Ночью пошел он однажды к королевне и вместе с нею бежал из королевского замка. Пробежав некоторую часть пути, королевна обернулась и увидела, что отец их нагоняет. «Ах, – сказала она, – как нам быть? Мой отец нас нагоняет и хочет нас вернуть домой; я тебя оберну терновником, а сама обернусь розой и все буду держаться среди твоих колючек». Когда отец приблизился к тому месту, то увидел терновый куст и розу среди него; он и хотел было ту розу сорвать, да терновник стал колоть его своими шипами, и он должен был вернуться домой с пустыми руками. Тут спросила его жена, почему он не привел с собою дочку. Он ответил жене, что почти нагонял ее, да вдруг потерял из глаз и вместо них увидел перед собою терновый куст и розу среди него. «Стоило тебе только розу сорвать, – сказала королева, – куст бы сам собою за нею пришел». Пошел он опять на то место, чтобы добыть розу. Между тем королевич с королевной были уже далеко, и королю опять пришлось бежать за ними следом. И вот обернулась дочка еще раз и увидела отца своего… «Как нам быть? – сказала она снова. – Я оберну тебя церковью, а сама буду в той церкви пастором: стану на кафедре и начну проповедовать». Подошел отец к тому месту и видит церковь, а на кафедре стоит пастор и проповедует. Послушал он проповедь и домой пошел. На вопрос королевы, почему он дочь с собою не привел, король отвечал: «Пришлось мне за ними далеко бежать; а как нагнал их, вижу, что стоит церковь и в ней пастор проповедует». – «Да тебе бы только стоило привести с собой пастора, – сказала королева, – а церковь-то сама бы за тобою пошла! Нет, вижу, что нельзя тебя за ними в погоню посылать, надо мне самой за ними бежать».

Когда она пробежала часть пути и уже завидела вдали беглецов, случайно обернулась королевна назад и увидела, что мать за ними гонится. «Беда нам грозит! – сказала королевна. – Матушка сама за нами гонится!.. Вот оберну я тебя прудом, а сама в том пруду стану плавать рыбою». Пришла мать на то место и видит – большой пруд, а среди него рыбка плещется и головку из воды выставляет и плавает веселешенька. И хотелось бы ей овладеть той рыбкою, да никак не поймать ее! Разозлилась она и задумала выпить весь пруд досуха, чтобы рыбку поймать; и выпила – да стало ей так дурно, что она должна была снова весь пруд изрыгнуть… Тогда она и сказала: «Вижу, что ничего не могу с вами поделать!» – и призвала их к себе. И вот обернулись они опять в свой прежний вид, и королева дала дочери три ореха, добавив: «Эти орехи тебе в нужде пригодятся». И пошли молодые люди далее своею дорогой. Пробыв в дороге часов с десяток, пришли они к деревне, невдалеке от замка королевича. Тут и сказал он своей невесте: «Обожди здесь, моя милая, я прежде один побываю в замке и оттуда явлюсь к тебе снова с повозкой и слугами, чтобы свезти тебя в замок». Когда он в замок явился, все чрезвычайно обрадовались его возвращению; а он рассказал им, что есть у него невеста, что она дожидается его в деревне и что он сейчас поедет за нею в повозке и привезет в замок. Тотчас запряжена была повозка и много слуг явились около нее. Но едва только королевич задумал в ту повозку сесть, мать поцеловала его в уста, и он от того поцелуя сразу позабыл все, что случилось с ним и что ему предстояло сделать. Мать приказала выпрячь коней из повозки, и они все снова вернулись домой. А королевна тем временем сидела в деревне да поджидала, когда за нею приедут, – и никто не являлся. Пришлось королевне наняться в работницы на мельницу, около замка, и каждый день после полудня она должна была сидеть у воды и перемывать посуду. Случилось, что королева вышла как-то из замка, пошла по берегу и, увидев эту красивую девушку, сказала: «Что это за красотка? Очень она мне нравится!» Стала она всех о ней расспрашивать, но никто ничего о той девушке не знал. Много минуло времени, а девушка все продолжала по-прежнему честно и верно служить у мельника. Между тем королева подыскала для своего сына жену откуда-то издалека. Когда приехала невеста, свадьба должна была тотчас состояться. Сбежалось множество народа на ту свадьбу смотреть; стала и молодая работница на ту свадьбу проситься у мельника. «Ступай, пожалуй!..» – сказал ей мельник. Собираясь идти на свадьбу, вскрыла королевна один из трех орехов, вынула из него превосходное платье, надела, пошла в нем в церковь и стала у самого алтаря. Вот явился и жених с невестой и стали против алтаря, но в то время, когда пастор их собирался благословлять, невеста вдруг глянула в сторону и поднялась с колен. «Не хочу я венчаться, – сказала она, – пока у меня не будет такого же превосходного платья, как у той дамы». Тогда они все