— Возможно, — согласилась сдержано альва.

Остановившись у стены, прижала ладонь к розовому с золотистыми прожилками мрамору. Прислушалась.

Этьен хорошо постарался, чтобы сохранить происходящее внутри в тайне от всего остального мира. Пришлось несколько раз царапнуть стену мечом, чтобы разговорить усыпленный незнакомой магией камень.

— Думаю, я смогу разбить, — со свойственной молодости горячностью заявил Эйнар.

— И я смогу, — произнесла спокойно альва. — Но не буду. Давайте сначала разберемся, что происходит внутри.

Несколько минут все трое просто слушали. Лили и Эйнар — голос камня, Эсея, которой воздух не доносил даже эха, — не скажут ли что товарищи.

— Не может быть! — в какой-то миг шеар отшатнулся от стены. — Он призвал тьму. Сюда. Он…

— Силен и опасен, — подвела итог альва. — Потому и хотел, чтобы вы находились подальше. Еще не поздно уйти.

— Нет! — возмущенно воскликнул Эйнар.

— Что там? — встрепенулась Эсея. — Он вызвал Холгера? Простите… шеара Холгера…

— Холгер вызвал его, — удивила сильфиду Лили. — И если не поторопимся, пропустим самое интересное. Но войти нужно тихо. Ломать ничего не будем, пойдем сквозь камень. Шеар Эйнар, сумеете закрыть нас, чтобы ни Этьен, ни темные не почувствовали?

— Постараюсь…

— Это не ответ! — сердито, как на новобранца, рявкнула на него бывшая старейшая.

— Сделаю! — четко отрапортовал будущий правитель Итериана.

Вот так-то лучше.

Альва подняла меч и прочертила на стене длинную вертикальную линию.

Здесь будет вход.

Нельзя сказать, что Тьен был готов к любому повороту, но такого точно не ожидал.

— Что? — переспросил он, не веря своим ушам.

— Я вызываю тебя на поединок во имя правды, и пусть четверо разрешат наш спор, — громко и отчетливо произнес Холгер.

— Какой спор? Я спрашиваю у тебя об убийце моей матери!

— А я не считаю себя обязанным отвечать, — парировал правитель. — Вот и спор.

— Нет.

— Отказываясь, ты признаешь свое поражение.

— А если соглашусь, никогда не узнаю ответ, — раскусил замысел первого шеара Тьен. — Ты же понимаешь, что не выстоишь против меня сейчас?

— На все воля четырех, — смиренно изрек Холгер. — Если хочешь честного боя, отзови ильясу.

Мерзавец!

Хитрый расчетливый мерзавец!

Тьен стиснул зубы.

Нет, он не боялся того, что правитель назвал честной схваткой. Холгер силен и опытен, но в арсенале третьего шеара молодость, ловкость и навыки выживания на дне людского города — с последним никакая стихийная магия не сравнится. Когда дело доходило до драки, бывший вор предугадывал действия соперника на два хода вперед. Но он не хотел этого боя. Не хотел рисковать своей жизнью, и не хотел убивать Холгера.

В его плане вообще не было смертей.

— Бой, — сказал кто-то за его спиной.

— Бой, — повторил другой голос.

— Это по закону. Пусть четверо рассудят.

— Бой…

Тьен зажмурился, отгоняя всплывшее вдруг видение из прошлого.

Игорная мамаши Бланшет. Щеголь в твидовом пиджаке ухмыляется недобро, и навощенные усы его шевелятся, словно паучьи жвалы. Смазливая шлюха строит глазки, уже зная, что не позволит ему выстрелить. А вокруг — люди, безликие, безымянные… такие же, как эти итерианцы сейчас для него. Так же ратуют за честный бой. За справедливость…

Кому она тогда нужна была, справедливость?

А сейчас кому?

Тем зрелищ хотелось. Вино цедили, в карты резались, девок тискали — скучно поди.

Этим — только бы наружу вырваться. Или чтобы он ильясу прогнал, а там вернется сила, и не ждите никакого честного боя: Холгеру и делать ничего не придется — кто-нибудь из доброхотов опередит. Во славу Итериана. Да сгинет тьма… И в спину — как тогда…

Только теперь окна замурованы, и не течет под стенами спасительница-река. И девочки с большими тревожными глазами и теплыми ладошками тоже не будет…

А так — один в один.

