— Вы предлагаете опорочить церковь⁈ Отдать её магию в руки черни? — резко прервал его инквизитор.

— Я предлагаю выиграть эту войну, — Джона всё-таки поставили на колени и скрепили руки за спиной артефактными цепями. — Я сам сын божий и мне больно это говорить, но другого выбора у нас нет.

— Именем Клирикроса я беру этого еретика под стражу и на время суда отлучаю тебя от сана.

Монарх встретился взглядом с Джоном. В его лице мелькнуло короткое сомнение, но вскоре Павел отвернулся к карте, а инквизиторы из свиты Андроника выпроводили бунтовщика наружу, заодно арестовав и несогласного Маэстро. Увы, но император не имел права вмешиваться в подобные процессы, да и вряд ли хотел вот так в одночасье потерять поддержку нескольких тысяч высококлассных теневиков.

Предложение Джона было здравым, но оно отбирало монополию на магию света, а этого ему никто не позволит.

— Завтра попрощаешься с головой, еретик, — инквизитор грубо за волосы толкнул его в древесную камеру и включил сферический тюремный барьер.

Джон остался наедине с собой в изолированной комнатушке в полной темноте. Он знал, что так будет, но не мог промолчать. Он готов поплатиться жизнью, чтобы спасти этих несчастных. Недостаточно просто молодости и задора, чтобы решить эту гигантскую проблему с «Северной».

Даже если Вожак падёт, то одна ошибка может стоить всего успеха. Ведь через сутки он опять появится, а это новые потери. Для империи подобные события не сулят ничего хорошего.

Павел оказался в западне между решением сдержать своё слово и надвигающейся угрозой с запада. Два Повелителя смерти уже пришли в этот мир, один из них Артём и Джон верил — тот сможет обуздать свой девятый шаг, он справится, но вот кто второй? Разведка не знает, никто не знает. Он до сих пор не явил себя людям.

Маэстро отказался бросить друга в трудную минуту и согласился разделить участь еретика. Его кинули в другую камеру и теперь оба ожидали казни за страшнейшее богохульство. Те, кто отдали свои жизни на благо церкви, оказались ей не нужны, как только свернули на скользкую дорожку инакомыслия.

Присвоить церковной магии статус стихийной — это же единственное логическое спасение! Та же инквизиция использовала дополнительный атрибут тени, а значит, нет никакого запрета кроме структурного. Никакой Клирикрос не давал таких поручений, что за дурацкое правило? Ему вообще плевать на всех этих священников с высокой колокольни…

В знак отречения Джон собрал свои роскошные длинные волосы в пучок и срезал их одним движением барьерной магии. Церковь была его мамой и папой, никто более ревностно не исполнял её приказы, как он, но времена меняются и то, что было эффективно раньше, сейчас тянет всех на дно. Империи, да и всему человечеству, больше не нужен этот атавизм.

Он побрил себя налысо и присел помолиться в последний раз.

Утро графа Алексея Бутурлина начиналось не с кофе, точнее оно тоже было, но позже. Зачистки первой линии обороны шли вот уже неделю и каждый день он открывал глаза в своём «шикарном номере» и первым делом брался за револьвер, лежавший на тумбочке.

Этот подарок Бенкендорфа пришёлся дворянину по вкусу. Ему нравилось трогать холодный металл и осознавать всю смертоносность бездушного изделия.

Зевнув, он протёр глаза и вложил в пустой барабан патрон из промасленной коробки. Затем пара ловких движений ладонью, треск прокрутившегося устройства и момент истины. Граф приложил дуло к виску и на долю секунды испугался, но палец уже нажал курок, раздался пустой щелчок.

— Василий! — крикнул он, убирая в сторону оружие. — Неси кофе!

Встав, он подошёл к тазику с холодной водой и ополоснул лицо. Алексей не часто бывал в походах, но нынешний пропустить не мог. Приходилось мириться с убогостью условий проживания на дереве. Будто он какая-то вшивая белка!

Ступица вошёл уже с готовой туркой и вылил содержимое в маленькую чашечку. Все его движения говорили об уважении к своему господину. Он видел, что Бутурлин слез с кокаина и радовался как никто другой, но пока не мог определить, что стало его заменой. Знал бы он о ритуале с русской рулеткой, первым бы вручил ему табакерку с порошком.

