— Ксандр! — сказала Элеон. — Это же молитва после еды.

— В смысле? Никто не молится после еды.

— Это, видимо, не так обязательно.

— Тогда зачем они это делают?

— Не знаю.

Опять шик.

После ужина Авксентий посадил Ксандра и Элеон за стулья и стал обо всем расспрашивать.

— Так откуда вы? — вопрос от хозяина дома.

— Феверия, — ответ от Ксандра.

— А конкретнее. Город. Кто ваши родственники? Что случилось с родителями?

— Чувство, будто на допросе.

— Не хами.

— Я и не хамлю. Почему все считают, что я хамлю? Я выражаю свои мысли.

— Не спорь со старшими.

— А если старшие не правы?

Взгляд Авксентия надо было видеть. В нем примерно читалось: «Ты с ума сошел? Как это старшие могут быть не правыми?» Это даже забавляло мальчика.

— Ксандр, — прошептала Элеон. — Не уважать старших — это грех.

— К братьям это правило, видимо, не относится? — спокойно произнес Ксандр. Элеон вжалась в стул и опустила голову.

— Отвечай уже на вопрос, — сказал Авксентий.

— А? — сказал Ксандр. — Там было что-то про родичей? Я не знаю, где они. Родители хотели снять с нас шкуру, братья пропали. А у вас как дела на семейном фронте?

— Так вы соврали, что сироты? Ты знаешь, что ложь — один из самых страшных грехов?

— Сомневаюсь, что один из. Судя по тому, что я с вами общаюсь минуты две, а претензий в свой адрес услышал лет на двадцать вперед, самый мой большой грех — то, что я еще не сдох. И нет. Я не лгал. Я редко лгу. Предпочитаю говорить так, как есть. Мы сироты. По-другому нас не назовешь.

— Мне это надоело, — проговорил Авксентий. — Ты совершенно не умеешь себя везти. Сегодня ночью будешь переписывать Слова, пытаясь вникнуть в них. Ты должен с уважением относиться к старшим.

— Что за идиотизм!

Ксандру дали книгу и заставили писать. Он долго отказывался, но всё же начал. А Авксентий расспрашивал уже Элеон. Ксандр не слышал, о чем они говорят, поэтому еще больше злился. Затем Аза принесла ему серые вещи. Мальчик сказал: «Спасибо, за пижаму, но сегодня я, видимо, не буду спать», на что Аза ответила: «Это не пижама, а повседневная одежда».

Таким образом, Ксандр теперь носил серое.

Утром беседа продолжилась. Авксентий начал говорить о том, что Ксандр — колдун, и это очень плохо. Ксандр посмотрел на Элеон. Сдала родная сестра! Но увидел ее в этом мышином наряде, и даже ссориться расхотелось.

Таким образом, Ксандра заставили надеть специальный браслет, блокирующий магию.

Затем заговорили про волосы.

— А что не так с моими волосами?

— Их цвет слишком яркий.

— И что?

— Так неправильно.

— И что предлагаете? Покрасить? Мне и так нормально.

Опять этот осуждающий взгляд.

— Я предлагаю остричь волосы.

— Что? — Ксандр даже рассмеялся. — Остричь мои волосы? Серьезно? Элеон, пойдем лучше обратно в клетку. К черту эти правила, к черту серые пижамы!

— Ты сам предложил здесь жить, — робко сказала сестра. — Сказал, на улице нам не пережить холода.

— В этом доме ты не можешь ругаться, — сказал Авксентий.

— Будто то, что я не буду ругаться вслух, заставит меня мыслить без ругани! В этом доме мне вообще хоть что-то можно?

К обеду волос на голове Ксандра уже не было. Мальчик тупо смотрел на свою лысую голову в зеркале. Он и с волосами был не очень-то симпатичным, а уж без них. Даже у Элеон это вызвало смех. Ксандр убежал куда-то и не приходил до вечера, за что ему пришлось отчитываться потом. Детей хотели поселить в разных частях дома, но Ксандр так долго спорил, что в конечном итоге им дали место на чердаке.

Ночью Ксандру снился кошмар. Там был дом Авксентия (его мальчик называл Сеней). И вечно недовольный учитель магии. Потом всё загорелось, и Хонг попытался кинуть мальчика в костер.

— Ксандр, Ксандр. Тебе плохо? Проснись! — Элеон разбудила его.

— Кошмар просто. — Мальчик сел на край кровати. — Я, что, кричал? Ты из-за меня проснулась?

