— Папочка! Папочка, ура, я тебя нашла! — звонкий детский голос вывел из усталой задумчивости и мне в ногу вцепился всей душой любимый комочек жизни.

— Привет дорогая, отпустишь меня? — я погладил Любаву по голове и услышал недовольное.

— Нет, а то ты опять уйдëшь, я тебя никуда не отпущу, ты мой.

— Твой, твой, давай на ручки, — я поднял еë одной рукой и та сразу же обвила меня за шею как репей, от неë пахло медовым печеньем, цветами и какими-то маслами.

— Опять мамины духи стащила?

— Я чуть-чуть, честно-честно! А что это у тебя? — она нащупала у меня за пазухой твëрдый предмет и мигом его достала. — Эта та штука над которой ты работал?

Она помахала из стороны в сторону стеклянным атлантом, да так, что стоящий рядом мастер чуть не поседел от одной мысли, что девочка его нечаянно выронит и разобьëт. Артефактор даже перестал дышать, готовый прыгнуть под ноги и поймать редкий нож.

За обладание такой вещицей люди готовы переступить через нормы морали, но для меня это была не более чем стекляшка, ведь самое настоящее сокровище в руках держал я.

Мне повезло, как же мне повезло. Минутная слабость и замешательство тут же рассеялись и я понял для кого и для чего всë делал. В своей привычной манере я взгромоздил на себя всю ответственность за этот мир.

«Я всего лишь его часть».

— Ты мой приз.

— Что папочка?

— Ничего, солнце, аккуратней, а то поранишься, отдай дяде ножик.

— Держи, бородач, — сказала она Елисею и передала артефакт.

В скором времени его облапают и обнюхают со всех сторон, ну а мы пошли пить чай. Вкусный чëрный чай с медовым печеньем. Будем говорить, смеяться, сплетничать, будем просто жить.

На следующее утро.

— Где Артëм? — Ривка почувствовала что-то неладное с утра, когда рука нащупала позади себя пустоту. Кровать давно остыла и она не помнила, чтобы её муж вернулся ночью. Кажется, спросонья она почувствовала его влажный поцелуй и снова забылась сном.

Сама не зная почему, она выбежала в одной сорочке в коридор и почувствовала, как сжимается от боли сердце.

— Госпожа, добрый день, — невозмутимо поклонился ей дворецкий и предложил свою помощь.

— Где мой муж?

— Артём Борисович изволили-с рано утром покинуть усадьбу.

Словно по наитию она пошла вперёд, отмахиваясь от предложений слуг, всё плыло перед глазами. Хотелось выбраться на свет, вдохнуть свежего воздуха. Немедленно!

Кто-то заботливо накинул ей на плечи плащ и открывал все двери. Она поблагодарила и услышала сбоку надтреснутый голос Егорки. Парень шустро накинул ей на ноги сафьяновые тапочки и освободил дорогу. Толчок ладонью и вот она вдыхает холодный воздух Вологды.

Садовник, кативший тележку, тут же бросил её и поклонился своей госпоже. Во дворе суетились слуги, кучка мастеров-артефакторов после завтрака возвращалась обратно к месту работы. Снизу кто-то требовательно теребил за платье.

— Мама, мама смотри у меня новый друг.

— Что? — непонимающе она опустила взгляд и увидела уродливого голема с непропорционально большой головой и маленьким туловищем, он не мог нормально ходить, поэтому толкал сам себя руками и ногами, один его глаз был ниже другого, а нос-картошка забился травинками от частых перекатов.

— Это просто чудо, дорогая, — запахнувшись от холода, Ривка спустилась с крыльца и сделала несколько шагов вперёд, оставив Любаву позади.

Что-то изменилось, но она не могла понять что. Ворочая головой вокруг, она искала источник своего беспокойства и вдруг увидела, как дверь знакомого сарая качнулась и из него вышла озирающаяся женская фигура. Она щурилась на осеннее солнце и прикрывала лицо ладонью какое-то время, а потом поправила белокурые волосы и уверенной походкой пошла ей навстречу.

— Барыня! Барыня, беда! — раздался голос со стороны ворот и оттуда на пылающем игнисе ворвался Юра Пичуга, он так спешил, что свалился из седла, выронив непонятный белый булыжник из руки.

