Твердо уверена лишь в одном — для Криса я и средство забыть, изгладить из памяти исчезнувшее за горизонтом зеленоглазое видение. Хотя бы потому, что это все равно что тушить горящий дом керосином. Контраст не убьет, а, наоборот, оттенит, добавит красок и четкости...

Почему он выбрал меня, а не ее? Черт... сам-то ты, Крис, можешь ответить на этот вопрос?

— Спасибо, милая, я тебя тоже люблю, — озадаченно пробормотал мой муж.

— Я знаю.

Взгляд, который я при этом подарила Крису, был... очень многообещающий.

— Давайте вернемся к разговору о злодеях, — Малыш Уин также принял мою глазограмму, расшифровать ее, естественно, не сумел, но на всякий случай испугался за здоровье партнера и решил повернуть разговор в прежнее русло. — Согласимся с дамами — дерьмовые уроды и альт... альт...

— Альтруисты.

— ...и доброжелатели являются различными категориями. Так какая же из них более неприятна?

— Сложный вопрос. Это, — заметил Рысьев, — примерно как с оркскими памятниками. Свои победы орки отмечают, возводя пирамиды либо из черепов убитых врагов, либо из экскрементов... уже собственных. Не знаю, как вы, но лично я не могу сказать, что первое из этих произведений монументально искусства для меня хоть в чем-то предпочтительнее второго.

— Не знала, — усмехнулась я, — что вы, граф еще и знаток оркских обычаев.

— В крайне незначительной степени, — вздохнул вампир. — Знакомство сие имело место в далеком прошлом. И было вызвано исключительно желанием проверить одну модную научную теорию... Кстати, насколько мне известно, в наши дни еще более популярную.

— Что за теория?

— Большинство современных исследователей, — сказал вампир, — склонны полагать, что трубой Навина на самом деле являлось хоровое пение отрядов наемников-орков, каковых в иудейской армии числилось изрядное количество.

— Не могу сказать, что считаю себя большим специалистом по этому вопросу, — скривился мой муж, — но пару раз мне это пение слышать приходилось... и должен сказать, вполне могу поверить, что из-за него могут рухнуть стены крепости.

— К слову, — странный изгиб подвесившегося к потолку вампира должен был, догадалась я, обозначать всего-навсего манерный поклон в сторону Криса, — если кто из присутствующих и может по праву называться знатоком оркского быта...

— Нет, я не знаток, а практик, — сказал мой муж. — До того как стал проводником, все мои знания о зеленошкурых исчерпывались сведениями о том, что это бесчисленные орды узкоглазых полузверей, длинноруких согнувшихся бестий, которые регулярно устраивают набеги, топчут посевы, жгут дома, насилуют крупный рогатый скот, ну и, само собой, убивают.

— Всех? — зачем-то уточнила Роника.

— Всех.

— В Пограничье ты узнал о них больше.

— Ага, — мрачно кивнул Крис, — Я узнал, что эти слухи были сильно преуменьшены.

— Как-то раз, — Малыш с задумчивым видом провел сначала по правому нагрудному карману куртки, затем по левому, вытащил сигару, пару секунд сосредоточенно глядел на нее, а затем с тяжелым вздохом вложил обратно, — наш общий друг Старший Шаман гоблинов Кривого Ручья Ыыгыр Ойхо Третий очень кратко и, на мой скромный взгляд, весьма точно сформулировал жизненное кредо орка. Помнишь, партнер?

— Кратко эта формулировка звучит, только если вымарать из нее все непристойности, — сказал Крис. — Тогда получается что-то вроде: когда орк не сражается, он либо думает о войне, либо спит, либо помер.

— Думаешь, он... — начал Уин и осекся, когда его слова заглушил лязг отпираемого люка.

— Советник Уин, — просунувшаяся в отсек гномья голова обладала одной, невиданной мной доселе особенностью: короткая круглая бороденка едва-едва перешагнула в звание таковой из разряда «пушок», зато ухоженные белые усы свешивались почти до палубы. — Капитан просит вас пройти в рубку. Немедленно.

— Что скажешь?

— А можно, — медленно произнес Малыш, — сначала услышать мнение остальных?

— Остальные уже высказались! — рявкнул вексиль-шкипер. — А сейчас мне интересно именно твое мнение, стороннее и, соответственно, непредвзятое.

