— Э-э… я бы предпочел поверить на слово.

Демон взглянул на меня с легкой улыбкой.

— Пойдемте в пещеру, друг мой. Солнце зашло.

— Ой.

Действительно, вокруг было уже темно. Еще минута-другая, не больше — и эта темень окончательно станет непроглядной для человеческих глаз…

…и тогда на охоту выйдут обладатели глаз нечеловеческих.

— Осторожней с порогом, — предупреждающе крикнул мне в спину Малкольм. — Он высокий.

— Ай… спасибо… я уже заметил.

— И потолок у входа низкий.

— Ой… это я тоже… понял.

Следующий десяток футов я преодолел без потерь, осторожно прощупывая носком сапога пол перед собой, а рукой — потолок над макушкой. Затем демон сдернул покрывало со светильника, и пещеру буквально залило светом. Именно так, залило — мягкое серебряное сияние заполнило собой все углы и щели, не оставив теням и тени шанса. Фокус, не виданный мной прежде, даже в исполнении эльмовых огней, любимой игрушки богачей. Прикрыв глаза, я попытался искоса глянуть на светильник, затем убрал руку — окутанный облачком радужных искр сосуд позволял восхищаться им, не опасаясь за зрение. И ведь совсем небольшой, дюймов пять в высоту. Неужели это… у меня перехватило дыхание. Но… откуда у безумного демона в Запретных Землях может взяться настоящий эльфийский фиал прошлой Эпохи? Их, говорят, даже у самих эльфов осталось — по пальцам пересчитать можно, причем без помощи ног.

— Так лучше, согласны? — Малкольм, наконец, поставил скамейку, затем подошел к входному камню. Теперь, когда я видел его целиком, воспоминание о «царапинах» заметно поблекло. Этот валун — а точнее, небольшую скалу — здешние любители поточить когти будут прокапывать с неделю, не меньше. Главное, чтобы демон его вообще с места сдвинул, озабоченно подумал я, и как раз в этот момент Малкольм закрыл свою «дверь». И снова, как и со скамейкой, — без всяких видимых усилий. Никаких тебе наваливаний плечом с «давай-давай!», никакого сопенья-пыхтенья от натуги. Демон просто уперся рукой в камень — и тот, почти беззвучно сдвинувшись на пару ярдов, наглухо перекрыл вход в пещеру.

Только сейчас я сообразил, откуда взялся тот высокий, стоивший мне отшибленного пальца, порог. Ну да, конечно же. Возьмите камень — небольшой, на пару фунтов — и подвигайте им взад-вперед по земле. Получится… правильно, борозда. Ну а теперь возьмите небольшую гранитную скалу и более мягкий камень в качестве земли.

— О, да, так — заметно лучше.

В следующий миг я очень четко расслышал звук удара, за которым последовало нечто вроде издевательского хохота — но громче и омерзительней. К счастью, на первые пару секунд я впал в ступор. Когда же способность рассуждать вернулась назад, она сразу же определила, что жуткие звуки доносятся из глубины пещеры.

Разумеется, это не значило, что их можно игнорировать.

— Что вы сотворили с Бараном?

— Ы-ы? — Толстяк, похоже, избавился от хрипоты. — Спроси, что эта скотина сделала со мной!

— Неужели обыграла в карты?

— Мул ударил его копытом, — сообщила китаянка. — Это было больно… наверно.

— Наверно! — взвился гоблин. — Да я сам чуть копыта не откинул!

— Ты не выглядишь настолько хрупким.

— Кажется, — шепнул я демону, глядя на замершего с разинутой пастью Толстяка, — она его уела.

— Один мой хороший друг, ставший, — Малкольм глянул на потолок, — святым, как-то сказал мне: глуп тот, кто спорит, ведь спор порождает не истину, а гнев и обиды. Тот же, кто спорит с женщиной, глупец втройне, ибо нет на свете занятия безнадежней.

— Угу, — кивнул я. — Мой отец говорит примерно то же. Правда, он совершенно «не тянет» на святого, зато в драке очень часто последним на ногах остается.

— Святой, о котором я веду речь, — демон снова посмотрел вверх, — тоже был далеко не голубиного нрава. Крестом разил врагов Господа… и своих, да и по части «живой воды» был достойным наследником святого Патрика.

— Похоже, тогдашние святые были людьми… своеобразными.

