«Спокойной ночи!» – насмешливо сказал старичок, вскарабкался на свою печку, улегся, повозился и захрапел. А разбойники стояли в полном сознании, но словно оцепеневшие.

Наутро воротились хозяева дома и сначала испугались при виде толпы грабителей. Но старичок-венецианец слез с печи, пожелал им доброго утра и сказал: «Вот вам ваши разбойники. Делайте с ними, что хотите. Хотите – свяжите и отдайте на суд и расправу, хотите – отпустите. Сюда они больше никогда не придут».

Хозяева посовещались и решили посчитать разбойников за крупных воров и, стало быть, отпустить, следуя поговорке: «Мелкий вор на виселице, крупный на свободе». Те были рады-радехоньки и никогда больше не появлялись в долине. Они натерпелись такого страху, что дрожали при одном упоминании об этих местах. А старичка-венецианца хозяева упросили погостить и на прощанье от души благодарили и благословляли.

Милях в восьми на север от Берлина, если ехать на Пренцлау, находилась усадьба Долленкруг. Вся эта местность покрыта густыми сосновыми лесами, а между ними лежат небольшие озера. Возле одного из них и находилась усадьба.

В усадьбе держали стадо овец, и пастух мучился, перегоняя их с одного места на другое, потому что берега озера были сухие и пастбища скудные. Самая лучшая трава росла как раз на противоположном берегу, но далеко в обе стороны простирались два крыла озера, так что добраться до заветной лужайки было нелегко, особенно в жаркий летний день. И не раз пастух мечтал о том, чтобы посреди озера был брод, насколько легче стало бы и ему, и стаду!

В таком настроении однажды застал его черт. Солнце пекло, пастух утирал пот со лба, путь вокруг озера был далек, овцы брели еле-еле, даже собаку разморило. Черт предложил ему сделку: он построит к утру дамбу через озеро, а пастух за это отдаст ему свою душу, а в придачу – душу собаки. Пастух согласился, и с заходом солнца черт принялся за работу.

Едва забрезжили серые рассветные сумерки, как раньше обычного закричал петух. Жена пастуха проснулась и удивилась – отчего петух запел в такую рань?

Потом спросонок вспомнила, что забыла с вечера запереть дверь курятника. Она пошла туда и обнаружила, что в открытую дверь забежала собака и разбудила петуха.

Когда рассвело, пастух погнал стадо к озеру. От страха он был ни жив ни мертв. Он подошел к берегу и видит – черт не закончил своей работы. От того берега тянулась полоска земли и обрывалась, немного не доходя до этого берега. Но образовавшаяся протока была так глубока, что казалась бездонной. В воде плавал клочок бумаги. Это оказалась запись роковой сделки, порванная когтями черта. Неурочный крик петуха спугнул нечистого. Так верная собака спасла себя и хозяина.

Это случилось возле озера в Пацнауертале[69]. У одного крестьянина сгорел дом. Новый выстроить было не на что, так как сгоревший дом не был застрахован и денег у крестьянина не было. С горя он согласился на сделку с чертом и пообещал ему своего единственного ребенка, если черт до первых петухов построит ему новый дом.

Договор был заключен, но крестьянин тут же пожалел об этом и горько запечалился. Жена спросила его, что случилось. Крестьянин сказал ей всю правду. Жена рассердилась, набросилась на него с упреками, что он не пожалел родного дитяти. Муж совсем приуныл. Но жена сказала, что еще не все потеряно и можно найти выход из положения.

Между тем всю ночь шло строительство, дом рос на глазах, вот уже и стропила были возведены, и черт, успевший показать себя искусным каменщиком, плотником, столяром, слесарем и стекольщиком, переквалифицировался в кровельщика. Близился рассвет, наступило время действовать. Жена крестьянина взяла сонного петуха, окунула его в чан с водой и выпустила. Черту оставалось приладить последнюю черепицу, но мокрый, злой петух отряхнулся, встрепенулся и сердито заорал в ночной тишине.

Нечистый испугался и решил, что пора удирать, пока не загорланили все петухи в округе. Со злости он швырнул в петуха черепицей и исчез не солоно хлебавши.

Крестьянин получил полностью готовый дом и переселился в него со всей семьей. Только в крыше так и осталась дыра. Ни один мастер не мог ее заделать: в том месте, которое не доделал черт, ни одна черепица не хотела держаться.