Кофе окончательно пробудило Алексея и дало заряд бодрости на весь день.

— Теперь докладывай, — велел он своему воеводе, опустив чашку на стол. Рука, наконец, перестала дрожать.

Ступица каждый день собирал для графа новости по всем направлениям наступления и Бутурлин старался брать самые сложные участки, воюя там, где мог проявить себя в полной мере.

Его отряд был одним из лучших как в воинской подготовке, так и по экипировке. Всё благодаря личной алхимической мастерской и огромному запасу зелий. Он не жалел на свои дружины денег и подчинëнные это ценили.

Закончив с утренними ритуалами, Алексей велел всем готовиться к выезду, и сам облачился в противоземельную артефакторную броню. У каждого бутурлинца было четыре стандартных набора амуниции против разных стихий. Сегодня они идут против «зеленожопых», как любил выражаться Ступица, поэтому защита нужна от магии земли.

Грузовой лифт несколько раз спустился к подножию могучих сосен и выпустил из себя породистых лошадей. Отряд немедленно разобрал их и оседлал.

— За мной, не зевать! — строго гаркнул Алексей своим подчиненным и пришпорил коня.

Сегодня погода была как раз для вылазок: земля промёрзла, сугробов мало, а дороги успели расчистить огневики. Помимо воинских подразделений в армии было много магов, ответственных за хозяйственную часть, вот они и налаживали в древнем лесу логистику и быт.

Тридцать человек промчались за охраняемую территорию и вскоре оказались близ сорокаметровой Бреши, изрыгавшей из себя древесных крабов, прикрытых ветвящимися наростами вместо панцирей.

Со стороны казалось, что это безобидные ходячие пеньки, но стоило им дотянуться до человека, как их многочисленные прутики разрывали человека на части самым жестоким образом. Врастая внутрь. А их увесистые клешни могли перерубить лошадь пополам.

— В полукруг! — заорал Ступица и всадники немедля организованно выстроились как велел из воевода. — Пли!

Заклинания шквалом полетели в ленивых древокрабов, дробя их на куски. Лучше всего с ними справлялся огонь, но и остальные стихии сильных магов наносили непоправимые повреждения.

— Меняем позицию! — прозвучала команда и отряд сорвался места, чтобы не стать лёгкой добычей.

Выпестованные лошади быстро выполнили манёвр и вскоре атака людей повторилась.

Здесь не было слабаков — все успели подучится до максимального значения процентилей. Благо Бутурлин вложил в дружинников свои кровные после той знаковой битвы за стометровку. Аренда мест силы обошлась дорого, но оно того стоило.

В гибели Мальского, сына лучшего друга, Алексей больше всего винил себя. Тогда его люди не смогли ничего противопоставить стометровой Бреши и он побоялся ими рисковать. Сейчас бы граф побежал в атаку не глядя, но время не повернуть вспять.

«Вот так ты отплатил своему спасителю, да? Струсил помочь его сыну, жалкий наркоша, чёртов кусок обнюханного говна…»

Эти мысли крутились в его голове круглосуточно. Порошок сбил Бутурлина с пути. Слабость настолько опутала сознание, что ничего кроме дозы его не волновало. Честь, отвага, достоинство? В топку! Всё сгорело дотла.

Последней каплей стало унижение от мальчишки Барятинских. Семейные награды предков отправились в карман некроманта. Тогда никто не знал, что это будущий Девятый и злость поедом съедала Алексея. Он даже сумел побороть зависимость, чтобы отомстить, но когда очистился, понял, как же гордыня его ослепила. Это был тяжёлый удар.

Нелегко принять своё несовершенство, но Бутурлин постарался. Именно поэтому он сейчас в первых рядах натравливал свою водную лису на обезумевшего Вожака.

— Ваша Светлость, осторожней! — крикнул ему Ступица и выругался, когда граф забежал далеко вперёд. — Чего стоите, остолопы? Если хоть волос упадёт с его головы, баланду будете жрать, сукины дети! Мать твою перемать!