Горный Дух сначала терпел их присутствие и не утруждал себя крутыми мерами, он только поддразнивал незваных гостей, по ночам то тут, то там зажигая голубые огоньки; легковерные бросали шапки, чтобы изловить огонек, и Дух иной раз даже позволял им откопать тяжелый горшок с деньгами, да только заглянут они в него наутро – а там камни да мусор. Но искатели легкого счастья вновь и вновь принимались за свое. Это, наконец, надоело Рюбецалю, и он устроил такой камнепад и стал так жесток ко всем без разбору, оказавшимся в горах, что нагнал страху на всю окрестность. Никто уже не ходил по горам без особой нужды, и по всей округе перестали болтать про Рюбецаля.

Однажды Дух грелся на солнышке у живой изгороди своего сада. Вдруг он заметил женщину, которая спокойно шла по тропе с целым выводком малышей: одного она несла у груди, другого на спине, третьего вела за руку, четвертый, самый старший, нес пустую корзину и грабли. Видимо, женщина собралась набрать листвы на корм скотине. «Эта мамаша, – подумал Рюбецаль, – вероятно, хорошее создание, – тащится с четырьмя детьми и без ворчанья терпит их капризы, а потом еще навьючит на себя тяжелую корзину; да, такова плата за удовольствия жизни!» Эти размышления привели его в добродушное настроение, и ему захотелось поговорить с женщиной.

Она посадила малышей на травку и начала сгребать листву. Дети вскоре заскучали и раскричались. Мать тотчас бросила свое занятие, повозилась, поиграла с малышами, убаюкала их и опять принялась за работу. Но младшего разбудили комары, и вся музыка началась снова. Мать опять не выказала нетерпения, она сбегала в лес, нарвала малины и земляники и положила малышу на грудь. Но крикун, прежде восседавший за материнской спиной, был упрямый и своенравный младенец, он сбросил ягоды и завопил так, словно его режут. Мать, наконец, вышла из терпения. «Рюбецаль! – крикнула она. – Приди и съешь этого крикуна!» Тотчас появился Дух в виде угольщика, подступил к женщине и сказал: «Вот я, чего ты хочешь?» Женщина очень испугалась, но, будучи по натуре бодрой и смелой, не растерялась и сохранила мужество. «Я позвала тебя только затем, чтобы заставить умолкнуть детей, – объяснила она, – иди себе спокойно и спасибо, что явился!» – «Знаешь ли ты, – возразил Дух, что меня нельзя позвать безнаказанно? Я ловлю тебя на слове, отдай мне твоего крикуна, давно не попадался мне такой лакомый кусочек!» И он протянул свою грубую руку к малышу.

Как наседка, которая при виде ястреба с боязливым квохтаньем заталкивает цыплят в корзину, прикрывает их, распушив перья, и даже готова вступить с хищником в неравный бой, так налетела женщина на черного угольщика, вцепилась ему в бороду, сунула под нос увесистый кулак и закричала: «Чудовище! Сначала вырви из груди и сожри материнское сердце, прежде чем ты доберешься до моего дитяти!»

Такого мощного отпора Рюбецаль не ожидал, – ему еще не приходилось сходиться с людьми врукопашную. Он дружески улыбнулся женщине: «Не пугайся! Я не людоед и не сделаю тебе и твоим детям нечего плохого, но отдай мне малыша, крикун принадлежит мне, я воспитаю его как дворянина, разодену в шелк и бархат и выращу из него бравого парня, который сможет прокормить отца и братьев. Требуй за него хоть сотню талеров, я заплачу их тебе.»

– Ха! – засмеялась женщина. – Малыш принадлежит Вам? Да я его не отдам ни за какие сокровища в мире!

– Дурочка! – возразил Рюбецаль. – Разве у тебя не останутся еще трое, причиняющих столько забот и хлопот? Каково их прокормить, возиться с ними денно и нощно!

– Все так, но раз я мать, я должна выполнять свой долг. Дети доставляют не одни заботы, но и радость. Все труды и мученья забываешь, когда увидишь доверчивый взгляд, улыбку и лепет маленького невинного червячка. Взгляните на этого золотого малыша, что на мне повис, на маленького подлизу! Словно не он только что кричал! Ах, была бы у меня сотня рук, которые вас бы обнимали, носили вас и работали бы для вас, милые мои детки!

– А разве у твоего мужа нет рук, которые могли бы работать?

– Как нет, есть, и их тяжесть я иногда испытываю на себе!

– Что? Твой муж осмеливается поднять на тебя руку? На такую женщину? Да я ему шею сверну!