— Они были детьми своего времени, — сказал демон. — Плоть от плоти его, кровь от крови. Каждой эпохе нужны свои святые…

Бум! Бум! А-а-а-а!

В самый первый миг, еще не проснувшись толком, я решил, что на меня набросился Баран. Я даже успел «доснить» жуткую картину — шальная волна Дикой Магии захлестывает мула, и бедная скотина встает на дыбы, превращаясь в когтисто-клыкастого и чешуйчатого монстра.

Затем вой повторился, и стало ясно, что источник его все-таки находится снаружи пещеры. Пока. Просто вой был очень громким, а сопровождающие удары по скале — очень сильными.

— Что это?

— Гости, о которых предупреждал Малкольм. — Китаянка опять сидела в своей любимой позе — на коленях. Казалось, что с момента моего засыпания она и на волосок не двинулась.

Бум! Бум! Бум!

— А-а, всего-то. — Гоблин широко зевнул. — Ы-ы-ы, хорошо. А то я уж испугался, что мое пузо начало так орать после здешнего ужина.

— Ужин был хорош, — возразила девушка. — И Малкольм предоставил нам ночлег. Это — уже много.

— Я и не говорю, что ужин был плох, — проворчал гоблин. — Давно так не обжирался. Слышь, эй-парень, правда, что ваши правильные отшельники жрут одних мокриц?

— Акрид, — поправил я. — Святые отшельники питаются акридами.

Что собой представляют эти самые акриды, я точно не знал, да и знать не желал. К счастью, Малкольм тоже не считал нужным придерживаться библейской диеты — у него было много мяса, и демон отлично умел его готовить. Жаркое… м-м-м… не маячь на горизонте Шарго, я бы задержался тут на недельку-другую.

Бум! Бум! Бу-бум!

Странно, но судя по звукам, эта тварь не пыталась прокопаться сквозь дверь — удары доносились откуда-то сверху. Бум! Бум! Она что, притащила из своей преисподней паровой молот?!

— Надеюсь, этот потолок достаточно крепок, — опасливо пробормотал я.

— Он выдержит.

Голос Малкольма звучал весьма уверенно. Впрочем, для Лиссы его оказалось мало.

— Я слышу, как стонет камень, — произнесла она. — Еще немного и скала начнет осыпаться.

— У меня тоже хороший слух, — с улыбкой ответил демон. — Но повода для беспокойства нет. Я уверен, все будет как обычно.

— Как обычно?

— Они всегда начинают сверху, — сказал Малкольм. — Из-за креста. Приблизиться к нему они не в силах…

— И это их здорово злит, — вставил гоблин. — Потому как для них вид этой штуки — вроде как для человеков железом по стеклу. Только в тыщу раз громче и противней.

— …поняв же тщету своих усилий, они спускаются вниз, к входу в пещеру.

Вз-з-з-ш-ша-р!

Я с огромным трудом подавил желание вскочить и выбежать в «передний» коридор. Уж очень близко раздался этот звук, и он был очень громким. И снова… и еще раз. По спине прошел холодок. Да, дверной камень выглядел очень внушительно, но у меня начинало складываться впечатление, что нынешний гость справляется с ним успешнее предыдущих. Причем всех разом.

— Гр-рхрум! Гр-р-р-м! В-о-о-у-у-у!

Сложно сказать, что было худшим испытанием — скрежет когтей чудовища или его вой. Первое сокрушало камень, грозя добраться до плоти, вой подтачивал душу. «Не от мира сего» — сейчас я осознал новое значение этой фразы. Протяжно-жуткий звук снаружи был именно что «не от мира сего» — он был создан для бесконечных стылых равнин под небесами, от сотворения не ведавшими солнца. Ну вот, опять… ох, лучше бы тварь просто копала.

— Не чувствую охранного контура, — неожиданно сказала Лисса. — Что за магию вы использовали?

— Мисс, — с легкой укоризной отозвался Малкольм. — Мне, как слуге Господа, нет нужды полагаться на магию. Довольно и молитв.

— Хотите сказать, этот камень — ваша первая и последняя линия обороны?

Прежде чем ответить, демон переглянулся с гоблином — и, глядя на ухмылку Толстяка, я понял, что нас ждет какой-то сюрприз. А вспоминая прошлые случаи — вряд ли это будут просто хорошие новости.

— Не совсем.