должны были вновь вернуться домой и приказали спросить у нарядной дамы, не желает ли она то платье продать. «Продать не продам, а за услугу отдам», – отвечала она. Спросили ее, чего же ей надо? Она сказала, что отдаст платье, если ей дозволено будет провести ночь перед дверьми того покоя, где спал королевич. На это согласились; но одного из слуг королевича заставили дать ему сонного зелья; и вот королевна легла на пороге двери в его опочивальню и всю-то ноченьку жалобно ему выговаривала, что она лес для него вырубила, и пруд очистила, и замок диковинный выстроила, что и терновником его оборачивала, и церковью, и прудом, спасая от погони, а он позабыл ее так скоро. Королевич-то ничего не слыхал, а слуги от ее жалоб пробудились и стали прислушиваться и никак не могли понять, что бы это могло значить? На следующее утро, когда все поднялись, невеста надела платье королевны и пошла с женихом в церковь. Между тем королевна вскрыла второй орех и увидела в нем другое платье, еще наряднее первого, надела его и пошла в церковь, к самому алтарю, – и все произошло точно так же, как и накануне. И еще одну ночь пролежала на пороге двери, которая вела в опочивальню королевича, и слуге было приказано вторично отуманить его сонным зельем; а слуга, напротив того, дал ему бессонного зелья, с тем и уложил его в постель; королевна же легла по-прежнему у дверей на пороге и стала жалобно сказывать по порядку обо всем, что было ею сделано. Все это слышал королевич и был очень опечален ее жалобами, и вдруг припомнилось ему все минувшее. Он хотел было выйти к своей милой, но его мать заперла дверь на замок. На следующее утро однако же он тотчас пришел к королевне, рассказал, как все случилось, и просил на него не гневаться, что он так долго не мог о ней вспомнить. Тогда королевна вскрыла и третий орех и вынула из него наряд еще лучше двух первых, она его надела и поехала с королевичем в церковь… Дети осыпали их цветами и устилали их путь пестрыми кусками материи… В церкви они приняли благословение от пастора и весело отпраздновали свадьбу, а коварная мать и ею избранная невеста должны были удалиться. У того же, кто мне всю ту сказку сказывал, не успели после свадьбы обсохнуть уста сахарные…

Жила-была на белом свете княжна горделивая: придет, бывало, жених, за нее посватается, а она ему сейчас загадку задаст. Не разгадал – осмеет и с глаз прогонит. И объявила она во всеобщее сведение, что, кто бы к ней ни пришел, отгадай только ее загадку – и будешь ей мужем. Вот и выискались трое портных и решились на тот зов пойти; двое старших, поискуснее, были о себе высокого мнения, и им уже казалось, что они и в этом деле не дадут промаха; третий был так себе – человек небольшой и в своем ремесле далеко не мастер, однако же верил в свое счастье и удачу… Да не на что ему было больше и надеяться. Двое старших его отговаривали: «Оставался бы ты, мол, дома, где уж тебе с твоим умишком за такое дело браться?» Однако портняжка не дал сбить себя с толку, знал, что голова у него недаром на плечах держится и что он уж как-нибудь из дела сумеет выпутаться… И пустился в дорогу, ничем не смущаясь. Вот и заявились они все трое к княжне и просили задать им по загадке: они дали при этом понять, что народ они не простой, а догадливый, что под них и комар носа не подточит. Вот и сказала им княжна: «У меня на голове волосы двуцветные – каких двух цветов?» – «Ну коли только в этом вопрос, – сказал старший портной, – так волосы у тебя вперемешку, черные и белые, вот как то сукно, что мы называем темное с искрой». – «Неверно разгадал, – сказала княжна, – за вторым очередь». Второй портной отвечал: «Коли волосы у тебя не черные и белые, так уж верно русые и рыжие – вот у моего отца такой кафтан еще есть». – «Неверно разгадал, – сказала княжна, – отвечай ты, третий. По лицу твоему вижу, что ты отгадаешь». Младший портняжка смело выступил вперед и сказал: «У княжны волосы на голове золотые и серебряные – вот почему она и называет их двуцветными». Как услышала это княжна, так и побледнела и чуть в обморок не упала от испуга, потому что портняжка угадал, а она-то вообразила себе, что этого никому на свете не угадать! Немного оправившись от испуга, она сказала: «Хоть ты и отгадал мою загадку, но я не пойду за тебя замуж, пока ты вот чего еще не сделаешь: внизу, в хлеву, есть у меня медведь – с ним ты должен провести целую ночь; коли я завтра встану и тебя в живых застану – тогда выйду за тебя замуж». Этим думала она от портняги отделаться, потому что медведь еще никого не выпускал из своих лап живым. Но портняжка не дал себя запугать и весело отвечал ей: «Смелость города берет!»