1892 Сеятель Над холмами полосою Побелел восток вдали, Дышат сыростью ночною Глыбы вспаханной земли. Видишь, мерными шагами Ходит сеятель в полях. Тишина, как в Божьем храме, На земле и в небесах. Все кругом священным страхом, Как пред таинством, полно, И руки спокойным взмахом Рассевает он зерно. И для труженика снова Грудь земли родить должна, Жатву хлеба золотого Из погибшего зерна, Созидая жизнь из смерти, Пред лицом святых небес, О, молитесь же и верьте: Это – чудо из чудес! 12 августа 1892
Вечерняя песня Следы забот, как иглы терний, Оставил в сердце скорбный день. Гори же, тихий свет вечерний, Привет тебе, ночная тень! Я жду с улыбкою блаженной, Я рад тому, что жизнь пройдет, Что все прекрасное – мгновенно, Что все великое умрет. Покой печальный и бесстрастье — Удел того, кто мир постиг: На миг – любовь, на миг и счастье, Но сердцу – вечность этот миг. Без упованья, без тревоги От капли нектара вкушай, И прежде, чем отнимут боги, Ты кубок жизни покидай. Любовь умрет, как луч заката. Но память прошлое хранит, И все, к чему уж нет возврата, Душе навек принадлежит. Да будет легким расставанье: Ты мне, о солнце, подари Еще последнее лобзанье, Еще последний луч зари. Я слышу в листьях слабый лепет, Я слышу в море шепот струй: Вот он – последний жизни трепет, Любви последний поцелуй, — И ты зашло, мое светило. Тебя увижу ли я вновь? Прости же все, что сердцу мило, Прости, о солнце и любовь! 16 августа 1892 Нива На солнце выхожу из тени молчаливой, По влажной колее неведомой тропы, Туда, где в полдень серп звенит над желтой нивой И золотом блестят тяжелые снопы. Благослови, Господь, святое дело жизни, Их жатву мирную, – тебе угодный труд! Жнецы родных полей когда-нибудь поймут, Что не чужой и ты, певец, в своей отчизне. Не праздна жизнь твоя, не лгут твои уста: Как жатва Господом дарованного хлеба, Святое на земле благословенье Неба И вечных слов твоих живая красота. Как в полдень свежести отрадной дуновенье На лик согбенного, усталого жнеца — За бескорыстный труд и на главу певца Пошли, о Господи, Твое благословенье! 16 августа 1892 Ночь И непорочна, и незлобна, Небес таинственная дочь, Нисходит на меня, амброзии подобна, Благоухающая ночь И несказанной грустью дышит. Миры блестят, как пыль, как след ее ноги, И сердце трепетное слышит Воздушно-легкие шаги. И обнажились бездны ночи, Покров лучей дневных исчез, Как золотая ткань отдернутых завес... Да узрят Бога все, имеющие очи. 16 августа 1892 Тишина Бури лишь в юности сердце пленяют, Но пролетают: Сила ничтожна их дикая, И после них остается одна Правда великая, Ненарушимая — В сердце – покой, в небесах – тишина, Ибо лазурь Вечно – безмолвная, Недостижимая, Так же, как истина, полная, Выше всех бурь. Бог – не в словах, не в молитвах, Не в смертоносном огне, Не в разрушенье и битвах, Бог – в тишине. Небо и сердце полны тишиной: Глубже, чем все мимолетные звуки, Глубже, чем радость и муки, В сердце безбурном, В небе лазурном — Вечный покой. 3 сентября 1892 Осенние листья Падайте, падайте, листья осенние, Некогда в теплых лучах зеленевшие, Легкие дети весенние, Сладко шумевшие!.. В утреннем воздухе дым, — Пахнет пожаром лесным, Гарью осеннею. Молча любуюсь на вашу красу, Поздним лучом позлащенные! Падайте, падайте, листья осенние... Песни поет похоронные Ветер в лесу. Тихих небес побледневшая твердь Дышит бессмертною радостью, Сердце чарует мне смерть Неизреченною сладостью. Сентябрь 1892 Парки[24] Будь что будет – все равно. Парки дряхлые, прядите Жизни спутанные нити, Ты шуми, веретено. Все наскучило давно Трем богиням, вещим пряхам: Было прахом, будет прахом, — Ты шуми, веретено. Нити вечные судьбы Тянут Парки из кудели, Без начала и без цели. Не склоняют их мольбы, Не пленяет красота: Головой они качают, Правду горькую вещают Их поблеклые уста. Мы же лгать обречены: Роковым узлом от века В слабом сердце человека Правда с ложью сплетены. Лишь уста открою, – лгу, Я рассечь узлов не смею, А распутать не умею, Покориться не могу. Лгу, чтоб верить, чтобы жить, И во лжи моей тоскую. Пусть же петлю роковую, Жизни спутанную нить, Цепи рабства и любви, Все, пред чем я полон страхом, Рассекут единым взмахом, Парка, ножницы твои! вернутьсяДочери Зевса и Фемиды, богини судьбы. |