Одна мельница пользовалась дурной славой: если кто-нибудь отваживался на ней переночевать, то к утру его находили мертвым. Ни один подмастерье не хотел наниматься на эту мельницу. Но однажды явился молодой парень и попросил работы. Мельнику стало жаль парня, и он объяснил ему без утайки, почему он не может его взять. Однако парень рассмеялся и стал уверять, что он нисколько не боится и хочет посмотреть, в чем дело. Мельник обрадовался, они договорились об условиях, и парень усердно принялся за работу. С наступлением ночи он решил отдохнуть, и тут явился черт. Молодой подмастерье в это время щелкал орехи и не обратил на черта никакого внимания. Черт посмотрел-посмотрел, и ему тоже захотелось орешка. Парень полез в карман, достал камешек и сунул черту в пасть. Тот старался и так, и сяк, но никак не мог разгрызть камень. Тогда он спросил парня, все ли орехи у него такие твердые. Парень рассмеялся и сказал: «Это не орехи твердые, это у тебя зубы слишком тупые. Давай я тебе их немного заострю, и ты разгрызешь любой орех». Черт согласился. Парень сунул его голову в тиски и начал завинчивать, так что черт оглох и ослеп, а когда подмастерье напильником стал точить ему зубы, черт заорал что было мочи и стал просить и молить, чтобы тот его отпустил, но парень точил и точил. Наконец, когда черт поклялся, что никогда больше не покажется на мельнице, подмастерье его выпустил. С тех пор на мельнице все было спокойно.

Бахарах – один из древнейших городов на Рейне. Он был знаменит своим винным рынком, на который съезжались купцы даже из отдаленных мест. В плохую погоду рынок располагался в здании ратуши, с которым связана следующая легенда.

В доме, стоящем слева от ратуши, жил человек по имени Минола. Он был холост и держал ворчливую старую домоправительницу. Однажды ночью ей не спалось. Было новолуние, и ей показалось, что ночь уже на исходе. Она решила встать и сварить себе и хозяину луковую похлебку. Дело было зимой, было холодно, она получше укуталась и попыталась разжечь огонь, но пальцы ее не слушались, высечь искру никак не удавалось. Она отворила оконный ставень и взглянула, не горит ли в чьем-нибудь окне свет. Но в домах было темно, только из-под свода ратуши на мостовую падал красный отсвет огня. Старуха взяла жаровню и пошла туда. Подойдя к арке, оставшейся от старой ратуши, она увидела, что под ней лежит большая куча угля, возле сидит рослый черный человек и лежит большая черная собака. Ей стало жутко, но она подумала, что это бродячий жестянщик или изготовитель оловянных ложек, которые частенько приходят с гор Айфеля. Собака заворчала, старуха пожелала черному доброго утра и попросила пару угольков, чтобы разжечь огонь.

Черный человек кивнул и уставился на огонь. Старуха схватила валявшуюся рядом кочергу, нагребла в жаровню угольков, поблагодарила и ушла. Дома она вытряхнула угли в очаг, но они оказались совершенно потухшими.

Пришлось ей снова идти к ратуше, хотя она и боялась собаки и грубого подмастерья. Она извинилась и сказала, что угли погасли. Собака зарычала на нее еще громче, а черный жестянщик взглянул свирепо и пригрозил свернуть старухе шею, если она придет в третий раз.

«Ну и подавись своими углями!» – проворчала старуха и с пустыми руками повернула прочь, бормоча проклятья. Тут собака вскочила, а черный привстал, грозя кулаком, и старуха бросилась к дому с такой прытью, какой никто бы от нее не ожидал. Только захлопнув дверь, она почувствовала себя в безопасности. В это время на башне пробило час. Старуха знала поверье, что от полуночи до часу – самое время разгула нечистой силы, и поняла, что чуть было не попала черту в когти. Вся дрожа, она легла в постель, но никак не могла успокоиться и согреться. Уснуть она уже и не надеялась и, лежа в темноте, слушала, как время от времени бьют часы на башне. Когда пробило шесть, она встала. Было по-прежнему темно, но теперь она с легкостью раздула огонь. Потом старуха зажгла висячую лампу и посветила на очаг. Угли, которые она после полуночи туда высыпала, оказались золотыми.