Давно-давно жил да был человек, у которого были три сына, а всего достатка было немного: только тот дом, в котором он сам жил. Каждый из сыновей желал бы тот дом получить в наследство после его смерти, но отцу они были все одинаково милы; вот и не знал он, как ему быть, чтобы никого не обидеть. Продать бы дом да деньги между ними поделить – так продать-то ему не хотелось, потому что дом был им унаследован от прапрадедов… Наконец пришла ему в голову хорошая мысль, и он сказал своим детям: «Ступайте-ка вы в люди да испытайте себя, и каждый избери себе какое-нибудь ремесло для изучения; по возвращении вашем домой тот из вас, который выкажет себя искуснее других в своем деле, получит от меня дом в наследство». Сыновья были довольны решением отца и избрали себе ремесла по вкусу: старший задумал быть кузнецом, второй – парикмахером, а третий – фехтовальным учителем. Затем они назначили время, в которое они должны были снова сойтись в доме отца, и разошлись в разные стороны. Случилось так, что каждый из них в своем деле нашел себе отличного учителя, у которого мог надлежащим образом выучиться своему мастерству. Кузнецу поручено было ковать королевских лошадей, и он подумал: «Ну теперь, кажется, без ошибки можно сказать, что дом именно мне достанется». Парикмахеру пришлось брить только знатных господ, и он тоже подумал, что дом никому другому, кроме него, не достанется. Фехтовальщику пришлось получить не один удар, и он все же скрепя сердце думал про себя: «Нечего этих ударов пугаться, а то, пожалуй, дом-то и выскользнет у меня из рук!» Когда же наконец миновало условленное время, все они сошлись в доме отца; но они не знали, как бы им найти случай выказать перед отцом свое искусство, а потому и стали между собою совещаться. Во время их совещания видят – бежит к ним с поля заяц. «Э-э, – сказал парикмахер, – вот очень кстати явился! Точно званый!» – тотчас взял тазик и мыло, взбил пену, а когда заяц подбежал поближе, он на бегу намылил ему мордочку и на бегу же выбрил ему бородку и при этом не порезал его и ни одного волоска не повредил. «Недурно, – сказал отец, – и если только остальные двое не слишком превзойдут тебя в своем мастерстве, то дом останется за тобою». Вскоре после того видят, что мчится какой-то господин во всю прыть в своей карете. «Вот извольте-ка взглянуть, батюшка, на мое уменье!» – сказал кузнец, побежал вслед за каретой, сорвал у одной лошади на скаку все четыре подковы и подковал ее четырьмя новыми. «Ты – просто молодчина! – сказал ему отец. – Со своим делом ты справляешься так же хорошо, как твой брат… Право, я даже не знаю, кому из вас двоих я должен отдать свой дом». Тогда сказал третий сын: «Батюшка, дозвольте и мне показать свое мастерство!» Как раз в это время стал накрапывать дождь, и фехтовальщик, вынув свою шпагу, стал ею быстро вращать во все стороны над головою, так что ни одна капля на него не упала… Дождь пошел сильнее и наконец обратился в ливень, который лил как из ведра, а фехтовальщик все быстрее и быстрее вращал шпагою над головой и остался сухохонек, словно под крышей стоял. Когда отец это увидел, он изумился и сказал: «Ты превзошел своих братьев в твоем мастерстве – дом принадлежит тебе!»

Оба остальные брата, по предварительному уговору, остались вполне довольны таким решением отца, и так как они друг друга очень любили, то остались жить вместе в отцовском доме и продолжали заниматься каждый своим ремеслом; при своем знании дела и уменье они зарабатывали много денег. Так дожили они в полном довольстве до старости, и, когда один из них заболел и умер, двое других так о нем горевали, что вскоре тоже заболели и умерли. По их взаимной любви и тесной дружбе их и похоронили в одной общей могиле.

Велась некогда большая война, и король, который ее вел, содержал солдат много, а жалованья давал им мало, так что они этим жалованьем жить не могли. Вот трое из них и сговорились, и собрались бежать. Один из них и сказал другому: «Коли поймают нас, так уж повесят непременно: как же нам быть?» Другой и сказал ему: «А вон большое ржаное поле; коли мы там среди ржи спрячемся, то нас никто не сыщет; войско не посмеет в то поле заглянуть, а завтра они должны выступить в поход». Вот и залезли они в рожь, а войско-то и не двинулось далее, и залегло вокруг того поля. Высидели они два дня и две ночи во ржи, и морил их такой голод, что они с него чуть не умерли; а между тем знали, что если они изо ржи выйдут, то их ожидает верная смерть. И стали они между собою говорить: «Ну что проку в том, что мы бежали? Придется нам здесь погибнуть лютой смертью». Тем временем пролетал по воздуху огненный змей, опустился к ним и спросил их, зачем они тут укрылись? Они отвечали ему: «Мы трое – солдаты и бежали из строя, потому что нам мало платили жалованья; и вот теперь если здесь останемся, то придется нам помирать с голода, а если выйдем отсюда – придется нам болтаться на виселице». – «Если вы обещаете мне семь лет служить, – сказал змей, – то я вас пронесу через войска так, что никто вас не изловит». – «Мы выбирать не можем, а должны на все соглашаться», – отвечали они.

