И эта смола так крепко к ней пристала, что во всю жизнь не сошла, не отстала.

А у вот и новой сказки начало: из кудели веретено торчало – пришла девица красная, веретено вынула, а мне сказку сказала. У одного отца было уже семь сыновей, а дочки-то ни одной, хоть он и очень желал бы иметь дочку; наконец явилась надежда на то, что семья должна будет еще увеличиться, и жена родила ему дочку. Радость по поводу ее рождения была очень велика; но ребеночек-то был и маленький, и хилый, так что родители даже вынуждены были поспешить с крещением. Отец поскорее послал одного из мальчиков к ближайшему роднику, за водою для крещения; и остальные шестеро вслед за посланным побежали, и так как каждому хотелось первому зачерпнуть воды, то оказалось, что кружка упала в воду. Это их так озадачило, что они стояли у воды и никто из них не решался первым вернуться домой. Подождал-подождал их отец, наконец потерял всякое терпение и сказал: «Верно, они, наглецы, заигрались там, да и забыли о деле». Он стал опасаться того, что, пожалуй, девочка умрет у него на руках некрещеная, и в досаде своей проговорил: «А чтоб им всем вóронами быть!» И едва только произнес это слово, как услышал вдруг свист крыльев у себя над головою, глянул вверх и видит – низко-низко летят над ним семь черных воронов… Пролетели и скрылись.

Родители уж никак не могли снять с них заклятия, и как ни горевали об утрате своих семи сыновей, однако же милая дочка их, которая вскоре окрепла и стала день ото дня хорошеть, служила им немалым утешением в горе. Она и знать не знала о том, что у нее были братцы, потому что родители опасались при ней об этом и упоминать; однако случилось как-то, что посторонние люди при ней однажды проговорились: «Дочка-то, мол, и очень у них хороша, а все-таки она была виною несчастья своих семи братьев». Тогда она была очень этим опечалена, пошла к отцу с матерью и спросила, точно ли у нее были братья, и если были, то куда они подевались? Тут уж родители не посмели от нее скрыть тайну; но сказали, что случилось это по воле судьбы, а ее рождение послужило лишь невольным поводом к тому. Но девочка каждый день себя упрекала в том, что она загубила братьев, и задалась мыслью, что она должна их избавить от наложенного на них заклятия. И до тех пор она не успокоилась, пока потихоньку не ушла из дома и не пустилась странствовать по белу свету, чтобы разыскать своих братьев и освободить их во что бы то ни стало. Она взяла с собою на дорогу только колечко от родителей на память, каравай хлеба на случай, если проголодается, кружечку воды для утоления жажды да стульчик, на котором бы присесть можно было, утомившись.

И пошла, и пошла она далеко-далеко, на самый конец света. Пришла она к солнцу; но оно было слишком жарко, слишком страшно, да еще и пожирало маленьких деток. Поспешно побежала она от солнца к месяцу; но месяц был уж чересчур холоден, и тоже смотрел сумрачно и злобно, и, завидев девочку, стал поговаривать: «Чую – пахнет, пахнет человечьим мясом». Убежала она и от месяца и пришла к звездочкам, которые были к ней и добры, и ласковы, и каждая сидела на своем особом стульчике. А как поднялась утренняя звездочка, так она ей и костылек принесла и сказала: «Коли не будет у тебя этого костылька, не вскрыть тебе будет гору стеклянную, а в стеклянной-то горе – там и есть твои братья».

Девочка приняла костылек, завернула его в платок и опять шла-шла, пока к стеклянной горе пришла. Ворота внутрь той горы были замкну́ты, и девочка вспомнила о костыльке; но когда вскрыла платок, то увидела, что костылька там нет – она потеряла на дороге подарок добрых звездочек. Что ей было делать? Хотелось братьев вызволить, и как раз ключа-то к стеклянной горе и не оказывалось! Тогда взяла добрая сестрица нож, отрезала себе мизинчик, сунула его в замочную скважину ворот и отомкнула их благополучно. Вошла она внутрь горы, вышел ей навстречу карлик и сказал: «Дитятко, ты чего ищешь?» – «Ищу моих братьев, семерых вóронов», – отвечала она. Карлик сказал: «Господ вóронов нет теперь дома, но если ты хочешь подождать их возвращения, то войди». Затем карлик внес воронам их кушанье и питье на семи тарелочках и в семи чарочках, и с каждой тарелочки съела сестрица по крошечке, и из каждой чарочки отхлебнула по глоточку; в последнюю же чарочку опустила принесенное с собою колечко.

