Софи не она бы была, если бы собственных денег с собой не прихватила и не ныла перед витринами, что сюда да туда не пойдем, потому что дорого, а подешевле что подыщем. Но Тьен ее не особо слушал. Сам нужное место подыскал, сам пальто выбрал. На цену не смотрел, лишь бы сидело хорошо, и чтобы не слишком жаркое было — впрямь ведь потеплело, а к зиме другое что-нибудь купят, хоть ту же шубу.

— Дорого, — нахмурилась девчонка, до того минут пять провертевшись перед зеркалом. — И цвет такой…

— Отличный цвет, — честно высказался вор.

Цвет, и правда, замечательный был, кофе со сливками. И фасон симпатичный, фигуру не скрывает, хоть той фигуры пока — одно название. А воротничок и манжеты с норковой оторочкой, мех мягонький, блестящий.

— Маркое, — по-своему рассудила Софи. — И шапка моя под такое не пойдет.

— Ты в нем уголь грузить собираешься? А шапку тоже новую возьмем, — закончил пререкания Тьен.

Нарядили мелкую, что куколку. Еще бы сапожки новые — совсем хорошо было бы. Но она уперлась и в обувной идти наотрез отказалась. И старое барахло выбрасывать запретила, мол, послужит еще, если подштопать. Пришлось в тюк увязать и с собой тащить — ни в театр с таким багажом не пойдешь, ни в ресторан приличный. В чайную при пекарне зашли, перекусили, а оттуда уже пехом, без спешки, на площадь Адмиралов, как Тьен еще с утра предлагал.

На месте катка теперь было пусто, даже бортики убрали. Но карусель и помост с музыкантами остались. Народу поубавилось, конечно, но не так чтобы совсем, и реши Тьен стоимость покупок возместить, вполне может быть, что удалось бы. Но на промысел не тянуло. Гуляют себе, хорошо. Пусть и другие погуляют.

— Софи? Ой, Софи, я тебя сразу и не узнала!

Стоило о других подумать, так они тут как тут. Сначала Амелия подбежала, схватила подружку за руки, закружила, чтобы со всех сторон обсмотреть, а потом и все семейство Ламиль подкатило, папаша с мамашей под ручку и Анна, тоже в обновках: шубку на палевый бурнус сменила, муфточку — на мягкие перчатки, а вместо меховой шапочки вязаный берет, из-под которого свободно спадают закрученные в завитки рыжие локоны.

— Здравствуйте, Виктор.

Если бы Амелия родилась в Дивном мире, то была бы, верно, сильфидой — ураган, а не девчонка. Тьен и на приветствие ответить не успел, как она буквально смела его с пути, и ринулась к родителям, не отпуская руки Софи.

— Мама, папа, мы к цветам пойдем, хорошо?

И, не дожидаясь ответа, к подруге:

— Там сегодня выставка цветов, не знала? Тюльпаны — загляденье! А орхидеи какие! Ты же говорила, что тебе цветы нравятся.

А потом сразу к Тьену:

— Но Люк с вами пусть останется. Не нужно ему туда. Вдруг сломает что-нибудь?

Даже захоти Софи что-нибудь вставить, ей просто не дали на это времени.

— Дети, — вздохнула с умилением госпожа Ламиль.

Анна с улыбкой кивнула, словно грань проводила между собой и «детьми», с которыми лишь недавно веселилась на катке.

— Хороший день для прогулок, — папаша Ламиль выразительно уставился на перевязанный бечевкой тюк в руке Тьена. Хорошо, что в магазине не отказались помочь упаковать старье, и даже бумагой обернули.

— И для покупок, — ответил на незаданный вопрос вор. — Прошлись по магазинам…

— Купии Софи пайто! — вылез из-под его руки Люк

— Сами? — удивилась мамаша Ламиль, а папаша нахмурился очень неодобрительно.

— Почему бы и нет? — спросил Тьен.

— Нуу… — Госпожа Ламиль явно чувствовала себя неловко. — Подобными вещами занимаются обычно родители…

Вор невесело усмехнулся про себя: очнулись. Дети всю зиму ходили на каток без взрослых, а их отсутствие заметили, только узнав о самостоятельных покупках. Выходит, гулять одним можно, а деньги тратить — ни-ни.

— Родители Софи никак не могут этим заняться, — со всей возможной вежливостью сообщал юноша господину старшему наборщику и его супруге.

— Почему? — полюбопытствовала мамаша Ламиль.

