Умер как-то честный бедняк и постучался в небесные врата. Случилось так, что одновременно с ним подошел к вратам богатый помещик, которому не терпелось попасть в рай. Звякнули ключи, лязгнул засов, и впустил святой Петр богача, а бедняка вроде как и не приметил, так что ворота захлопнулись у него перед носом. Он только слышал райскую музыку и пение, услаждавшие слух помещика.

Потом все стихло, но вот снова зазвенели ключи, распахнулись ворота, и впустил святой Петр бедняка в райские угодья. Тот думал, что для него тоже будут петь и играть, но не тут-то было. Ангелы встретили его ласково, но без музыки и пения. Тогда вернулся бедняк к святому Петру и спросил его, отчего с ним поступают не так, как с богатым помещиком. Неужто в раю тоже для всех разные правила?

– Не завидуй ему, – сказал святой Петр. – Ты не менее любим, чем остальные, и тебе еще предстоит вкусить небесных радостей и насладиться ими. Но, знаешь ли, честные бедняки вроде тебя каждый день попадают на небо, а с богатыми помещиками такое случается раз в сто лет.

Тревожна, непоседлива была тощая Лиза! Она и сама с утра до вечера суетилась, и мужу своему, долговязому Ленцу, столько работы на руки наваливала, что ему кряхтеть приходилось не меньше, чем ослу под тремя мешками. И все эти труды их ни к чему не приводили: ничего у них не было, и ничего не могли они добиться. Однажды вечером, когда Лиза уже лежала в постели и ни одним членом от усталости шевельнуть не могла, она все же не могла успокоиться, и все передумывала всякие думы. Наконец она толкнула своего мужа локтем в бок и сказала: «Слышишь ли, Ленц, что я придумала! Вот если бы я один полтинник нашла, да один бы мне подарили, так я бы один к нему призаняла, да у тебя бы еще один выпросила; тогда бы я сейчас себе телочку купила». Мужу эта затея очень понравилась; он сказал: «Хоть я, признаться, и сам не знаю, откуда я тебе полтинник возьму; ну а все же если ты подкопишь денег и на те деньги коровку купишь, то ты отлично сделаешь. Ведь это даже и подумать-то радостно, что если примерно та корова теленочка принесет, так ведь и мне иногда, пожалуй, молочка перепадет». – «Не для тебя у нее молоко будет, а для теленка; пусть растет да жиреет, чтобы нам его продать подороже». – «Конечно, так, – отвечал муж, – ну да ведь если мы немного молока возьмем – в том еще невелика беда!» – «Да ты откуда знаешь, как с коровами обращаться следует? – спросила жена. – Велика ли беда, нет ли, я этого не хочу: ты хоть на голове ходи, а молока не видать тебе ни капли. Ах ты, долговязый, ненасытная твоя утроба! Или ты задумал разорить то, что я своими трудами скопила». – «Молчи, баба! – сказал муж. – Не то я тебе намордник надену!» – «Как? Ты смеешь так грозить – обжора, лентяй этакий!» Она было собиралась ухватить его за волосы, но долговязый Ленц поднялся, взял тощую Лизу за руки и повернул ее головою в подушку; как она ни бранилась, он продержал ее так до тех пор, пока она, истомившись, не заснула наконец. Уж не знаю, право, как вам и сказать: пошла ли она на другой день своего полтинника искать или стала, по-вчерашнему, мужа ругать – про то нам неведомо.

Дровосек-бедняк жил с женой и тремя дочками в маленькой избушке на опушке глухого леса. Однажды утром, собираясь на свою обычную работу, он сказал жене своей: «Прикажи старшей дочке принести мне мой обед в лес: мне до обеда не управиться… А чтобы она не заблудилась, так я захвачу с собою мешочек с просом и всюду его по дороге стану разбрасывать». Когда солнце стало над лесом, девушка с горшком похлебки пустилась в путь. Но воробьи, жаворонки и зяблики, дрозды и чижи давно уже успели склевать разметанное по лесу просо, и девушка не могла найти отцовский след. Тогда она пошла наугад и шла так до заката солнца, пока солнце село за лес и ночь наступила. Деревья шумели в темноте, совы завывали, и ей стало страшно. Тут увидела она вдали огонек, мерцавший между деревьями. «Там, вероятно, люди живут, – подумала девушка, – и пустят меня переночевать». И пошла на огонек. Вскоре после того она пришла к дому, окна которого были освещены. Она постучалась, и грубый голос крикнул изнутри: «Войдите». Девушка вступила в темные сени и постучалась у комнатной двери. «Входи же» – крикнул тот же голос, и когда она отперла дверь, то увидела там за столом седого старика, который сидел опустив голову на руки, а седая борода его белой волной перекидывалась через стол и висела почти до земли. А у печки сидели курочка с петушком и лежала пегая корова. Девушка рассказала старику, как она заблудилась, и просила его о ночлеге. Старик проговорил:

