— Я… догадываюсь, — темные пятна на полу и столах, разбросанные повсюду тампоны корпии со следами крови и гноя, намертво вцепившееся в ножку стула запястье с обрывками сухожилий… все это сливалось в один невыносимо тяжелый неслышимый стон, навылет простреливавший мою несчастную голову от виска к виску.

— Право же, — сказал вампир, — стоит вам лишь увидеть еду, как ваша утонченность тут же уступит место вашей практичности.

Граф — в пятый раз за последние дни — намекал на шокировавшую его сцену с вырезанием стрел из мертвых тел. При этом на логичный вопрос, а где, по его мнению, я могу достать хорошие эльфийские наконечники по эту сторону океана, он отвечать отказался.

— Интересно, — задумчиво спросила Юлла. — Если хозяин тролль, то почему это заведение носит название «Одноглазый эльф»?

— Меня сие заинтриговало также, — кивнул Рысьев. — Я задал этот вопрос вон тому парню в черной шляпе за стойкой, и получил ответ, что, по мнению местных, горбатый тролль ничем не хуже одноглазого эльфа.

Ничем не хуже? Интересно, какими критериями руководствовались местные, давая подобную оценку?

Впрочем, беглый взгляд, брошенный мной в миску перед Рысьевым, заставил меня позабыть обо всех вопросах, кроме одного-единственного — не застрял ли этот тролль в коридоре между кухней и залом. Есть хотелось просто безумно… и я даже была почти готова не вдаваться в подробности относительно того, бегало ли это мясо на подкованных копытах или нет.

— Я изложил бармену, — несмотря на все свои аристократические манеры, Рысьев не сумел или не счел нужным удержаться от звучного чавканья, — нашу проблему. Его ответ, если отбросить вульгаризмы и прочую несущественную для нас информацию, сводился к тому, что вряд ли кто-нибудь из числа находящихся в городке сможет помочь нам в ее разрешении. Единственно — он порекомендовал на всякий случай обратиться к шерифу.

— Шерифу? — удивленно переспросила я. Лично у меня это слово ассоциировалось лишь с шелестом шервудских дубов, звоном мечей, замшелой кладкой стен ноттингемского замка и тонким профилем, срисованным со старинного медальона — вольного стрелка, известного людям как Робин Гуд, в роду Леда назвали иным именем.

— Так здесь именуют представителя закона, — пояснил Рысьев. — Бармен предположил, что если и он не сможет помочь нам, то этого не может сделать никто другой на полсотни миль вокруг. Бармена, кстати, зовут Фредди.

— Да мне плевать, как зовут эту зеленую тушу, — прошипела Юлла. — Он сказал, где мы сможем найти этого шерифа?

Прежде чем ответить, Николай, словно не замечая полыхающих желтых глаз моей спутницы, медленно отпил пахучую темную жидкость из жестяной кружки и откинулся на спинку стула.

— Разумеется, госпожа Бриннер, он этого не сказал.

— Тогда какого…

— Он, — качнувшись вперед, резко перебил Юллу русский, — эта, как вы изволили выразиться, зеленая туша, был настолько любезен, что согласился взять на себя труд сообщить шерифу о том, что с ним жаждут увидеться несколько его посетителей. Это во-первых. А во-вторых, госпожа Бриннер, на будущее я попрошу вас воздерживаться от подобных оценок… по крайней мере, пока мы путешествуем в одной компании.

— Во-первых, — язвительно отозвалась стражница, — я вовсе не жажду продолжать этот путь в одной с вами компании. А во-вторых… с чего это вы так возмутились, господин граф? Родственные чувства?

— Нет. Исключительно инстинкт самосохранения. У троллей, да будет вам известно, чрезвычайно тонкий слух.

— Если вы думаете, что я поверю, будто какой-то…

— Тише!

— Что случилось, Иллика? — после минутной паузы прошептал Николай. — Ваши чудесные ушки что-то уловили?

— Тише, — повторила я. — Слушайте… вот опять… такой нежный мелодичный звук… неужели не слышите?

— Это ветер.

До сих пор удивляюсь, как я сумела не только удержаться от подскока до потолка, но даже не вскрикнуть, когда рядом со мной словно бы ниоткуда материализовалась огромная темно-зеленая тень.

