«Куда собрался, Ганс?» – «К Гретель, матушка». – «Смотри не сплошай, Ганс!» – «Небось не сплошаю. Прощай, матушка». – «Прощай, Ганс».

Ганс приходит к Гретель. «Здравствуй, Гретель». – «Здравствуй, Ганс. Что принес хорошенького?» – «Ничего не принес, от тебя получить хочу». Гретель дарит ему козочку. «Прощай, Гретель». – «Прощай, Ганс».

Ганс берет козу, связывает ей ноги и сует ее в карман. Приходит домой, а козочка-то у него в кармане задохлась. «Добрый вечер, матушка!» – «Добрый вечер, Ганс. Где побывал?» – «У Гретель побывал». – «Что ты ей снес?» – «Ничего не снес – от нее получил». – «Что же тебе Гретель дала?» – «Козочку дала». – «А где же у тебя козочка, Ганс?» – «В карман ее сунул». – «Ты это глупо сделал, Ганс; тебе бы козочку-то на веревку привязать». – «Ну ничего, другой раз лучше сделаю».

«Куда, Ганс?» – «К Гретель, матушка». – «Смотри не сплошай, Ганс». – «Небось не сплошаю. Прощай, матушка». – «Прощай, Ганс».

Приходит Ганс к Гретель. «Здравствуй, Гретель». – «Здравствуй, Ганс. Что принес хорошенького?» – «Ничего. От тебя получить хочу». Гретель дарит ему кусок свиного сала. «Прощай, Гретель». – «Прощай, Ганс».

Ганс берет кусок сала, навязывает его на веревку и тащит за собою. Подбежали собаки и съели все сало. Приходит домой – за ним одна веревка тащится, а на веревке-то и нет ничего. «Добрый вечер, матушка». – «Добрый вечер, Ганс. Где побывал?» – «У Гретель побывал». – «Что ей снес?» – «Ничего не снес – от нее получил». – «А что тебе Гретель дала?» – «Кусок сала дала». – «А где же у тебя сало, Ганс?» – «Привязал на веревку, домой поволок, собаки и съели». – «Глупо ты это сделал, Ганс; тебе бы сало-то на голове принести». – «Ну ничего, другой раз лучше сделаю».

«Куда, Ганс?» – «К Гретель, матушка». – «Смотри не сплошай, Ганс». – «Небось не сплошаю. Прощай, матушка». – «Прощай, Ганс».

Приходит Ганс к Гретель. «Здравствуй, Гретель». – «Здравствуй, Ганс. Что принес хорошенького?» – «Ничего не принес – от тебя получить хочу». Гретель дарит Гансу теленка. «Прощай, Гретель». – «Прощай, Ганс».

Берет Ганс теленка, кладет его себе на голову – и теленок, брыкаясь, все лицо ему помял. «Добрый вечер, матушка». – «Добрый вечер, Ганс. Где побывал?» – «У Гретель побывал». – «Что же ты ей снес?» – «Ничего не снес – от нее получил». – «А что она тебе дала?» – «Теленка дала». – «А где же у тебя теленок?» – «Да вот на голове его нес, он мне ногами все лицо помял». – «Ну ты это глупо сделал, Ганс. Тебе бы теленка пригнать да к колу привязать». – «Ну ничего, другой раз лучше сделаю».

«Куда, Ганс?» – «К Гретель, матушка». – «Смотри не сплошай, Ганс». – «Небось не сплошаю. Прощай, матушка». – «Прощай, Ганс».

Ганс приходит к Гретель. «Здравствуй, Гретель». – «Здравствуй, Ганс. Что принес хорошенького?» – «Ничего не принес – от тебя получить хочу». Гретель сказала Гансу: «Я с тобой сама пойду».

Ганс берет с собой Гретель, привязывает ее на веревку и гонит впереди себя; приводит к колу и накрепко к нему привязывает. Затем идет Ганс к своей матери. «Добрый вечер, матушка». – «Добрый вечер, Ганс. Где побывал?» – «У Гретель побывал». – «Что ей снес?» – «Ничего не снес – саму с собой привел». – «Да куда же ты Гретель подевал?» – «На веревке пригнал, к колу привязал, травки ей подбросил». – «Глупо ты это сделал, Ганс; ты бы должен на нее ласково глазами вскинуть». – «Ну ничего, в другой раз лучше сделаю».

Ганс идет в стойло, вырезает у всех телят и баранов глаза и вскидывает их в лицо Гретель. Ну тогда уж Гретель на него не на шутку озлилась, с привязи сорвалась и убежала… А была Гансу невестой!