Все животные разом ответили: «Дукс!» – И, вероятно, это обозначало их согласие, потому что старик сказал девушке: «Здесь дом что полная чаша – ступай к очагу да свари нам хороший ужин». И точно, девушка нашла в кухне все в изобилии и сварила хорошее кушанье на ужин, а о животных-то и не подумала. Принесла она полнешенько блюдо на стол, присела к старику, поела с ним вместе и утолила свой голод. Насытившись, она сказала: «Ну теперь я устала; где тут найдется постель, в которую я могла бы лечь и уснуть?» Тут корова, петушок и курочка ей и ответили:

Тогда сказал ей старик: «Взойди на лестницу и найдешь там комнату с двумя постелями; взбей их и покрой чистым бельем; тогда и я туда же приду и там спать лягу». Взошла девушка наверх, взбила постели, покрыла чистым бельем и легла в одну из них, не выжидая старика. Несколько времени спустя пришел старик, взглянул на девушку при свете свечи и покачал головою. Когда же он увидел, что она крепко уснула, то отворил под кроватью опускную дверь и спустил девушку в подполье. А дровосек пришел под вечер домой и стал укорять жену, что она его заставила весь день голодать. «Не моя в том вина, – отвечала ему жена, – я послала к тебе дочку с обедом – верно, она заблудилась, так авось придет завтра». Дровосек поднялся еще до рассвета, и, отправляясь в лес, потребовал, чтобы на этот раз вторая дочка снесла к нему обед. «Я захвачу мешочек с чечевицей, – сказал он, – она покрупнее проса, дочке ее легче будет рассмотреть, а потому она и с пути не собьется». В полдень вышла вторая дочка с обедом, но нигде чечевицы не нашла: лесные пташки, как и накануне же, расклевали ее всю, и никакого следа ее не осталось. Проплутала девушка по лесу до ночи, затем пришла также к дому старика, была приглашена туда взойти и стала просить об ужине и ночлеге. Седобородый старик опять обратился к петушку, курочке и коровушке со своим вопросом:

Они опять отвечали ему: «Дукс!» – И все случилось точно так же, как накануне. Девушка сварила хорошее кушанье, пила и ела со стариком, а о животных не позаботилась. И опять стала спрашивать о том, где ей лечь; они отвечали:

И как только она заснула – пришел старик, посмотрел на нее, покачивая головою, и также спустил ее в подполье. На третье утро дровосек сказал жене: «Пришли мне сегодня обед с нашею младшею дочкою; она всегда была такая добрая и послушная; она сумеет найти настоящую дорогу: не то что ее сестры-непоседы – не станет шнырять кругом да около». Мать не хотела отпускать в лес еще и третью дочь и говорила: «Неужели же я должна потерять и это самое любимое мое детище?» – «Не беспокойся! – сказал дровосек. – Эта девушка не заблудится. Она такая у нас разумница! Да к тому же я захвачу с собою гороху и стану его на моем пути разбрасывать… Горох чечевицы крупнее – как по нему не найти дороги?» Но когда девушка, с корзиночкой на руке, вышла из дома, то уж все горошины были в зобах у лесных горлинок – и она решительно не знала, куда ей в лесу обратиться. Она очень была озабочена и постоянно думала о том, как бедный отец из-за нее голодает и как добрая матушка ее стала бы сокрушаться, если бы и она в лесу заблудилась. Наконец, когда стемнело, она увидела огонек и пришла к лесному дому. Кротко и ласково попросила она себе приют на ночь, и седобородый старик опять обратился к своим животным с вопросом: