— С кем имею честь общаться? — осведомился Антуан с тщательно дозированной вежливостью.

— Зовите меня Марк, просто Марк, — немедленно отозвался белый. Он улыбался, и даже сдержанная улыбка выдавала в нем человека, давно избавленного от необходимости ежедневно держать многочасовой вымученный оскал, предписанный уставом фирмы.

Главное — не обмануться приятной иллюзией, напомнил себе Торрес. Неважно, как доброжелательный атлет занял свое место в жизни — по рождению или все же выгрыз с боем. В любом случае он будет поопаснее китайских бандитов… Антуан хотел было спросить о статусе «хозяина» зала, но решил, что не стоит. Постороннему здесь все равно неоткуда взяться.

— Прекрасная погода, — консультант зашел издалека, старым как мир и таким же безотказным приемом.

— Погода всегда прекрасна для тех, кто может позволить себе жить по достойным стандартам, — ответил негр, и Марк качнул головой, отдавая дань откровенной, однако не прямолинейно-грубой лести собеседника.

— Итак, Марк… — Торрес сделал многозначительную паузу, предоставляя собеседнику возможность принять подачу.

— Итак, господин Торрес…

Марк сделал небрежное движение правой рукой, откидывая крышку никелированного бокса, достал тонкую стопку листов, покрытых россыпью черных жучков-букв. Антуан узнал собственную докладную записку, которую печатал два дня кряду — его пальцам были привычнее нож и винтовка, чем тонкий механизм электромашинки. Впрочем, хочешь подняться выше — осваивай новые трюки…

— Не стану скрывать, — ваше предложение весьма заинтересовало… нашу скромную организацию, — голос Марка тек, как вода в ручье. Мягкий, но не слащавый баритон с тщательно выстроенными интонациями. «В поле» такой голос заставил бы Торреса положить руку на пистолет. Здесь же пришлось состроить еще более внимательную физиономию.

Марк аккуратно, но быстро перелистал стопку, белая морда успевала одновременно и доброжелательно улыбаться Торресу, и просматривать расчеты. Это тоже, наверняка, была тщательно просчитанная игра — иллюзия озабоченности благополучным исходом переговоров.

— В целом мы склонны одобрить вашу идею и выделить необходимые для ее реализации ресурсы, но… — продолжал Марк.

На лице Торреса не дрогнул ни один мускул, однако внутри все сжалось. Пауза, повисшая посреди оборванной фразы, была очень красноречивой. Последний раз он слышал подобную в минувшем году, когда контрабандисты с юга в последний момент подняли цену на товар вдвое. Тогда Антуан их всех убил. Не из злобы или желания все забрать даром — просто у него не было больше денег. А неплатежеспособный покупатель никому не нужен, и сам Аллах улыбается, когда неудачник покидает землю.

Здесь такой фокус вряд ли пройдет.

Торрес вежливо приподнял бровь, как бы приглашая Марка завершить мысль.

— Но есть некоторое препятствие, — произнес собеседник с искренней и неподдельной печалью.

— Внимательно слушаю, — так же искренне отозвался Антуан, демонстрируя готовность всемерно способствовать сокрушению преград.

— Цена вопроса, — печально и как-то очень простецки сообщил Марк. — Она определенно завышена.

Такой поворот Торрес ждал и был к нему готов.

— Общая смета предприятия просчитана до последнего франка, — сдержанно отозвался он.

— Вот именно! — сразу подхватил Марк. — Общая сумма в целом приемлема, хотя и завышена примерно на пятнадцать процентов. Но вот структура запланированных расходов…

— Сумма точна и взята по самому низшему краю, — коротко и жестко парировал Антуан.

— Статистика показывает, что военные действия означенных масштабов и интенсивности стоят…

— Дешевле? — сардонически осведомился Торрес.

— Экономнее.

— В этом вопросе я считаю себя более сведущим, нежели неизвестные мне статистики, — по-прежнему крайне вежливо, но решительно сказал Антуан. — Школа Иностранного Легиона Второй Империи тому порукой.

— Статистика — мать экономики, — не менее непреклонно отозвался Марк. — И если общая сумма дискуссионна, то структура подлежит радикальному пересмотру.

