Жизнь в Туле закипела, гвардейцы каждый день подтаскивали новый народ. Мои будущие корабелы учились до упора – по пять часов в день. Среди прибывающих велел искать искусных плотников и прочих ремесленников. За строителями дополнительно отправил гонцов в Рязань и Владимир, заодно и в Нижний Новгород заскочат.

Старшой корабел Павел Черный подсказал, где лучше ставить верфи.

– До Архангельска далековато, государь, а в устье реки Луга – в самый раз. Два шага, и Финский залив, – поелозив пальцем по карте, он ткнул в нужную точку.

– Все правильно, Павел, нам проще корабельщиков из Архангельска туда подвезти.

Через две недели вернулась взмыленная дальняя разведка, ходившая в сторону Киева. Князь Владимир Рюрикович, потеряв остатки мозгов, шел на нас с большим полком и толпой ополчения. Его войско составляло около тридцати пяти тысяч человек. На малом совете, после доклада Савелия Хвата, решили не дергаться, а отслеживать передвижения киевлян и встретить их неподалеку от Тулы. Рабов, доставленных к нам, насчитывалось уже больше семи сотен. Стали сортировать их по специальностям, и, к моему изумлению, среди них обнаружились два ювелира, а бывшие хозяева заставляли их работать на скотном дворе. Гвозди забивать секундомером – это в нашем духе. Глупость человеческая безгранична.

Я загорелся идеей создать свой, Российский, то бишь, государственный монетный двор. Ювелиров отдали Юрию Коротышу, обрисовали задачу. Пусть изготовят образцы золотых и серебряных монет: пора налаживать выпуск золотых и серебряных рублей, полтинников ну, и т. д. В помощь им дал выявленного среди рабов художника Франца Бергера. Как угораздило немчика попасть к нам в рабство – ума не приложу.

В итоге: четыреста человек оставили в Туле, остальных триста пятьдесят – на Урал. Несмотря на бешеный ритм, я не забывал о долге перед моими верными соратниками – вечером слепил на синтезаторе сотню баллончиков с нервно-паралитическим газом. Ребятам из спецназа и разведки пригодятся.

Сложив все в кожаный мешок, оставил два экземпляра. Вбежавшим на звон колокольчика телохранителям – Петру и Федору объяснил правила пользования НПГ и сказал, что нужно сделать. Забрав баллончики, они, хихикнув, выскользнули из шатра.

Ранним теплым утром мы с Савелием Хватом, телохранителями и двумя сотниками сидели, подложив под задницы седла, на невысоком берегу местной речки. Наблюдали любопытное, надо сказать, зрелище.

На двух помостах, метрах в трех от берега – Семен с Карчи. Телохранители часа в четыре утра прыснули им из баллончиков, и местный наркоз действовал до сих пор. Петр с Федором где-то нашли помосты, а затем аккуратно перенесли на них спящие тушки. Мы сидели уже с полчаса, а мои соратники и не думали просыпаться.

– Савелий, вели карабин принести, пора будить клиентов.

Савелий негромко свистнул. Как из-под земли появился гвардеец с карабином в руках. Я кивнул – в утренней тишине выстрел в воздух показался неприятно резким и громким. Первым вскочил Карчи, размахивая руками, свалился с помоста. Брякнулся в воду, заверещал спросонья и начал шлепать руками.

– Эй, Карчи, плыви к нам, только пузо не поцарапай.

Шаман нехотя поднялся на ноги – воды по колено. А суслик Скуратов продолжал спать как ни в чем не бывало.

Я бросил сотникам:

– Скиньте второго с помоста.

Те, посмеиваясь, исполнили приказ. Сеня вместе с постелью полетел в речку. Нужно отдать ему должное – не долетев до водички, он уже выдергивал «Стечкин» из-под подушки. Запутавшись в покрывале, выронил ствол. Так и копошился на дне, отыскивая пистолет, радуя нас громкими, но невнятными матерками.

Карчи, весь взъерошенный и мокрый, со злости выдал анекдотическую фразу: «Я на вас царю пожалуюсь». Мы так и легли на берегу от хохота. Его фраза долго ходила среди наших в виде анекдота. После моего прикола Карчи с Семеном притихли на время. Урок хороший получили.

– Ишь ты, над царем шутить вздумали! А если серьезно: с ними, обормотами, не так скучно жить. Они хоть и «клоуны», да верные «клоуны».