— Боюсь, толку тебе от него будет немного, — вздохнул полукровка. — Представления не имею, что бы это могло быть.

Объект их обсуждения занимал собой примерно два дюйма в «аквариуме» сканерной проекции и представлял собой нечто... решительно ни на что не похожее. А именно — шевелящуюся средней бесформенности белесую массу из пузырьков и жгутиков.

Уин подумал, что одну вещь он все-таки сказать мог бы — поведать Викки, что это крохотное непонятно что, которое на самом деле, если принять во внимание масштабы проекции, было раза в три больше субмарины... так вот, единственной ощутимой эмоцией, которую это непонятно что вызывало, являлось сильнейшее омерзение. И дело было даже не в том, что непонятная штуковина если что и напоминала, то лишь клубок червей — в конце концов, черви входят в большую часть блюд традиционной гномьей кухни, а некоторые их виды и вовсе почитаются указанной кухней за деликатесы.

— Давно эта дрянь появилась? — спросил он.

— Почти сразу, как ты ушел, — вздернув бороду, вексиль-шкипер аккуратно дозавернул воротник свитера. — И не отстает, вцепилась, словно репей в собачий хвост.

— То есть, — уточнил Малыш, — оно, как минимум, живое?

— Совсем не факт, — живо откликнулся штурман. — С тем же успехом этот... кхм, феномен может оказаться неизвестным доселе глубоководным демоном.

— Акустик?

— Оно... булькает, — наполовину высунувшись из своего закутка, сообщил Спутч.

Глядя на его побледневшее лицо, Малыш подумал, что издаваемые пузыристой массой звуки были, похоже, куда более отвратными, чем ее вид, — и следующая реплика акустика его догадку подтвердила.

— Командир, оно... меня щас вывернет.

— Спутч, — почти ласково произнес Викки, — в тот момент, когда меня заинтересует твое самочувствие, обещаю — ты узнаешь об этом первый. А пока... дистанция?

— Шесть миль, приближается! — выпалил Спутч.

— Значит, не врет, — глядя на «аквариум», почти удивленно констатировал вексиль-шкипер. — Ну что ж ты такое, а?

— Кэп, — осторожно сказал старпом, — может, кормовые пора зарядить?

— Чем? — резко развернулся к нему Викки. — Чем, Иезекия? Твоими старыми сапогами?

Последовавший взрыв хохота был слышен за три отсека от рубки.

— О-о, нет, это слишком, — провыл сквозь смех штурман. — Их жуткая поражающая сила... не знаю, как эта тварь, но вся рыба на пять миль вокруг передохнет наверняка. Планктон и тот не уцелеет.

— Ладно, посмеялись, и довольно! У кого есть мысли, чем по этой твари бить?

— А надо? — вполголоса поинтересовался Уин.

Вексиль-шкипер задумчиво пригладил бороду.

— Она нагоняет нас. И я не хочу проверять, окажется ли наш корпус прочнее, чем зубы... или чего там у нее есть.

— А с чего ты решил, — медленно произнес Малыш, — что она нагоняет именно нас?

— С того, — Викки ткнул рукой на «аквариум», — что показывает наш новый друг. Зараза прет точно на нас.

— М-м-м... курс с момента ее появления менялся?

— Кстати, — взгляд вексиль-шкипера Малыш после короткого раздумья классифицировал как сосредоточенное удивление, — нет. Старпом...

— Кэп?

— Идем вниз на пятьдесят.

— Понял. — Обернувшись к двум гномам у стены, старпом протрещал команду, явно состоявшую из нескольких фраз, однако различить в этом «витьрулидифферентнаноссе» отдельные слова Малыш не сумел. Матросам же, судя по последовавшему каскаду щелчков, переключений и вращений полдюжины разнокалиберных маховичков, это удалось без труда.

— Курс?

— Пока прежний. И увеличить ход до полного.

— Принято... Капитан!!!

Восклицание старпома на самом деле относилось не столько к вексиль-шкиперу, сколько к пузырчатому нечто. Была ли то реакция на их маневр, или у твари просто зачесалась одна из ложноножек — но червивый клубок озарился изнутри сиреневой вспышки, исчез и мигом позже возник вновь, наполовину сократив расстояние между собой и субмариной.