— Что вы имеете в виду? — коротко спросил Антуан.

— Личный состав, вооружение, боеприпасы, коррупционные мероприятия… для этого не нужен расчетный золотой эквивалент. И тем более — деривативы русских энергетических компаний.

Марк отложил заметки и посмотрел прямо в глаза Антуану. Обычно корпоративные крысы не выдерживали взгляда ветерана Легиона, но белый определенно был не робкого десятка.

— Скажу откровенно и прямо. Мы видим в предложенной смете не только готовность к исполнению заявленных целей и обязательств, — жестко проговорил Марк. — Но и стремление пополнить личный счет. Это неприемлемо.

Торрес глубоко задумался, перебирая в уме возможные варианты ответа. Такую претензию он тоже учитывал и готов был ответить, выбрав из трех вариантов, сообразно моменту. И все же… Чутье опытного, обстрелянного легионера подсказало на ухо четвертую возможность. Невероятно рискованную, но…

Торрес провел пальцами по гладко выбритому подбородку, затем пригладил тонкую ниточку усов. Еще раз быстро перебрал в уме возможные альтернативы, вдохнул поглубже и сделал крупнейшую ставку в своей жизни.

— Я хочу говорить с тем, кто принимает решения, — потребовал чернокожий легионер.

— Простите, вы будете вести переговоры со мной, — непреклонно и как будто с некоторой скукой отозвался Марк, глядя в сторону, словно Торрес разочаровал его лучшие ожидания.

— Ты — говорящая марионетка, — сказал Антуан. — Теперь я хочу говорить с кукловодом.

Теперь уже Марк погрузился в раздумья. Он смотрел куда-то сквозь Торреса, постукивая тонким обручальным кольцом по стеклу стола. Едва заметный звук отдавался в шумоизолированном зале звонкими щелчками. Белый как будто ждал сигнала, разом утратив интерес и к разговору, и к собеседнику. И, похоже, неожиданно получил указание каким-то неведомым образом. По крайней мере Торрес не заметил ничего, что можно было бы истолковать, как знак. Все осталось как прежде, однако Марк выдохнул, склонил голову и молча, не вставая, указал на неприметную панель, что открылась в стене по правую руку от Антуана.

«Лифт» — понял Торрес. Не прощаясь, не оглядываясь, он встал и прошел к лифтовой шахте.

Обычно в таких лифтовых кабинах находился специальный слуга, который нажимал соответствующие рычажки, однако здесь слуги не оказалось. Только стены, обтянутые темно-красным шелком, красный же кожаный диван-пуфик и медный штурвальчик, с помощью которого управлялась кабина. Остроносый указатель уже был выставлен на самый верхний этаж, оставалось только нажать большую кнопку. Кабина поднималась неспешно и достаточно долго. Хватило для того, чтобы Торрес немного подумал над изменившимися условиями переговоров. Впрочем, ничего революционного он не надумал — слишком мало информации, слишком много вариантов развития событий. Ограничился тем, что поправил узел галстука и одернул рукава, чтобы золотые запонки были видны, однако не привлекали чрезмерное внимание назойливой демонстрацией.

Толчок, негромкий скрип подъемного механизма. Лифт остановился. Без особого усилия Торрес открыл дверцу и шагнул наружу. Двух шагов ему хватило, чтобы увидеть и понять — куда попал наемник. И на следующих двух Антуан едва заметно сбился, приспосабливаясь к новым условиям, осмысливая происходящее. На пятом шаге он снова был собран и сдержан, являя миру вид преуспевающего и знающего себе цену человека войны. Еще не варлорда, но уже кригсмейстера.

А увидел Торрес человека в здоровенном кабинете, более похожем на бальную залу. Огромное помещение, выдержанное в темно-красных и коричневых тонах, с очень узкими, но при этом высокими — метров десять высотой — окнами. Через них открывался мрачный и одновременно величественный вид на Дашур. Чтобы приблизиться к хозяину кабинета, здания, примерно четверти города и немалой части мира, требовалось пройти около пятнадцати метров по паркету, лишенному лака, но отполированному до зеркального блеска и звонко отзывающемуся на самое легкое прикосновение.