Так плясали они там до трех часов утра следующего дня, пока не протоптали все свои башмаки, и тогда уже должны были прекратить танцы. Принцы опять переправили их за реку, и на этот раз солдат сел в переднюю лодку, к старшей королевне. На противоположном берегу они распростились со своими принцами и обещали им прийти и в следующую ночь. Когда они подошли уже к лестнице, солдат побежал вперед и улегся в свою постель, а когда королевны, утомленные пляской, еле-еле подымались на лестницу, солдат опять уже храпел так громко, что все они могли слышать и стали говорить между собою: «Ну этого нам опасаться нечего». Сняли свои богатые наряды, убрали их, побросали протоптанные башмаки под кровать и улеглись. На другое утро солдат ничего не сказал, а еще захотел посмотреть на ночные похождения королевен, и вторую, и третью ночь с ними же ходил. И все было точно так, как и в первую ночь; и плясали они каждую ночь до тех пор, пока башмаки до дыр не протрут. На третью ночь солдат в виде доказательства прихватил из подземного замка один из кубков с собой. Когда настало время королю ответ держать, он сунул все три ветви и кубок к себе за пазуху и пошел смело; а двенадцать королевен притаились за дверью и стали подслушивать. Когда король задал солдату вопрос: «А ну-ка скажи, где мои двенадцать дочерей за ночь башмаки свои протоптали?» – тот отвечал прямо: «Протоптали их с двенадцатью принцами в пляске, в подземном замке». Рассказал, как все было, и вытащил ему свои доказательства. Тут король велел явиться своим дочерям и спросил их, правду ли солдат говорит, и так как те увидели, что их плутни открыты и никакое отрицание не поможет, то они должны были во всем сознаться. Затем король спросил солдата: «Которую хочешь ты взять за себя замуж?» И солдат отвечал: «Я-то уж не молоденький, так дай ты мне хоть старшенькую». И в тот же день сыграна была свадьба, и королевство, по смерти короля, обещано солдату. А принцам пришлось еще оставаться под землею, в заколдованном замке, ровно столько дней лишних, сколько они ночей с королевнами проплясали.

Много-много лет тому назад жила-была на свете старая королева, да притом еще колдунья; и была у нее дочка, первая красавица на всем свете. А старая колдунья только о том и думала, как бы ей погубить побольше людей, и потому, когда являлся к ней жених за дочку свататься, она задавала ему сначала загадку, а если он той загадки не разгадывал, то должен был умереть. Многих ослепляла красота ее дочери, и решались они свататься; но ни один не мог разгадать колдуньиной загадки, и всем им без милосердия отрубали головы. Прослышал о дивной красавице и еще один королевич и сказал своему отцу: «Отпусти меня, я хочу тоже за эту красавицу посвататься». – «Ни за что не пущу! – отвечал отец. – Коли ты уйдешь, тебе не миновать смерти». И вдруг сын слег и тяжело заболел и пролежал семь лет, и никакой врач не мог ему помочь. Когда увидел отец, что нет никакой надежды, он с сердечною грустью сказал: «Ступай искать своего счастья – вижу, что ничем иным тебе помочь нельзя». Как только это сын услышал, так тотчас поднялся с постели, и выздоровел, и весело пустился в путь.