Тьен подумал, что мелкая долго ему этого не простит, но все равно решил, что так будет лучше.

— Мать Софи и Люка умерла.

— Бог мой! Когда это случилось?

— Полтора года назад, — ответил юноша. — А отец уже давно живет в другом городе, с новой семьей.

Папаша и мамаша онемели, а Анна недоверчиво улыбнулась, будто надеялась, что он шутит:

— Софи всегда рассказывала нам с Ами…

— Софи очень ценит ваши отношения, — серьезно сказал Тьен девушке. — И она не хотела, чтобы вы с сестрой подумали, будто она вам не ровня. Не хотела, чтобы вы знали о сложностях в ее семье или о том, что ей пришлось оставить школу и искать работу, чтобы обеспечивать себя и брата.

— Бедная девочка, — отмерла госпожа Ламиль. — Бедные дети! Если бы мы с самого начала знали, то, возможно, могли бы чем-то помочь.

— В этом нет нужды, — решительно заявил вор. — Я… Я как раз за этим и приехал из Галора намного раньше, чем начнется набор в училище. Смогу присматривать за детьми, а деньгами поможет мой отец.

— Это так благородно с вашей стороны, — восхищенно прошептала Анна и вдруг уставилась ему за спину.

Резко развернувшись, Тьен увидел незаметно вернувшихся девочек.

— Там большая очередь, мы решили не ждать, — пролепетала Амелия.

Стало понятно, что пришли они не только что.

— Ненавижу тебя, — прошептала сквозь слезы Софи. — Ненавижу.

— Милая моя, — ринулась к ней мамаша Ламиль. — Не нужно сердиться на Виктора…

Но девочка ее не слушала.

— Захотел покрасоваться? — наступала она на «кузена». — Рассказать, какой ты… благородный?! Я тоже могу про тебя рассказать… Я…

Тьен не верил, что она изобличит его перед подругами. Да и что скажет? Это вор, которого я подобрала на улице?

— Вот возьму и расскажу Анне про твою невесту! — топнула ногой Софи.

— Какую невесту? — Такого поворота он не ожидал.

— Которая тебя в Галоре ждет! Которой фотография у тебя под подушкой вся обцелованная! Которой ты письма по два раза в неделю шлешь! Которую ты совратил, обрюхатил и бросил!

Мамаша Ламиль схватилась за сердце, папаша состроил гневную рожу, но все это выглядело плохой театральной постановкой. На самом деле никто не воспринял всерьез слова обиженной девочки, к тому же, в запале противоречившей самой себе.

— Совратил, обрюхатил, бросил, а теперь письма по два раза в неделю шлю? — уточнил Тьен.

Софи на миг задумалась, поняла, что сказала полную ерунду, но оправдываться не стала.

— Ненавижу тебя!

Вырвала у него сверток со старым пальто, схватила за руку Люка и потащила малого через толпу.

— Вам нужно было поговорить с ней прежде, чем рассказывать нам, — с сочувствием высказала здравую мысль Анна. — Конечно, теперь она злится.

— Ох, эти дети, — пришла в себя мамаша Ламиль. — Такое придумают…

— Уверен, вы сумеете ей все объяснить, — подвел черту папаша. — И обиды утрясутся. Нам ведь еще предстоит видеться. Если я правильно понимаю, вы собираетесь и дальше ухаживать за моей дочерью?

Тьен медленно повернулся к мужчине.

— Нет, — произнес он рассеянно, — не собираюсь.

— Что?! — воскликнули все Ламили хором.

— Я… У меня невеста. В Галоре. Возможно, беременная. Не знаю, уточню в следующем письме.

Вот этого Софи точно не простит, но у него не было ни времени, ни желания придумывать другое объяснение.

Воспользовавшись вызванной его заявлением немой сценой, юноша хотел уже идти, когда Анна резко дернула его за рукав, разворачивая к себе, и с ходу влепила пощечину.

— Вы негодяй! — Голос девушки дрожал от гнева и подступивших слез.

Вор пожал плечами.

— Да.

— Анна, что ты себе позволяешь, — зашипела мамаша. — Тут же люди…

В дальнейшей семейной беседе Тьен решил не участвовать.

Он догнал Софи, попытался отобрать у нее тюк, но девчонка вцепилась в бечеву намертво. Тогда поднял на руки малого и молча пошел рядом.

Так до самого дома и не разговаривали. Только в том проулке, откуда она когда-то вытащила его раненого, попытался взять девочку за руку, но она вырвалась и зашагала впереди, ни разу не обернувшись.