— Нет. — Элеон села на свою кровать возле окна. — Я не спала. Просто глядела на звезды. Только их отсюда почти не видно. Печально.

— Так пошли на улицу. Ночи в этом году теплые. И время сейчас самое подходящее, чтобы поглядеть на небо. Я заодно прогуляюсь после кошмара.

— Ты разве не помнишь правила? Нельзя ночью выходить во двор.

— Нет, я не помню, чтобы что-то такое говорили. В этом доме ничего нельзя. Идиотские правила. Мы не обязаны слушать этих глупых людей.

— Они не глупые. И я не выйду за порог… Иначе нас выгонят.

— Уф. — Ксандр вскочил с кровати, взял одеяло и подошел к окну. — Подержи. — Мальчик передал сестре одеяло, встал на подоконник и раз — исчез. Элеон подошла поближе, посмотрела вниз. Его нет. Тут сверху протягивается рука. — Давай одеяло. И еще второе захвати.

Элеон послушно выполнила указания.

— А теперь руку.

Ксандр поднял сестру на крышу. Они уместились на одном одеяле. Элеон накрылась вторым. Ксандр улегся, уставившись в небо, и закурил.

— Откуда у тебя это? Зачем ты опять это делаешь?

— Нервы успокаивает, — ответил брат на часть вопроса.

— Тогда, может, мне тоже курить?

— А у тебя расстроенные нервы?

— Это оправдание. И ты испортишь этим здоровье.

— Ага.

Дети замолчали и некоторое время просто смотрели за тем, что происходит вокруг. Кромешная тьма. На улице никого. Только деревья, домики. Жучки жужжат. А наверху огромные звезды, будто не из этого мира — ты их видишь, но дотянуться не можешь.

— Мне бы и в голову раньше не пришло не спать по ночам, — сказала Элеон. — Ведь ночью ничего нет, ведь ночь нужна, чтобы отдыхать. Но в тот день, когда нас поймал… ну Хонг, я не спала, ты по веткам поднял нас над лесом. Мне тогда показалось, что я умею летать, а потом я увидела звезды. Впервые. Не как раньше — иногда из окошка. А по-настоящему УВИДЕЛА. И я стала глядеть на них каждую ночь. Забавно… если бы нас не поймал Хонг, я бы не узнала, что трачу свои ночи на сон вместо того, чтобы смотреть на чудо.

— Я не помню о том дне ничего кроме беготни, — сказал Ксандр.

— Может, не хотел смотреть? Ты всегда куда-то бежишь. И не только, когда это нужно. От мамы (Нори) и папы (Карла) ты тоже сбегал, а ведь у них мы были в безопасности, они нас любили. Может, пора остановиться? Нам никто не угрожает.

Ксандр молча докуривал сигарету.

— Я по ним очень скучаю, — произнесла Элеон. — По маме и папе. Надеюсь, им хорошо там, где они сейчас. — Девочка посмотрела на брата, тот всё еще молчал. Элеон начала слегка сердиться. — Ну ответь мне что-нибудь!

— Что я могу сказать?

— Неужели ты совсем не скучаешь по дому? Неужели тебе всё равно? Я не верю в это.

— Это был твой дом. Не мой. А это вообще не дом. Я здесь с ума схожу.

— Где тогда твой? — спросила Элеон и задумалась. — Ты… скучаешь по месту, где мы жили еще с другими родителями? Так ты туда хочешь убежать?

— Элеон, — проговорил Ксандр. — Я не могу туда попасть.

— Почему?

— Дороги назад оборваны.

— Можно найти новые. Надо спросить у людей, где наши другие родители. И тогда дороги найдутся.

— Не в этом дело, — вздохнул Ксандр. — Мы не можем вернуться домой потому, что те другие… люди не были хорошими. Они — чудовища.

— Ты что-то путаешь. Они не чудовища. Они — наши родители, и ты их очень любил. Иначе бы не хотел к ним вернуться.

— Я не говорил, что хочу.

— Но ведь это так. Я же знаю. Почему ты боишься признать это? Почему боишься хоть раз послушать меня?

— Потому что ты говоришь о том, что меня больше всего волнует. Тебе не холодно? Может, спустимся, а то я начинаю замерзать?

Утром был снова допрос по поводу одеял.

— Вы, что, полы мыли ими?

— О, уверяю, одеяла этих полов не дотрагивались.

— В чем тогда дело?

— Просто у вас очень грязные крыши.

Таким образом, Ксандр весь день мыл полы на чердаке, крышу, стирал одеяла. А затем снова писал чертовы Слова из чертовой книги.