Правда, пару раз Хаокин всё же показал реальную сторону своего характера — взрывную, пугающую. Впервые, когда ребенок лет пяти уж слишком баловался — кажется, он сломал какую-то дорогую вещицу. И Ариадна увидела, как Хаокин впился пальцами в плечо мальчугана, сказал что-то и так зыркнул, что маленький бандит аж побледнел. А потом побежал ябедничать отцу. Хаокин перед мужиком снова прикинулся слабеньким, извинялся, но всё же получил. Ариадна тогда ела пирожное.

И второй раз. В проходе Хаокин столкнулся с Юлией, бокалы у нее посыпались, но он их поймал. Пьяным девицам это показалось милым. И они начали сватать двух официантов друг с другом. А потом это подхватили и остальные. Хаокин не подавал виду, но Ариадна прекрасно знала, как он бесится. Ей же принесли партию шашлыка. И девушка с новой подругой Виленой приступили к мясу — стало как-то не до колдунишки.

Затем Хаокин и Юлия оказались посредине зала, и все закричали им: «Горько! Горько!» Официанты игнорировали призывы, но какая-то девчонка напрямую сказала Юле поцеловать парня. Юлия объяснила, что они лишь друзья. Хаокин решил уйти, но ему дорогу перегородил пьяный мужик. Забулдыга говорил что-то на своем умалишенном языке и толкал парня в сторону служанки. А затем уже схватил Юлию. Тогда Ариадна перестала видеть скромного мальчика в очках — он растворился под личностью Хаокина.

— Убери от нее свои руки, — прошипел он и сжал кисть мужчины так, что казалось — кость сейчас треснет. В толпе зазвучало: «О-о-о».

— Поцелуй ее — все просят, — пробурчал мужчина, обрызгав колдуна слюной.

Ариадна видела, как сильнее разгораются глаза у Хаокина. «Он эту падаль сейчас точно треснет», — подумала девушка. А у нее в бокале шампанское недопито.

И Ариадна смотрит на Хаокина, не отрываясь. А он глядит в одурманенные глаза пьяницы, который и не замечает опасности. И тут всё зависит от того, какой хищник быстрее. Мгновение — и Ариадна подскочила к Хаокину, потянула его на себя за белые рюши и поцеловала. Ей показалось, что мир застыл. Юлия прикрыла рот от возмущения. Кто-то засмеялся. Вилена зааплодировала. Сам же Хаокин забыл о своей злости и выронил бокал. Рука юноши скользнула по волосам девушки, затем по шее, дыхание уже дрожит. Ариадне отступила на шаг назад, чтобы парень от нее отстал.

— Спасибо за то, что спасла меня, — сказала Ариадна, сверля Хаокина красными глазами. А потом так же быстро скрылась в толпе, оставив его с привкусом шампанского во рту.

— Ну мать, даешь! — сказала Вилена, когда подруга села на место. Ариадна разом допила шампанское в своем бокале. — И чего же ты до этого молчала? Почему еще раньше не взяла себе парня, к которому питаешь такую страсть?

Ариадна перевела на новую подругу взгляд. Девушку буквально ранили слова Вилены.

— Выйти замуж, что ли? Связывать себя с кем-то? За кого ты меня принимаешь?

— Знала, что не ошиблась в тебе. Ты — волчица, как и я.

— А мне пророчили душу русалки.

— Русалка, нерусалка, но в тебе душа волка, — продолжала Вилена. — Ты любишь свободу. Но я-то и не говорила о замужестве. Сама считаю это ужасно — связывать себя с одним мужчиной на всю жизнь. А если разонравится? А если полюбится другой? У меня три любовника. Вон тот в зеленом. Еще парень возле стола. И этот… который целуется. — Вилена бросила в него яблоко. — Его я всё время ревную. Он у меня самый любимый. Но не в этом дело. Я знаю, это тяжело понять, когда ты человек. Я тоже не всегда была волком. Меня растили как маленькую леди, обучали быть хозяйкой, женой. Но я избрала свободу. Тебе это знакомо?

— Еще бы! Та же история.

— Так почему тебе не присоединиться к нам? Мы живем, где захотим, любим тех, кого захотим, мы веселимся, пьем, гуляем. И никто нам не указ. И ты можешь так же.

— Звучит заманчиво. Но я уже пыталась жить в свое удовольствие. Но только запуталась в себе. Я и пришла сюда, по сути…. разобраться.