И вдруг зашумело, засвистало в воздухе, и карлик сказал: «Вот это господа вóроны домой возвращаются». И точно: прилетели, есть-пить захотели и стали искать своих тарелочек и чарочек. Тогда каждый из них поочередно сказал: «Кто же это из моей тарелочки ел? Кто из моей чарочки отхлебнул? Это человечьи уста и пили, и ели». А когда седьмой осушил свою чарочку, из нее и выкатилось ему колечко. Посмотрел он на него, узнал кольцо родительское и сказал: «Дай-то Бог, чтобы наша сестричка тут была, – тогда бы и для нас наступило избавление». Как услыхала эти слова сестричка, а она стояла за дверью и прислушивалась, тотчас вышла к ним, и все вóроны в то же мгновение вновь обратились в ее братьев. И целовались-то они, миловались – и радешеньки, веселешеньки домой пошли.

Ах, какая это была маленькая, славная девчурочка! Всем она была мила, кто только видел ее; ну а уж всех милее и всех дороже была она бабушке, которая уж и не знала, что бы и подарить своей внученьке. Подарила она однажды ей шапочку из красного бархата, и так как ей эта шапочка была очень к лицу и она ничего другого носить не хотела, то и стали ее звать Красной Шапочкой. Вот однажды ее мать и сказала ей: «Ну, Красная Шапочка, вот возьми этот кусок пирога и бутылку вина, снеси бабушке; она и больна, и слаба, и это ей будет на пользу. Выходи из дома до наступления жары, и когда выйдешь, то ни с кем не говори и в сторону от дороги не забегай, не то еще, пожалуй, упадешь и бутылку расшибешь, и бабушке тогда ничего не достанется. И когда к бабушке придешь, то не забудь с ней поздороваться, а не то чтобы сначала во все уголки заглянуть, а потом уж к бабушке подойти».

«Уж я все справлю как следует», – сказала Красная Шапочка матери и заверила ее в том своим словом. А бабушка-то жила в самом лесу, полчаса пути от деревни. И чуть только Красная Шапочка вступила в лес, повстречалась она с волком. Девочка, однако же, не знала, что это был за лютый зверь, и ничуть его не испугалась. «Здравствуй, Красная Шапочка», – сказал он. «Спасибо тебе на добром слове, волк». – «Куда это ты так рано выбралась, Красная Шапочка?» – «К бабушке!» – «А что ты там несешь под фартучком?» – «Кусок пирога да вино. Вчера у нас матушка пироги пекла, так вот посылает больной и слабой бабушке, чтобы ей угодить и силы ее подкрепить». – «Красная Шапочка, да где же живет твоя бабушка?» – «А вот еще на добрую четверть часа пути дальше в лес, под тремя старыми дубами, стоит ее дом, кругом его еще изгородь из орешника… Небось теперь будешь знать?» – сказала Красная Шапочка. А волк-то про себя думал: «Эта маленькая, нежная девочка – славный будет для меня кусочек, почище, чем старуха: надо это так хитро дельце обделать, чтобы мне обе на зубок попали». Вот и пошел он некоторое время с Красной Шапочкой рядом и стал ей говорить: «Посмотри-ка ты на эти славные цветочки, что растут кругом, оглянись! Ты, пожалуй, и птичек-то не слышишь, как они распевают? Идешь словно в школу, никуда не оборачиваясь; а в лесу-то поди-ка как весело!»

Красная Шапочка глянула вверх, и как увидала лучи солнца, прорезавшиеся сквозь трепетную листву деревьев, как взглянула на множество дивных цветов, то и подумала: «А что, если б я бабушке принесла свежий букет цветов, ведь это бы ее тоже порадовало; сейчас же еще так рано, что я успею к ней прийти вовремя!» Да и сбежала с дороги в сторону, в лес, и стала собирать цветы. Чуть сорвет один цветочек, как уж ее другой манит, еще лучше, и она за тем побежит, и так все дальше да дальше уходила в глубь леса. А волк прямехонько побежал к бабушкиному дому и постучался у дверей. «Кто там?» – «Красная Шапочка; несу тебе пирожка и винца, отвори-ка!» – «Надави на щеколду, – крикнула бабушка, – я слишком слаба и не могу вставать с постели». Волк надавил на щеколду, дверь распахнулась, и он вошел к бабушке в избу; прямехонько кинулся к постели бабушки и разом проглотил ее. Затем надел он бабушкино платье и на голову – ее чепчик, улегся в постель и занавески кругом задернул.