Никогда бы не поверила на слово… зато теперь я твердо знаю, что тролли не только обладают очень тонким слухом, но и умеют — когда хотят — перемещаться практически бесшумно. Даже для эльфов.

— Ветер?

— Ветер качает висельника на вывеске, — пояснил тролль, опуская на стол поднос с двумя исходящими ароматным паром мисками. — А на его сапогах большие мексиканские шпоры. Они и издают этот звон. Если вам это доставляет беспокойство, то прошу простить — парень качается, как умеет.

— Ничего страшного, — быстро ответил русский, догадавшись по моему побелевшему личику, что я на вразумительный ответ явно не способна. — Спасибо, Фредди… и можно еще одну кружечку кофе?

— Без проблем.

В следующие пять минут я была настолько занята поглощением первой за последние три дня горячей сытной пищи, что даже не соизволила обернуться на скрип входной двери. И лишь тихое — и, кажется, изумленное — посвистывание Николая заставило меня с сожалением отвлечься от выскребания миски.

Вход в «Одноглазого эльфа», как можно было логично предположить, был рассчитан на далеко не маленькие габариты его хозяина. Но человеку снаружи, чтобы пройти в дверь, пришлось пригнуться — и виновата в этом была отнюдь не только высокая тулья его шляпы. Шляпы, которая миг спустя оказалась на краю нашего стола — а рядом с ней плюхнулся на жалобно скрипнувший табурет ее хозяин.

— Мне сказали, что вы хотите меня видеть.

Я затравленно покосилась на Юллу. До сего часа подобного вскользь брошенного взгляда на массивную фигуру моей спутницы обычно вполне хватало, чтобы в моей смятенной душе вновь поселились уверенность и спокойствие. Но сейчас даже обычная угловатость под плащом не подарила мне этих чувств — выглядывавшая из потертой кобуры нашего гостя рукоять выглядела ничуть не менее внушительно.

— Прошу прощения, мистер…

— Валлентайн.

— …мистер Валлентайн, — Николай был единственным из нас троих, кто казался спокойным, — но, вас, кажется, ввели в заблуждение. Мы и в самом деле хотели увидеться, но лично с шерифом этого уважаемого города, а вы, насколько я могу судить, являетесь его помощником.

— Этой уважаемой груды обгорелых руин, — фыркнул гость, сметая невидимую глазу пылинку с серебряной звезды на лацкане куртки. — Все в порядке, мистер, сдавайте ваши карты. Я и есть шериф, просто прежнюю звезду похоронили вместе со стариной Джейкобом, а новую еще не успели привезти из Остина. Впрочем, — невесело усмехнулся Валлентайн, — даже оставайся я в прежней должности, вам все равно не удалось бы сыскать в этом богом проклятом месте иного представителя закона. Кроме разве что майора Дармса, но он не тратит много времени на болтовню с гражданскими — ровно столько, чтобы сплюнуть на ваши сапоги и отвернуться.

— В таком случае, прошу извинить меня, мистер Валлентайн, — чопорно произнес Рысьев. — Надеюсь, вы согласитесь с тем, что моя ошибка в данном случае была более чем естественна.

— Короче, мистер-с-акцентом, — устало произнес шериф. — Что вам надо?

— Нам необходимо попасть в так называемые Запретные Земли.

Резко наклонив голову, я старательно изобразила приступ кашля. Эльфы не краснеют… но, орк побери этого русского, мы так не договаривались!

— Знаете что, мистер, — после долгой паузы задумчиво сказал Валлентайн. — Поскольку никого из вашей странной компании, как я понимаю, не прельщает перспектива упокоиться в освященной земле, вы можете подойти к двум кучам тел за станцией и там пустить себе по пуле в висок. Это намного более простой и приятный способ самоубийства, чем предложенный вами.

— Послушай, ты… — вскинулась Юлла.

Я — эльф. Почти чистокровный. До сего дня у меня не было причин считать свою реакцию плохой. Но, проклятье, миг назад лапищи этого человека спокойно скрещивались на груди — а сейчас одна из них уверенно удерживает револьвер, чье не меньше чем дюймового калибра дуло направлено точно на переносицу Юллы. И проделал Валлентайн это без всякой помощи магии — хотя бы в этом я уверена твердо.