– Вам пришлось бы тогда много шей сворачивать, если бы каждый муж, поколачивающий жену, должен был поплатится шеей. Мужики – плохой народ, не зря говорят: замужем жить – о волюшке тужить, но должна же была я выйти замуж!

– Но раз уж ты знала, что мужья – нехороший народ, зачем же так глупо поступила?

– Наверное, глупо! Но Стефен был расторопный парень, с хорошим заработком, а я – бедная служанка без приданого. Он пришел ко мне, сделал честь честью мне предложение, подарил талер с изображением вояки, и дело было сделано. Вскоре он отобрал у меня талер, зато вояка остался при мне!

Дух рассмеялся: «Может, ты распаляешь его своим упрямством?»

– О, упрямство из меня он уже повыбил. Стефен – скупец, если я попрошу у него хоть грош, он разбушуется в доме хуже, чем Вы иной раз тут в горах, упрекает меня моей бедностью, и я вынуждена молчать. Если бы я принесла ему приданое, я давно заткнула бы ему рот!

– А что за ремесло у твоего мужа?

– Он торгует стеклом. Ему тоже нелегко приходится: он носит стекло из Богемии, вот и таскается бедняга уж который год со своей тяжелой ношей через горы, а если по дороге у него что-то разбивается, он вымещает досаду на мне и на бедных детках. Но любимая рука бьет не больно!

– Он так плохо с тобой обращается, и ты еще можешь его любить?

– Почему же не любить? Разве он не отец моих детей? Это все искупает, а дети, как вырастут, нас отблагодарят!

– Слабая надежда! Чтобы дети благодарили родителей за труды и заботы! Твои парни еще будут вытягивать у тебя последний талер! А может случиться, кайзер пошлет их с войском в чужие страны, и турки их убьют!

– Это меня мало заботит. Если их убьют, – значит, судьба у них умереть за кайзера и отечество. А может, они вернутся с трофеями и порадуют старых родителей!

Дух еще раз попытался выторговать ребенка, но женщина не удостоила его ответом, сгребла листву в корзину, сверху крепко привязала маленького скандалиста, и Рюбецаль повернулся, собираясь уйти. Но корзина была слишком тяжела, женщина не могла самостоятельно взвалить ее на спину и позвала Духа еще раз. «Я Вас снова позвала, – объяснила она, – чтобы Вы мне помогли поднять ношу, но если Вы хотите, можете подарить малышу, который Вам так понравился, монетку на пару булок, а завтра вернется отец и принесет из Богемии белого хлеба». Дух ответил: «Я охотно тебе помогу, но раз ты не отдаешь мне мальчишку, он не получит никакого подарка». – «Ну и ладно!» – ответила женщина и пошла своей дорогой.

Чем дальше она шла, тем тяжелее становилась ее ноша, так что она изнемогала под тяжестью и вынуждена была отдыхать через каждые десять шагов. Это показалось ей странным, она заподозрила, что Рюбецаль подшутил над ней и подложил в листву камней, поэтому свалила с плеч корзину и вытрясла из нее зелень. Но никаких камней на дне не оказалось. Она заполнила корзину наполовину, а из остального нагребла в передник, сколько могла унести, но скоро и эта ноша стала слишком тяжела, и ей пришлось еще отбавлять. Все это удивило крепкую женщину, привыкшую перетаскивать куда большие тяжести, – такого изнеможения она никогда не ощущала. Вернувшись наконец домой, она кое-как переделала домашние дела, бросила листвы козе и козленку, дала детям хлеба на ужин, уложила их спать, помолилась и мигом уснула.

Ранним утром ее разбудил грудничок, громко потребовавший завтрака. Как обычно, она пошла с подойником в козье стойло. Что за пугающая картина ей предстала! Добрая кормилица, старая коза, лежала окоченевшая, протянув ноги в сторону, козленок валялся возле с закатившимися глазами и еще вздрагивал. Такое несчастье ни разу не постигало женщину за все годы, что она вела хозяйство. Совершенно оглушенная бедой, она опустилась на сноп соломы и загоревала: «Что же мне теперь делать, несчастная я, несчастная! А что будет, когда вернется муж! Нет мне счастья на этом свете, нет божьего благословения!..» И тут же сама возмутилась против этих слов. Если божье благословение в козах, то как же муж и дети? Да пусть они пропадут, все богатства и сокровища, были бы у меня мои дети и муж, подумала она. Для грудничка, слава Богу, есть источник молока, остальные дети попьют водички из колодца. Даже если Стефен меня побьет – что ж, на то он и муж. Скоро начнется страда, наймусь жать, зимой буду прясть до глубокой ночи, заведем снова козу, а там, глядишь, и козленок появится…