Суд божий, суд четырех, другой какой-нибудь суд… В каждом мире, наверное, есть закон, разрешающий убивать друг друга на потеху публике, прикрываясь благими целями…

— Так ты отказываешься? — правитель смотрел в глаза, ждал ответа. А взгляд такой… Словно сказать что-то хотел или, напротив, спросить…

Тьен отвернулся.

Оглядел притихших стихийников.

— Шеар Холгер погорячился, предлагая мне подобное, — объявил во всеуслышание. — Я и в мыслях не могу допустить, чтобы правитель Дивного мира погиб от моей руки. Слишком большая ответственность лежит на нем, слишком ценен он для всех нас… Но если кто-нибудь из вас решит выступить от его имени… в защиту справедливости…

Никто не выйдет. Не осмелится.

Но трусом для них останется он, Этьен. Станут потом говорить, как он воспользовался отговорками и не принял вызов.

Плевать! Все равно после сегодняшнего ничего хорошего о нем уже не скажут.

— Ты ошибаешься, — голос Холгера прозвучал как гром среди развидневшегося было неба. — Я отдаю себе отчет в том, что делаю. Хвала четырем, есть кому занять мое место. Эйнар молод, но при поддержке старейших будет править достойно. И ты… Ты, как бы там ни было — шеар, и если Итериану снова понадобится помощь, я знаю, вспомнишь о своем предназначении…

Ильясу никак не отреагировали на слова правителя, но оживились, когда стихийники снова загудели… Одобрительно — кто бы сомневался.

Правитель мудр.

Его решения — закон.

Пусть умрет, коль на то его воля, а старейшие уж подскажут неразумному мальчишке, пришедшему ему на смену, как правильно управлять миром…

— Бой, — слышится снова несмелое.

— Бой.

— Бо…

— Ой! — Софи вскрикнула, когда иголка оцарапала спину.

— Простите, — смущенно извинилась швея. — Я почти закончила.

Платье девушка выбрала быстро. Оно словно дожидалось ее в витрине недавно открывшегося модного салона. Белый с голубоватым отливом атлас, расшитый бисером, спущенные плечи, пышная юбка с воланами. Оно стоило целое состояние, и продавщица, оценив на глаз неброский наряд покупательницы, сразу предложила Софи другое — из бледного фатина в каких-то безвкусных розочках… Но она хотела именно это! А деньги не проблема.

Она так и сказала, что деньги не проблема, и кошелек достала… Но, скорее всего, они заметили кольцо. Вряд ли до этого приходилось видеть хоть что-то похожее, даже в самых дорогих ювелирных… Забегали сразу, засуетились. Зеркала развернули, помогли застегнуть лиф, юбку расправили…

Но нужно было еще чуть-чуть подогнать по фигуре, а женщина, этим занимавшаяся, все время отвлекалась, то на кольцо, то взглянуть за окно в зазор между задернутыми шторами…

— Ваш жених такой молодец, — проворковала она, в очередной раз выглянув на улицу. — Обычно мужчины не любят ждать.

— Жених? — удивилась Софи. — Ох, нет, он в отъезде… по работе. А это — родственник. Взялся повозить меня по магазинам.

Фер пришел к завтраку. Не побрезговал яичницей и чаем с ореховым печеньем, а узнав, что она собирается за покупками, предложил услуги шофера. Девушка подозревала, что Тьен попросил дядю присмотреть за ней, и это обстоятельство тревожило, но от помощи отказываться не стала.

— Может быть, он подождет вас в зале? — тут же среагировала на ее слова одна из продавщиц. — Выпьет стаканчик лимонада? На улице такая жара…

Клиентов, кроме Софи, в салоне не было, и наверняка весь персонал торгового зала, состоявший исключительно из представительниц прекрасного пола, прилип сейчас к окнам. Импозантный мужчина за рулем шикарного автомобиля… еще и не жених!

Фернан на приглашение согласился, и на лимонад, и посмотреть альбом с бутоньерками из искусственных цветов (по словам одной из девушек, гостю на свадьбе тоже не помешает подобный аксессуар). Прислушиваясь к щебету окруживших флейма дам, Софи поняла, что платье ее будет готово еще не скоро, и мужественно приготовилась терпеть новые уколы.