Затем Альбертус Магнус несколько раз торжественно обошел вокруг стола, и все с изумлением увидели, что вместо однообразных зимних кушаний на столе в изобилии появились свежие, сочные и аппетитные плоды лета. Позабыв обо всем на свете, придворные накинулись на них. В тот же миг Альбертус Магнус исчез, а с ним и все великолепие стола, и придворные оказались в самых смешных и нелепых позах: кто ухватил соседа за нос, иные укусили друг друга за пальцы, некоторые жевали полу собственной одежды. Хуже всех пришлось императорскому шуту, который, сидя под столом, запихнул в рот хвост одной из собак. Каждому было досадно, что он одурачен, но потом все неудержимо расхохотались, и больше всего потешались над шутом.

На другой день император со свитой посетил Альберта Великого в монастыре. После того как они все осмотрели, ученый мудрец предложил показать им свой цветущий сад. Все озябли и дрожали от холода, и предложение было встречено громкими насмешками. Но вот растворились ворота, и император с придворными оказались в прелестном саду, полном цветов. Воздух был напоен благоуханием, между зеленых ветвей порхали диковинные птицы и слышалось их райское пение. Фонтаны вздымались вверх и рассыпались брызгами, а вокруг в солнечных лучах дрожали радуги. Придворные были вне себя от восхищения, некоторые принялись рвать цветы. Больше всех восторгался королевский шут. От избытка чувств он бросил вверх свой колпак, колпак зацепился за ветку дерева, шут со смехом полез его доставать. И вдруг все исчезло. Вместо роскошных букетов в руках придворных оказались пучки сухих веточек и пожухшей ботвы. А сверху послышался жалобный голос шута, повисшего на оконной решетке.

Опять Альбертус Магнус подшутил над ними, и опять им оставалось только смеяться. На этом император и его свита распрощались с ученым мудрецом.

Однажды Альберт Великий произносил проповедь – и вдруг запнулся на полуслове и не смог больше ничего сказать. Потом разум на какое-то время к нему вернулся, но за три года до смерти он окончательно впал в детство.

В местечке Кальс в Кальзертале, неподалеку от горы Гроссглокнер[88], жил один широко известный чернокнижник и волшебник по имени Фритцль. Ему очень нравилось подшучивать над людьми и устраивать забавные проказы, слух о которых расходился далеко по свету.

У домохозяина Заутера в Линце Фритцль однажды выволок через стену на улицу печь, она постояла там некоторое время на удивление всем прохожим, и тогда колдун снова втащил ее обратно в комнату. У другого хозяина, Майера, он поднял печь на соломенную крышу. Тут его увидел из своего окна декан[89] Егер и запретил Фритцлю эти безбожные фокусы, так что ему пришлось идти к декану и просить его позволения опустить печь на прежнее место.

В другой раз, было это в базарный день на главной площади Линца, на крыше одного из домов сидел петух. Фритцль обратил внимание людей, что этот петух держит на хвосте огромный ствол дерева, и все люди действительно это увидели. Но тут из окна напротив выглянула одна тетка и сказала: «Вы дураки! У него на хвосте просто соломинка!» – и все в тот же миг уверились, что это точно была соломинка. Фритцль наказал женщину за ее вмешательство: когда она пошла по улице, то чем дальше шла, тем выше поднимала подол, потому что верила, что идет по воде. И все вокруг посчитали ее сумасшедшей.

Однажды в окрестностях Зальцбурга судебный служащий хотел Фритцля арестовать. Колдун спрятался в печке. Служака схватил его за ногу, чтобы вытащить, но в руке вдруг оказалась только нога.

Также Фритцль умел превращаться в различных зверей. Однажды он превратился в мышь. Вдруг в комнату пришел кот, и дело плохо бы кончилось для волшебника, если бы он мгновенно не юркнул в оказавшуюся рядом дырку.

Он умел и куски пищи превращать в мышей и охотно их съедал, если не было ничего другого.

Кроме того, Фритцль был охотник. Особенно любил он стрелять серн, которых видел еще издалека. Однажды егерь из Оберфолльбаха потребовал, чтобы Фритцль вернул всех серн, которых он убил на его территории, и Фритцль с готовностью согласился. Он со всего леса согнал тридцать животных, пригнал их к городку и издевательски крикнул: «На, забери их себе!» И тридцать серн пролетели, как на крыльях, по улочкам насквозь через весь город.

Про Фритцля рассказывали еще немало подобных историй.

Юнкер[90] Мартен

На возвышенности возле Зингена[91] стоял в прежние времена замок Ремхинген, который иногда весь затапливался водами соседних рек. Там хозяйничал юнкер Мартен, жестокий дворянин. Однажды он выдал своему батраку для посева вместо семян мякину. Конечно, на поле ничего не выросло, кроме сорняков, и юнкер приказал замуровать батрака живым в стену. Бедняга умер бы голодной смертью, но его пожалела служанка из замка. Семь лет она каждый день подавала ему через маленькое отверстие в стене еду и питье. Но юнкер проведал об этом и сунул в дыру на острие своей шпаги булку, и когда замурованный схватил ее зубами, он проткнул его шпагой.

В наказание за жестокость и за чрезмерную, безудержную любовь к охоте он был обречен после смерти носиться по округе в образе дикого охотника. Как буря, мчится он со своими собаками, у которых к ошейникам привязаны бубенцы, по полям и лесам; иногда его видят несущимся в карете, запряженной вороными конями, а то он проносится по воздуху со сворой псов, и охотничьи возгласы, лай псов и улюлюканье разносятся далеко кругом.

Лунной ночью его увидел мальчик-рыболов и почтительно приветствовал. Дикий охотник пронесся, ничего не ответив, а одного мужчину, насмешливо что-то крикнувшего, он зашвырнул в Пфинц.

Его могила находилась в Ремхингене, при храме Святого Петра, где была их родовая усыпальница. Там он был изображен лежащим на саркофаге в полный рост, с мечом, луком и щитом, ногой попирающим собаку, а возле его головы и вокруг ног тоже изображено множество собак.

Старого Шлиппенбаха, богача из западного Уккермарка[92], в давние времена частенько встречали в компании диких охотников. Однажды крестьянин из Шенемарка возвращался вечером домой. Вдруг он увидел, что за громадным столом сидит старый Шлиппенбах с охотниками и еще с какими-то незнакомыми господами. На столе перед ними жаркое и пропасть всяческой еды, они выпивают и закусывают в свое удовольствие и при этом играют в карты. Старый Шлиппенбах тасовал карты, держа в руке колоду. Крестьянин возьми да и спроси: «Каково играется, господа хорошие?»

Старый Шлиппенбах оглянулся, увидел крестьянина, схватил со стола бычью кость и сунул ему под нос со словами: «Хочешь с нами поиграть, так откушай с нами!»

Крестьянин со страха упал навзничь в телегу, и лошадь довезла его, полуживого, до Шенемарка. Насилу он пришел в себя и смог рассказать, что с ним приключилось.

Один музыкант в день святого Сильвестра[93] допоздна играл на танцах в деревне возле Темплина[94] и около полуночи пошел домой. Идя через лес, он услышал, что с шумом и гвалтом приближается дикая охота, испугался и спрятался за стволом дуба. Но это его не спасло. Охота мчалась по лесу, все ближе и ближе, и в мгновение ока один из охотников подлетел к тому самому дубу и крикнул: «Вот сюда я воткну свой топор!» В тот же миг музыкант получил страшный удар по спине и ощутил на ней большую тяжесть. В страхе он побежал домой, и дома, к своему ужасу, обнаружил, что стал горбат.