Испугавшись, он быстро поднял его и вытер от грязи.

— Беда, Артём Борисович, кажется… всё…

— Ты совсем сдурел, что значит всё? — грозно прикинул на него Егорка и схватил за грудки. — Что с ним случилось и почему ты, старый дурак, бросил его?

Парень одним движением запрыгнул на игниса и готов был мчатся на помощь своему господину, но затем последовало сбивчивое объяснение.

— Его Сиятельство с утра попросил составить компанию. Дал поручения, некоторые бумаги, ничего необычного. Спрашиваю, куда мы едем? Он молчком и всё говорит, говорит, что да как выгодней сделать, а я спросонья только и успеваю головой мотать и запоминать. Потом похлопал меня по плечу, сказал забрать какой-то камень и отнести вам и что-то там про «достойно или умри», а я… А я… — задыхаясь от слёз прервался Пичуга и быстро вытер лицо рукавом. — Я, дубина, всё думал зачем мы пришли к этой Бреши? Он возьми да порежь себе руку этим стеклянным ножом и шагнул внутрь…

После этих слов Ривка почувствовала как земля уходит из-под ног и завалилась вперёд.

— Барыня!

Воздух наэлектризовался и в последний момент её успели подхватить чьи-то руки, а затем она упала в обморок.

— Очнулась, подруга? — спросил её голос из прошлого, Ривка открыла глаза и увидела сидящую рядом с ней Софи, в том виде, что и познакомилась с ней пятнадцать лет назад.

Девушка накинула ногу на ногу и мрачно покачивала носком сапога. Откинувшись в кресле, она больше смотрела в потолок, чем на неё.

— Он ко мне заходил перед тем как… Ну ты поняла, — продолжила она, стараясь сделать безразличный вид. — Тебе там записка, — Софи кивнула на тумбочку, где лежало распечатанное письмо.

— Ты что читала? — возмутилась Ривка и схватила пару исписанных листов.

— Конечно читала, я вообще-то и его жена тоже.

Ривка подавила внутри себя раздражение и впилась в буквы, которые складывались в привычную уверенную интонацию Артёма.

— Дурак, я пыталась его отговорить, но он упрямый как баран, — раздражённо махнула белокурой головой Софи, но подавленный вид Ривки заставил её смягчиться. — Да не реви ты, не умер он.

— Как не умер? — шмыгая носом, с надеждой подняла голову женщина.

— Он сейчас в другом месте. Далеко-далеко от нас, ищет способ как вернуться и мы ему поможем, слышишь? Не надо тут нюни распускать, вот, — она положила на стол серебристо-белый камень, который притащил с собой Пичуга.

— Что это?

— Останки бога света.

— И как это нам поможет? — Ривка накинула на плечи шаль и встала с кровати.

— Не знаю, но он оставил нам свои книги, ответ должен быть там.

— До сих пор не верю, что он так поступил, почему? Вчера играл с дочкой, всё было идеально… Какая муха его укусила?

— Можешь винить меня, если тебе так удобно, — ответила Софи, ожидая словесного «удара» и проклятий, но вместо этого её соперница, уже совсем взрослая женщина, подошла к ней, нагнулась и обняла.

От неожиданности путешественница во времени растерялась и весь её напускной тон слез как некачественная краска, обнажая спрятавшуюся внутри девочку.

— Всё в порядке, дорогая, ты дома. Тебе пришлось тяжело, я знаю, всё закончилось, поплачь.

— Я не хочу…

— Хочешь.

— Я… Не… Х-хочу-у-у, — её прорвало и из груди к горлу подступила сдерживаема лавина эмоций.

Месяц спустя, Архангельская губерния.

— Долго нам ещё? — спросила Софи своего спутника и поправила лямки походного рюкзака.

— Почти пришли, — глаза Ломоносова покрылись пеленой, так бывало каждый раз, когда он сверял дорогу по мана следу.

Они уже не первый день шли по неприветливому ельнику в самую чащобу, туда где не ступала нога человека и главенствовала природа. Им то и дело приходилось расчищать путь перед собой магией. Благо знания фитомантии позволяли девушке не вредить окружающей природе и колючие кусты с деревьями сами «расступались» в сторону перед ней.