В Швейцарии жил некогда старик граф, у которого был всего один сын, но он был глуп и ничему не мог научиться. Тогда сказал ему отец: «Слушай, сын мой, что я ни делаю, ничего тебе в голову вдолбить не могу. Надо тебе отсюда отправиться к одному знаменитому учителю; я тебя передам ему, и пусть он с тобою попробует заняться». Юноша был отослан отцом в другой город и целый год оставался у учителя. По прошествии же года он опять вернулся домой, и отец спросил его: «Ну, сынок, чему же ты научился?» – «Батюшка, я выучился разуметь то, что собаки лают», – отвечал сын. «Ах, господи! Да неужели ты только этому и научился? Так я тебя лучше уж отдам в другой город, к другому учителю». И свез туда юношу, и оставался он еще год у другого учителя в науке. Когда же окончил ученье, отец опять-таки спросил его: «Ну, сынок, чему же ты научился?» Тот отвечал: «Батюшка, я научился тому, что птицы между собой говорят». Тогда отец разгневался и сказал: «Ах ты, пропащий человек, столько ты потерял драгоценного времени, ничему не выучился и не стыдишься мне на глаза показываться! Пошлю я тебя еще к третьему учителю, и уж если ты у него ничему не научишься, так я и отцом твоим не хочу называться!» Сын и у третьего учителя оставался ровнешенько год, и когда домой вернулся, отец опять его спросил: «Чему, сынок, выучился?» Сын отвечал: «Дорогой батюшка, в этот год я научился понимать, что лягушки квакают». Тогда отец пришел в величайшую ярость, вскочил со своего места, созвал людей своих и сказал им: «Этот человек мне больше не сын! Я выгоняю его из моего дома и приказываю вам отвести его в лес и лишить жизни». Люди вывели его из дома в лес, но, когда собирались его убить, жалость их одолела, и отпустили они его на все четыре стороны. А чтобы отцу доказать, что его приказание исполнено, они убили лань, отрезали у ней язык, вынули глаза и принесли их к старику-графу.

А юноша пошел путем-дорогою и пришел немного спустя к крепкому замку, в который и стал проситься переночевать. «Ладно, – сказал владелец замка, – если только ты захочешь переночевать в подвале старой башни, так ступай туда, пожалуй; только я предупреждаю тебя, что подвал полнехонек злых собак, которые и лают, и воют, не переставая, а по временам требуют, чтобы им сброшен был человек, и они его тотчас растерзывают». Он добавил еще, что весь околоток был этим бедствием и напуган, и опечален, и все же никто не мог ничего поделать. Юноша, однако же, не испугался и сказал: «Спустите меня в подвал к этим злым собакам и дайте мне с собою что-нибудь такое, чем бы я мог их покормить; мне от них ничего не станется». Так как он сам выразил это желание, то ему дали с собой немного съестного про запас и спустили его в подвал башни к злым собакам. Когда он туда спустился, собаки не стали на него лаять, а, напротив, очень ласково завиляли около него хвостами, съели то, что он принес съестного, и не тронули на нем ни одного волоска. На другое утро, ко всеобщему удивлению, он вышел из подвала цел и невредим и сказал владельцу замка: «Собаки на своем языке пояснили мне, почему они в том подвале держатся и весь околоток в страхе держат. Они заколдованы и вынуждены заклятием сторожить под этою башнею большой клад, и только тогда с них заклятие снимется, когда этот клад из-под башни вынется; а как это сделать – я тоже из их речей понял и выслушал». Все обрадовались, услыхавши это, а владелец замка сказал, что готов его сыном в семью к себе принять, если он счастливо выполнит это дело. Потом он снова спустился в подвал и, зная уже, что ему надлежит делать, выполнил все прекрасно и вынес на свет божий сундук, полнешенек золота. С той поры воя и лая злых псов не стало более слышно; они исчезли, и весь околоток был избавлен от великого бедствия.

Немного времени спустя пришло юноше в голову в Рим отправиться. На пути пришлось ему проезжать мимо болота, в котором сидели лягушки и квакали. Прислушался он, и когда разобрал, что они говорили, то призадумался и опечалился. Наконец он прибыл в Рим; а там как раз в это время папа умер и кардиналы были в большом сомнении, кого они должны избрать папе в преемники. Наконец они согласились на том, что папою должен быть избран тот, на ком явно проявится знамение благодати Божией. И чуть только на этом порешили, как вошел в церковь молодой граф, и вдруг слетели к нему два белых голубя и уселись у него на обоих плечах. Все духовенство признало в этом знамение Божие и спросило его тотчас же, желает ли он быть папою? Он был в нерешимости и не знал, достоин ли он такой чести, но голуби наворковали ему, что он может это сделать, и он отвечал утвердительно. Тут его помазали и посвятили в папы, и тогда только выяснилось, что его так опечалило в речах придорожных лягушек: они ему предсказали, что он святейшим папой будет. Вот и пришлось ему службу в соборе служить; а он ни в зуб толкнуть… Ну да спасибо, голубки выручили: сидели у него на плечах да ворковали – все до слова ему подсказали.