После этого пришло время завтрака – большой кусок холодной варёной говядины, ржаной хлеб (с лёгким ароматом сосновой коры), жареная треска, маринованная селёдка. Напиток? Глупый вопрос. Конечно же, местная бражка. Ну, не воду же колодезную пить?

В дверь громко и настойчиво постучали.

– Войдите! – разрешил Макаров. – Не заперто…

Тоненько проскрипело, из-за дверного полотна высунулась веснушчатая мальчишеская мордашка.

– Меня дяденька Уленшпигель прислал, – смущённо шмыгнув носом, сообщил пацан.

– Чего замолчал? Продолжай.

– А дадите медную монетку?

– Лови! Ну?

– Велено передать, что пришли голландские купеческие корабли. Встали за Рыбным причалом.

– Понял, спасибо.

Мальчишка убежал, хлопнула дверь.

– Что же, придётся сегодняшние заказы отложить, – довольно хмыкнул Лёнька. – Объявляется выходной день. Да и свежим воздухом не мешает подышать. Уже, почитай, четверо суток на улицу не выходил…

Подумав с минуту, Макаров решил слегка приодеться – приход первого торгового каравана, как-никак. По местным понятиям – самый натуральный праздник.

Широко распахнув створки одёжного шкафа, он принялся рассуждать вслух:

– Рубаху, понятное дело, возьму новую. Вот, эту – светло-сиреневую, с костяными пуговицами. Сюртук? Серёгин надену, он гораздо нарядней моего. На пузе, блин, не застёгивается. Да и Бог с ним, пойду нараспашку. Башмаки…. Ну, их к великому Одину! Не умеют в средневековой Норвегии тачать приличные башмаки. Хрень сплошная получается – жёсткая, неудобная и мозолеопасная до жути. Сапоги кожаные напялю, портянки предварительно навернув. А штаны всего одни, причём, с квадратной заплаткой на левом колене. Ничего, увы, не попишешь…. Ножны с кинжалом, понятное дело, прицеплю на пояс. Без этого нельзя. Типа – не солидно. Могут принять за горького и запойного пьяницу. Мол, пропил, в хмельном угаре находясь…

Лёгкий ветерок, дувший с моря, был изысканно свеж и чуть-чуть солоноват. В ярко-голубом небе висело равнодушное жёлто-белёсое солнце. По покатым крышам соседских домов активно перепархивали шумные чёрно-белые сороки.

На улицах Тромсё было людно и шумно. Народ – небольшими компактными группами – торопливо шествовал к берегу залива.

– Дымком явственно попахивает. Следовательно, все городские коптильни пашут по полной программе, – сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, отметил Лёнька, после чего направился к морю, время от времени ловко уворачиваясь от помоев, по-простому выплёскиваемых из окон домов на тротуар.

Рыбный причал только назывался – «причалом». На самом же деле это была полновесная полукруглая бухта, заполненная многочисленными, стоявшими на якорях одномачтовыми рыбацкими баркасами. Естественно, что хватало и разнообразных гребных посудин: одни лодки были наплаву, другие – частично вытащены на песчаный берег, третьи – полностью вытащены и перевёрнуты в ожидании текущего ремонта.

За Рыбным причалом начинался высокий берег – гранитные красно-белые скалы отвесно обрывались в морскую воду, а приличные глубины начинались практически сразу. Здесь и заякорились, выстроившись в ряд, голландские торговые суда – три пузатых брига, похожие друг на друга как братья-близнецы.

С бортов кораблей на берег были аккуратно переброшены длинные и широкие сходни. Вокруг царило весёлое оживленье – горожане и горожанки увлечённо общались с прибывшими моряками.

Чуть в стороне, отойдя от шумной толпы метров на пятьдесят и солидно попыхивая курительными трубками, неторопливо беседовали Тиль и приметный представительный господинчик – среднего роста, плотный, в нарядном камзоле, украшенном пышными лиловыми и сиреневыми кружевами, в кудрявом длинном парике благородного пепельного цвета, с длинной дворянской шпагой в нарядных ножнах на левом боку. В правое ухо незнакомца была вставлена массивная золотая серьга, украшенная крупным ярко-красным самоцветом, искрящимся на солнце. Поверх кудрявого парика располагалась стильная чёрная треуголка.

Леонид подошёл к беседующим.