Через неделю двинулись навстречу Киевскому войску. От Тулы отошли недалеко, всего километров за тридцать. Разведка постоянно отслеживала киевлян. Встав лагерем на берегу безымянного ручья, гвардейцы выслали дозоры. Меж палаток поднимались сизые дымки – воины варили кулеш и похлебку. Я в шатре наклепал на синтезаторе двести гранатометов и по пятьсот гранат НПГ на ствол. Охранники едва успевали выносить железо в мешках и грузить на повозки. Утром прошло обучение гвардейцев, пользованием гранатометами, слава Богу, особых проблем не возникло. К полудню, наконец, появились киевские вояки – все тридцать пять тысяч, двигающиеся пятью колоннами.

Мои орлы загодя определили направление ветра и встали с подветренной стороны. По фронту оставили лишь пятьдесят граников. Я на коняшке выехал вперед и потребовал полной капитуляции. В ответ раздались хохот и насмешки, видимо, численный перевес у киевлян отшиб разум.

Подъехавший Савелий попросил:

– Ваше Величество, они хороших слов не понимают и не поймут. Дозвольте начать.

– Давай, Савелий, с Богом.

С левого фланга от нескольких опушек захлопали граники. Выскочившие перед головной колонной бойцы произвели по десятку выстрелов и отбежали в сторону. Колонны Киевской рати заволокло дымом. Через полчаса все закончилось: вражеское войско отрубилось, правда, моталось несколько сот лошадок, но и те падали через одну.

– Василий, передай Савелию: князя Киевского и его ближних бояр связать, остальных дружинников и ратников разоружить. Князя с боярами заберу с собой. Все пленных воинов, как придут в себя, гоните в Тулу.

Не спеша вернулись в основной лагерь. Подремал в холодке у шатра, испил кваску.

Прискакавший Скуратов сообщил интересные новости. После допроса князя Киевского Владимира Рюриковича и некоторых его бояр выяснилось, что эти козлы ни словом не обмолвились в Киеве народу о том, что на Руси появился первый царь – Владимир Романов. Так сказать, со всеми вытекающими последствиями. Мало того, меня они представили как наглого захватчика, посягнувшего на Киевское княжество.

– Семен, князя Владимира с его окружением отвезем в Киев и устроим показательный процесс.

Савелию наказал:

– Из киевской дружины и ратников набери себе тысяч десять воинов. В последующем – с прохождением курса молодого бойца.

– Так точно, Ваше Величество, исполню.

– Да кто бы сомневался. Так, тебе, Митрохин, – пятнадцать тысяч киевлян на строительство завода.

Пять тысяч душ отправим на Урал, другие пять заберу с собой. По дороге в Киев есть уголь – будут его добывать. Савва, найди рудознатцев – перед отправкой лично с ними поговорю. Теперь самое главное. Объявите пленным киевлянам: после трех лет работы на моих рудниках и заводах, они свободны.

Тула напоминала муравейник перед дождем. Привели двоих рудознатцев, долго с ними беседовал, приглядывался. Наконец, старшему Онуфрию – крепкому мужику с черной бородой, отдал батыевский «компас».

– Онуфрий, за вещицу сию головой ответишь, не испорть и не потеряй.

Онуфрий в ноги повалился.

– Экий ты, брат, ты не в ногах валяйся, а дело сделай.

Дал им карту и указал примерное расположение некоторых месторождений. Хват выделил десятку для их личной охраны на Урале. С рабочими на Урал Савелий отправлял шестьсот гвардейцев с тремя пулеметами и парой минометов – ну, и карабины, конечно, были у всех.

Пленные киевляне к работе на рудниках Урала отнеслись спокойно, тем более, что их оповестили: жить будут в хороших срубах и получать за работу кое-какую копеечку. Старшему сотнику сопровождения Анисиму я выдал из казны денег на закупку зимней одежды.

Провиант, инструменты и лошадей получат в Нижнем Новгороде, Казани и Уфе. От Нижнего до Уфы порекомендовал сплавляться по рекам. Получив царскую грамоту, Анисим с большим обозом и людьми отбыл в путь дорогу. Мне перед дальнейшей поездкой в Киев предстояло заняться станочным парком для оружейного завода Тулы. На это дело убил два дня, затем суматошные сборы, и алга. Добравшись до Брянска по Десне, в конце сентября доплыли до Киева. Пленных ратников с полутысячей гвардейцев отправил дальше к будущему Донецку – добывать уголек.