Тогда змей ухватил их в свои когти, перенес их по воздуху через все войско и далеко-далеко оттуда опустил их на землю; а этот змей был не кто иной, как дьявол. И дал он им небольшую плеточку и сказал: «Стоит вам только похлестать и пощелкать этою плеточкою, и около вас просыплется столько денег, сколько вам понадобится: можете знатными барами жить, и лошадей держать, и в каретах ездить; а по прошествии семи лет вы будете моею полною собственностью». Затем он подал им книгу, в которой они все трое должны были расписаться. «Вам на пользу, однако же, – сказал дьявол, – я намерен задать вам еще загадку; коли ее отгадаете, то избавитесь от моей власти». Сказав это, змей улетел от них, а они пошли далее со своею плеточкой, и денег у них было в изобилии, и платье они заказали себе богатое, и пустились бродить по белу свету. Где они бывали, там жили весело и богато, ездили на собственных лошадях, ели и пили вволю, но дурного ничего не делали. Время пролетело для них быстро, и, когда семилетний срок стал подходить к концу, двое из них стали крепко побаиваться, а третий и в ус не дул, и даже еще товарищей утешал: «Ничего, мол, братцы, не бойтесь! Умишком Бог меня не обидел – я берусь загадку отгадать!» Вот вышли они на поле, сели там, и двое из них скроили очень кислые рожи. Тут подошла к ним какая-то старуха и спросила их, почему они так печальны? «Ах, что вам до этого за дело? Вы все равно не можете нам ничем помочь!» – «Как знать? – отвечала старуха. – Доверьте мне ваше горе». Тогда они рассказали ей, что они уже почти семь лет состоят на службе у черта, что черт осыпал их за это время деньгами; но они выдали ему за себя расписку и должны попасть в его лапы, если по истечении семи лет не отгадают загадку, которую тот им задаст. Старуха сказала на это: «Коли хотите, чтобы я вашему горю помогла, то один из вас должен пойти в лес и дойти до обрушенной скалы, которая очень похожа на избушку, – и пусть войдет в нее; там и найдет себе помощь». Те двое, что запечалились, подумали: «Где уж там помощь найти», – и остались на месте, а третий, веселый, тотчас собрался в путь и дошел по лесу до каменной хижины. В хижине сидела дряхлая-предряхлая старуха – чертова бабушка; она и спросила его, что ему здесь понадобилось? Он рассказал старухе все, что с ними случилось, и так как он старухе понравился, то она над ним сжалилась и обещала ему помочь. Приподняла она большой камень, которым был прикрыт вход в погреб, и сказала: «Тут спрячься; отсюда можешь слышать все, что здесь будет говориться, только смотри тихо сиди и не шевелись; как прилетит змей, я его расспрошу о загадке… Мне он, наверно, все скажет, а ты к его ответу прислушайся!» Ровно в полночь прилетел змей и потребовал себе ужина. Его бабушка накрыла на стол, подала и кушаний, и напитков вдоволь, и они стали есть и пить вместе. Затем она его спросила, как у него тот день прошел и сколько душ успел он сманить. «Не очень мне сегодня посчастливилось, – сказал черт, – ну да у меня есть в запасе трое солдат, которым от меня не уйти». – «Ну да! Трое солдат! Те за себя постоят; пожалуй, еще и вовсе тебе не достанутся». Черт отвечал на это насмешливо: «Те-то не уйдут от меня! Я им такую загадку загадаю, что они ее ни за что не отгадают!» – «А что же это за загадка?» – спросила старуха. «Сейчас скажу тебе: в великом северном море лежит дохлый морской кот – это им вместо жаркого; а ребро кита – это им вместо серебряной ложки; а старое лошадиное копыто – вместо стакана…» Когда черт улегся спать, его старая бабушка приподняла камень и выпустила солдата из погреба. «Все ли ты запомнил?» – спросила она его. «Да, – сказал он, – я достаточно слышал и сумею справиться». Затем он вынужден был тайно бежать из хижины через окно и поспешил вернуться к своим товарищам. Он рассказал им, как чертова бабушка черта перехитрила и как он подслушал его загадку. Тогда они все повеселели, взяли плетку в руки и столько нахлестали себе денег, что они всюду кругом по земле запрыгали. Когда минули все семь лет сполна, черт явился с книгой, показал им подписи их и сказал: «Я возьму вас с собой в преисподнюю; там для вас уж и пир сготовлен! И вот если вы угадаете, какое жаркое вы там получите, то я вас освобожу и из рук своих выпущу, да сверх того еще и плеточку вам оставлю». Тут первый солдат в ответ ему и сказал: «В великом северном море лежит дохлый морской кот – это, верно, и будет наше жаркое?» Черт нахмурился, крякнул: «Гм! гм! гм!» – и спросил другого солдата: «А какой же ложкой вы есть станете?» – «Ребро кита – вот что заменит нам серебряную ложку!» Черт поморщился опять, трижды крякнул и спросил у третьего солдата: «Может быть, ты знаешь, из чего вы вино пить будете?» – «Старое лошадиное копыто – вот что должно нам заменять стакан». Тут черт с громким воплем взвился и улетел – и утратил над ними всякую власть… А плетка так и осталась в руках у солдат, и они продолжали ею выхлестывать столько денег, сколько им хотелось, и жили они в полном довольстве до конца дней своих.