III Над городом века неслышно протекли, И царства рушились; но пеплом сохраненный, Доныне он лежит, как труп непогребенный, Среди безрадостной и выжженной земли. Кругом – последнего мгновенья ужас вечный, — В низверженных богах с улыбкой их беспечной, В остатках от одежд, от хлеба и плодов, В безмолвных комнатах и опустелых лавках И даже в ларчике с флаконом для духов, В коробочке румян, в запястьях и булавках; Как будто бы вчера прорыт глубокий след Тяжелым колесом повозок нагруженных, Как будто мрамор бань был только что согрет Прикосновеньем тел, елеем умащенных. Воздушнее мечты – картины на стене: Тритон на водяном чешуйчатом коне, И в ризах веющих божественные Музы; Здесь все кругом полно могильной красоты, Не мертвой, не живой, но вечной, как Медузы Окаменелые от ужаса черты... ………………………………………………… А в голубых волнах белеют паруса, И дым Beзyвия, красою безмятежной Блистая на заре, восходит в небеса Подобный облаку, и розовый, и нежный... 1891 Тибур Тибур, Тибур, зеленый многоструйный, Священные руины, водопады, Ревущие в скалах волною буйной, Нептунов грот, исполненный прохлады, И радуги на солнце – в легкой пыли Шумящих вод, дыханье белых лилий И сосен южных плоские вершины, А там вдали, в сияющем просторе — Великий Рим и светлые равнины, Волнистые, похожие на море... О древнее жилище Мецената, Как жалобной мелодией, невольно О прежних днях душа тоской объята!.. Мне Рима жаль, мне радостно и больно... В раздумии пред виллой Марка Брута Стою в тиши заветного приюта, Где горевал о гибнущем народе, О древности великой и свободе Убийца твой, о Цезарь Bceмoгущий!.. А рядом здесь, под миртовою кущей Еще звучит, полна любовной неги, Гармония Тибулловых элегий... Благослови, о странник, эти воды, И влажные, таинственные своды, Жилище нимф и Рима прах священный... Тибур, Тибур, о край благословенный!.. 1891, Рим «Addio, Napoli» Слабеет моря гул прощальный, Как сонный шепот Нереид, Напев далекий и печальный — «Addio, Napoli» звучит... Как тихий жертвенник, дымится Везувий в светлой вышине, Огонь краснеет при луне, И белый дым над ним клубится... Мне бесконечно дорога Земля твоих цветущих склонов, Сорренто с рощами лимонов, О, золотые берега!.. Прохлада гротов – в полдень жаркий, Где голубым огнем горит Волна, кидая на гранит Дрожащей влаги отблеск яркий, Где камни скрыл подводный мох, Где днем и ночью Океана В глубокой бездне слышен вздох, Подобный музыке органа. И в том, как шепчется трава, И в том, как плачет непогода, Хотел подслушать я, Природа, Твои сердечные слова! Искал я в ропоте потоков, Искал в тиши твоих ночей Еще не понятых намеков, Твоей души, твоих речей... Теперь ты кажешься мне сказкой, Сорренто! Север впереди... Но шепчет Юг с последней лаской: «Не уходи, не уходи!» Слабеет моря гул прощальный, Как сонный шепот Нереид, Напев далекий и печальный: «Addio, Napoli» звучит... 1891, Неаполь
Возвращение О, березы, даль немая, Грустные поля... Это ты, – моя родная, Бедная земля! Непокорный сын к чужбине, К воле я ушел, Но и там в моей кручине Я тебя нашел. Там у моря голубого, У чужих людей Полюбил тебя я снова И еще сильней. Нет! Не может об отчизне Сердце позабыть, Край родной, мне мало жизни, Чтоб тебя любить!.. Теплый вечер догорает Полный тихих грез, Но заря не умирает Меж ветвей берез. Милый край, с улыбкой ясной Я умру, как жил, Только б знать, что не напрасно Я тебя любил! 1891 Семейная идиллия I. Вступление Ужель нельзя писать, забыв хотя на миг Про то, как пишутся новеллы и романы, Отвергнув, наконец, условные обманы Ненужных вымыслов и спутанных интриг? Ужель изобразить мне легче смерть и муку Героев, гибнущих в невиданном бою, Чем разговор с женой и комнату мою, Унылый вид в окно и будничную скуку? А между тем из них, из этих мелочей, Забытых книгами и слишком некрасивых, Чтоб их рассказывать в строфах красноречивых, Слагается вся жизнь, простая жизнь людей. И мысль одна давно мне не дает покоя: Нельзя ли без интриг, без драмы, без героя Перенести в рассказ из жизни целиком Тот маленький мирок, с которым я знаком? Мне было жаль срывать живой и благовонный Цветок, чтоб положить в гербарий запыленный; Из недр родных полей заботливой рукой Я вырежу его с дрожащими листами — Таким, каков он есть – с пахучею землей, И каплями росы, и влажными корнями... |