– О, вот, и мой верный товарищ! – обрадовался Даниленко. – Познакомься, Ламме, с господином Ванроудом.

– Капитан «Короля», – обладатель шикарного парика небрежно ткнул указательным пальцем в крайний пузатый бриг. – Всегда к вашим услугам, мистер Гудзак…. Честно говоря, был удивлён, что и вы, и мистер Тильберт существуете. То есть, в живом виде. Приятно был удивлён…

– Рад за вас, отважный шкипер, – вежливо улыбнулся Лёнька, а про себя подумал: – «Похоже, что теория «двойников» получила очередное красочное подтвержденье. Здешний Ванроуд здорово внешне похож на другого Ванроуда, являвшегося сменным бригадиром на буровой платформе VS-413/13. Да, элегантно, надо признать…. А, что это за – «мистер Тильберт» такой? Впрочем, кажется, понял. «Тиль» – сокращённое от «Тильберт». Так, если память мне не изменяет, звали знаменитого католического Святого. Причём, это звучное имя означает – «быстрый в погоне за всем хорошим на Свете…». Бывает. Серёга же не просто «быстрый», но и беспредельно-наглый. Готовый даже по Параллельным Мирам гоняться, отдыха не зная, за призрачной и неясной мечтой…».

– Значит, уважаемый Уленшпигель, решили попрощаться с гостеприимной Норвегией и вернуться на Родину? – продолжая ранее начатый разговор, спросил капитан Ванроуд.

– Да, имеет место быть такое устойчивое желание, – невозмутимо пуская идеально-круглые табачные кольца, подтвердил Тиль. – Когда отплывает ваша торговая эскадра?

– Разгрузимся. Погрузимся. После этого отчалим. Почту за честь, если вы с мистером Гудзаком взойдёте на борт моего «Короля». Комфортабельная каюта будет, безусловно, предоставлена.

– Ваше предложение, любезный капитан, принимается…

Разгрузка была завершена за трое суток. На каменистый норвежский берег – из вместительных корабельных трюмов – перекочевали следующие товарно-материальные ценности: толстые рулоны холста и прочих тканей, громоздкие ящики с огнестрельным и холодным оружием, мешки с сортовым хмелем и пшеничной мукой, кареты и дорожные повозки в разобранном состоянии, разнокалиберные бочонки с испанскими и французскими винами, корзины с фарфоровой посудой, тщательно переложенной ветошью…. Очень широкий перечень, короче говоря.

Как-то погожим вечером Макаров, Тиль и Сигне отправились на прогулку. Сперва они немного попетляли по городским улочкам, а потом, не сговариваясь, повернули к морскому берегу, оставляя Рыбный причал в стороне.

– Смотри-ка ты, уже погрузка началась, – возбуждённым голосом оповестил Даниленко. – Работают, как черти в Аду. Торопятся, понятное дело. Ветер-то дует попутный…

– Ты, никак, рад? – нахмурилась норвежка. – Мечтаешь, белобрысый вертихвост, побыстрей покинуть меня? Уже надоела?

– Как у тебя язык поворачивается – говорить такое! – оскорбился Тиль. – У меня Душа, в предчувствии скорой разлуки, с самого утра обливается горючими слезами…. А что, кстати, ребята загружают в корабельные трюмы? Какие товары?

– Во-первых, мясо лосей, медведей и северных оленей – копчёное и вяленое. Филей, печёнка, окорока, грудина. Главный и самый дорогой продукт – копчёные оленьи языки. Во-вторых, рыба – морская, озёрная и речная. В-третьих, бочонки с разными северными ягодами, залитыми самогонкой. Ну, чтобы не сгнили. В-третьих…. Видите, мужики подвозят неуклюжие тачки, нагружённые мешками? В мешках находится очень ценный товар – грязно-серые и красно-бурые тяжёлые камни. Их бросают в жерла огромных печек. Камни становятся жидкими. Потом они остывают. Получается железо, из которого кузнецы выковывают самые надёжные мечи, шпаги и кинжалы…

«Магнитный и бурый колчеданы. Плавали – знаем», – мысленно хмыкнул Лёнька. – «То бишь, высококачественная руда с высоким содержанием железа и малым количеством вредных примесей…».

– Рад видеть вас, друзья! – из дверей трактира «Злой тролль» показался Ванроуд, разодетый в пух и прах. На сей раз на голове щеголеватого шкипера красовался парик угольно-чёрного цвета.