Случилось, что когда он проезжал по одной поляне, то еще издали увидел, что лежит что-то на земле, словно большая копна сена, а когда он подъехал поближе, то увидел, что это лежит на земле такой толстяк, у которого брюхо словно большой котел. Толстяк, завидя путника, поднялся на ноги и сказал: «Если вам нужен слуга, то возьмите меня к себе на службу». Королевич отвечал ему: «А что я стану делать с таким нескладным слугою?» – «О, это сущие пустяки, – сказал толстяк, – ведь если я захочу, то могу сделаться в три тысячи раз толще». – «А если так, то ты можешь мне пригодиться, – сказал королевич, – пойдем со мной». Вот толстяк и поплелся за королевичем, и, немного еще проехав, они увидели человека, который лежал, приложив ухо к земле. «Что ты тут делаешь?» – спросил королевич. – «Я прислушиваюсь», – отвечал тот. «К чему же это ты так внимательно прислушиваешься?» – «Прислушиваюсь к тому, что на белом свете творится; потому от слуха моего ничто не укроется: я слышу даже, как трава растет». Вот королевич и спросил: «Скажи, пожалуйста, что слышишь ты при дворе старой королевы, у которой дочь-красавица?» – «Слышу, как свистит меч, который отрубает голову еще одному жениху». Королевич сказал: «Ты можешь мне пригодиться – пойдем со мной». Проехав далее, увидели они на земле пару ступней и начало чьих-то ног, а далее не могли видеть; только проехав еще порядочную часть дороги, увидели они и тело, и голову этого долговязого человека. «Э-э! – сказал королевич. – Что ты за верзила такой?» – «О! Это еще пустяки! – отвечал долговязый. – Коли я порастянусь хорошенько, так и могу быть еще в три тысячи раз длиннее – могу быть выше самой высокой горы на земле; и я не прочь служить вам, если вы меня захватите с собой». – «Пойдем со мной, – сказал королевич, – ты можешь мне пригодиться». Поехали далее и видят: сидит человек при дороге и глаза себе завязал. Королевич спросил его: «Что это? Глаза у тебя болят, что ли, что ты на свет смотреть не можешь?» – «Нет, – отвечал человек, – я потому не могу развязать глаза, что от моего взгляда все в прах рассыпается: так силен мой взгляд; если это может вам пригодиться, то охотно готов служить вам». – «Пойдем со мной, – сказал королевич, – ты можешь мне пригодиться». Поехали далее и встретили человека, который, лежа на самом солнцепеке, дрожал всеми членами. «С чего ты дрожишь? – сказал ему королевич. – Или солнце нежарко греет?» – «У меня природа совсем иная, – отвечал этот человек, – чем жарче греет солнце, тем более я зябну, и мороз меня до мозга костей пробирает; а чем холоднее на дворе, тем мне теплее: среди льда я не знаю, куда деваться от жары; а среди огня – мне мочи нет от холода». – «Ты малый мудреный! – сказал королевич. – Но если хочешь мне служить, то пойдем со мною». Поехали далее и увидели человека, который, стоя на дороге, вытягивал шею и озирался во все стороны. Королевич спросил его: «Куда это ты так пристально смотришь?» – «У меня такие ясные очи, – сказал этот человек, – что я через леса и горы, через поля и долины, с краю в край света могу видеть». Королевич сказал ему: «Коли хочешь, пойдем со мной – такого мне еще недоставало».

Вот и вступил королевич со своими шестью слугами в тот город, где жила старая королева. Он не сказал ей, кто он таков, но сказал: «Если вы желаете отдать за меня вашу красавицу дочь, то я исполню все, что вы мне прикажете сделать». Обрадовалась волшебница, что еще один красавец юноша попадает в ее сети, и сказала: «Трижды задам я тебе по задаче, и если ты их разрешишь, тогда будешь господином и супругом моей дочери». – «А какая будет первая задача?» – «Добудь мне мое кольцо, которое я в красное море обронила». Пошел королевич домой к своим слугам и сказал: «Нелегка первая задача!» – и рассказал им, в чем дело. Вот и сказал ему тот, что с ясными очами: «Посмотрю, где оно лежит, – и тотчас добавил: – Вон оно висит на остром камне». Долговязый сказал: «Я бы его тотчас вытащил, кабы мог его увидеть». – «Коли за этим дело стало», – сказал толстяк и прилег к воде и приник к ней губами – волны морские полились ему в брюхо, как в пропасть, – и выпил он все море, так что оно обсохло, как лужайка. Тогда долговязый нагнулся немного и вытащил кольцо из моря, а королевич принес его к старухе. Та удивилась и сказала: «Да! Это то самое кольцо! Ну первую задачу ты благополучно разрешил, теперь вторую. Видишь ли, вон там, на лугу, перед моим замком, пасутся триста жирных волов – ты должен их съесть с кожей и шерстью, с костями и рогами; а в погребе у меня лежат триста бочек вина – ты и те должен вдобавок выпить, и если от волов останется хоть волосок, а от вина хоть капля – ты поплатишься жизнью». Королевич спросил: «А могу ли я кого-нибудь к своему обеду пригласить? Ведь одному-то и кусок в глотку не полезет». Старуха злобно засмеялась и сказала: «Одного, пожалуй, пригласи для компании, но больше никого».