— Просто ты еще не нашла свою стаю. Нет ничего хуже, чем быть без стаи или с чужой. Тогда жизнь становится бессмысленной. Станешь такой же, как этот… колдун Хаокин.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не такой, как ты и я. Он — одиночка, — ответила Вилена. — Не сможет жить ради стаи, ведь он всё делает только для себя, даже любит. В конце концов он же вас бросил здесь, — проговорила Вилена и увидела, как Ариадна смутилась. — Можешь, не притворятся. Колдун точно был тут. Его запах повсюду. Но в самый опасный момент Хаокин сбежал, потому что сам себе дороже окружающих. Потому что он из тех, кто только любит любить. — Последнее слово Вилена выделила с особым презрением.

— Тебе не особо нравится любовь? Чем она тебе так насолила? Кто-то разбил твое сердечко и ты теперь всю эту ваниль ненавидишь?

— Почему же ненавижу? Нет, чувства между женщиной и мужчиной — это прекрасно…

— Но? — дополнила Ариадна.

— Это еще не самое главное! Вы же люди, знаю по себе, возносите романтику в какой-то культ. Вот прекрасная женственная девушка. Вот смелый юноша. Есть только он и она. Но люди не идеальны. И они разочаровываются друг в друге. Опять же вспомним этого колдуна. Подруга училась с ним, и она рассказывала, как все обожали эту пару Хаокин-Ифигения. И что с ними стало? После такой любви ничего не остается. Мы в стае живем не ради любви, а ради самой стаи. При этом мы свободные, несвязанные. Люди приходят к нам и уходят от нас, умирают и рождаются, а стая живет. Мы не льем слезы. И да, у нас здесь нет любви. Потому что это необязательное обязательство. Есть страсть, есть соперничество, есть родительские чувства, дружеские, чувство, что каждый из нас — часть чего-то большего, чем мы есть по отдельности. Поэтому мы и способны быть свободными, но мы не живем лишь для себя, как одиночки, мы готовы даже умереть ради своих.

Ариадна слушала подругу с интересом.

— Ну что? — спросила Вилена. Ариадна потухла.

— Я же говорила. Мне надо разобраться в себе. Я думала, что могу жить ради других, но это оказалось не так. И я думала, что могу быть одиночкой. И это у меня не получилось. Я… — Ариадна сделала большую паузу для обдумывания. — …Хотела, чтобы один человек перестал быть со мною рядом, и я его оскорбила. Но я не ожидала, что, сделав больно ему, сделаю больно и себе. И я… я не понимаю теперь, как он ко мне относится, как я отношусь к нему. Он ведет себя как всегда. Но что это значит?

— Да уж. — Вилена глотнула виски. — Ты хочешь любить. Это мне понятно. Но как ты собираешься это делать, если не можешь даже себя найти, понять свое место в мире?

Жрица очередной раз быстро перемешала карты и раздала их. Она сидела, сгорбившись и сложив ноги по-турецки, от чего ее короткое платье еще сильнее задиралось. Большая тень Бокерии наваливалась на Элеон — он находился напротив. К Властелину прижималась красивая Дама, на которую он не обращал внимание — голубоглазая шатенка с цветами в волосах и в разноцветных тонких шалях, похожих на павлиний хвост. Она положила уставшие от шпилек ноги так, что они заняли целое место в круге, и оттого все теснились. Но Даму это особо не волновало. Она глядела в свои карты, порой ненароком показывала их соперникам и курила на своего Властелина. Еще с ними за столом сидел мужчина с тремя деревянными пальцами.

Элеон было не по себе среди этих людей. Она даже не знала, как к ним обратиться. Особенно к Бокерии. Что у него имя? Что фамилия? И можно ли к нему обращаться по имени? Или «Властелин» сойдет? Или произнесение этого титула делает тебя его подчиненным?

—…И прикидываешь, Манька, этот дебил не увидел разницы! — дорассказала историю Жрица и пискляво засмеялась.

— Это понятно, — сказал Манька, мужчина с деревянными пальцами, и неловко подкинул карту. Она упала изнанкой вверх. Он потянулся за ней, чтобы перевернуть — в карманах забренчали детальки. — Городские перестали чтить традиции и уже не знают той сельской магии, которую ненароком применяет каждый крестьянин-магоненавистник. Так уж мы устроены. Реально проверенные способы называем бабкиными сказками, зато с радостью верим всяким шарлатанам. И даже если мракобесные методы не работают, убеждаем себя в обратном.