадцать золотых тарелочек, на которых им следовало подавать кушанья, то одну из них пришлось не приглашать. Праздник был отпразднован великолепно, и, когда уж он заканчивался, ведуньи одарили ребенка разными чудесными дарами: одна – добродетелью, другая – красотою, третья – богатством и всем-всем, чего только можно было пожелать себе на земле. Когда уже одиннадцать ведуний высказали свои пожелания, вдруг вошла тринадцатая ведунья. Она явилась отомстить королю с королевою за то, что ее не пригласили на праздник; и вот, никому не кланяясь и ни на кого не глядя, она громко крикнула: «Королевна на пятнадцатом году уколется веретеном и тут же упадет замертво». И, не прибавив ни слова более, повернулась и вышла из зала. Все были этим страшно перепуганы; но вот выступила двенадцатая ведунья, которая еще не успела высказать своего пожелания, и так как она не могла отменить злого желания своей предшественницы, а могла только смягчить его, то она сказала: «Королевна падет замертво, но не умрет, а впадет в глубокий, непробудный сон, который продлится сто лет».

Король, конечно, хотел уберечь свое дорогое дитятко от предсказанной страшной беды, а потому и выдал такой указ: чтобы все веретёна во всем его королевстве были сожжены. А между тем дары ведуний стали мало-помалу проявляться в юной королевне: она была и прекрасна, и скромна, и ласкова, и разумна – так что приходилась по сердцу каждому, кто ее видел.

Случилось однажды, именно в тот день, когда ей исполнилось пятнадцать лет, что короля и королевы не было дома, и королевна оставалась дома одна-одинешенька во всем замке. Вот и пошла она бродить повсюду, стала осматривать комнаты и всякие каморки, как ей вздумалось, и наконец пришла к одной старой башне. Поднявшись в эту башню по узенькой витой лестнице, она подошла к низенькой двери. В дверной скважине торчал ржавый ключ, и, когда она его повернула, дверь перед ней распахнулась, и увидела она там в маленькой комнатке старушоночку, которая усердно пряла лен, быстро поворачивая веретено между пальцами. «Здравствуй, бабушка, – сказала королевна, – ты что тут поделываешь?» – «А вот видишь: пряду», – отвечала старушоночка и кивнула королевне головой. «А это что за штучка такая, что так весело кружится?» – спросила королевна, взяла в руки веретено и также захотела прясть. Но едва только она коснулась веретена, как волшебное заклятие сбылось: королевна уколола себе палец веретеном и в тот же самый миг упала на кровать, стоявшую в этой маленькой комнатке, и погрузилась в глубокий сон. Этот сон распространился на весь замок: король и королева, которые только что вернулись домой и входили в зал, стали мало-помалу засыпать, и все придворные их одновременно с ними. Заснули также и лошади в стойле, и собаки на дворе, и голуби на крыше, и мухи на стенах, и даже огонь, пылавший на очаге, как бы застыл, и жаркое, которое на огне жарилось, перестало шипеть, и повар, ухвативший было поваренка за волосы за какую-то провинность, выпустил его волосы из рук и заснул. И ветер тоже улегся, и на деревьях перед замком не шелохнулся ни один листок…

А вокруг замка стала мало-помалу вырастать непроницаемо-густая изгородь из терновника, и каждый год поднималась все выше и выше, и наконец окружила весь замок, и даже переросла его настолько, что не только замка из-за нее не стало видно, но даже и флага на крыше его. Во всей окрестной стране шла, однако же, молва о спящей красавице-королевне, которую прозвали Шиповничком; а потому от времени до времени наезжали королевичи и пытались сквозь ту изгородь проникнуть в замок. Но это оказывалось невозможно, потому что терновник, переплетясь, стоял сплошною стеною, и юноши, пытавшиеся сквозь него пробиться, цеплялись за него, не могли уже из него выпутаться и умирали напрасною смертью. Много-много лет спустя пришел в ту сторону еще один королевич и услышал от одного старика рассказ об ограде из терновника и о том, что за этою оградою, должно быть, есть замок, в котором уже лет сто подряд лежит в глубоком сне дивная красавица-королевна, прозванная Шиповничком, а около нее, погруженные в такой же сон, спят и король, и королева, и весь их двор. Старик слыхал еще от своего деда, что многие королевичи приходили и пытались проникнуть сквозь терновую изгородь, но в ней застряли и покончили жизнь преждевременной смертью. Но юноша сказал: «Я этого не боюсь, я хочу туда пройти и хочу видеть красавицу-королевну». И как ни отговаривал его старик – он не внимал его словам.

А тем временем и минули сто лет, и наступил тот именно день, в который надлежало Шиповничку очнуться от своего долгого сна. Когда юный королевич подошел к изгороди, то вместо терновника увидел множество больших прекрасных цветов, которые сами собою раздвинулись настолько, что он мог пройти сквозь эту изгородь невредимый, а позади него они опять сомкнулись непроницаемой стеною. Во дворе замка он увидел лошадей и гончих охотничьих собак, которые лежали и спали; на крыше сидели голуби, подвернув головки под крылышки, и тоже спали. А когда он вступил в дом, там спали мухи на стене, повар в кухне все еще протягивал во сне руку к мальчишке, которого собирался ухватить за волосы, и служанка сидела сонная перед тою черною курицею, которую предстояло ей ощипать. Он пошел далее и увидел в зале всех придворных, спавших глубоким сном, около короля и королевы, уснувших близ трона. Пошел он далее – и такая была тишина кругом, что он мог слышать свое собственное дыхание; наконец приблизился он к старой башне и отворил дверь маленькой каморки, в которой спала красавица-королевна. И она показалась ему так хороша, что он от нее глаз оторвать не мог, наклонился к ней и поцеловал ее. Чуть только уста его в поцелуе коснулись уст королевны, она раскрыла очи, проснулась и ласково глянула на королевича. И сошли они с башни вниз рука об руку – и что же? И король очнулся от сна, и королева, и все придворные их и с изумлением взглянули друг на друга. И лошади во дворе вскочили на ноги и стали отряхиваться; и собаки поднялись и стали махать хвостами; а голубки на крыше встрепенулись, оглянулись и полетели в поле. Поползли и мухи по стенам, и огонь в кухне вновь запылал и стал варить кушанье; и жаркое зашипело на вертеле; и повар закатил здоровую оплеуху поваренку, так что тот заревел; а служанка дочистила черную курицу. Тогда-то и была торжественно отпразднована свадьба королевича с красавицей королевной, и жили они счастливо до самой кончины.

Некогда жил да был лесник. Пошел он однажды на охоту и когда пришел в лес, то услыхал, что кто-то кричит – ни дать ни взять как маленький ребенок. Он пошел на крик и наконец набрел на большое дерево, на котором действительно был посажен маленький ребенок. Должно быть, под тем деревом мать заснула, держа ребенка на руках, а какая-нибудь хищная птица подхватила ребенка у нее из рук и занесла на верхушку дерева.

Лесник полез на дерево, достал оттуда ребенка и подумал: «Возьму-ка я его к себе домой и стану его воспитывать с моей дочкой, Леночкой. И принес его домой, и оба ребенка стали расти вместе. Но тот, который был найден на дереве и занесен был на дерево птицей, получил название Найденышка. Этот Найденышек и Леночка так полюбили друг друга, так полюбили, что когда, бывало, не повидают друг друга, так и загрустят.