III Так Франциск ни от кого на свете С гордостью не отвращал лица: Божьи твари – все равны, как дети Одного Небесного Отца. И они к нему приходят сами, К людям позабыв вражду свою. Сердцем чист, он в дружбе со зверями Жил, как первый человек в раю. IV
Раз в пещере, в зимний холод, поздно Ночью с молодым учеником, В Риво-Торто, над стремниной грозной Он сидел за тлеющим огнем. Все мертво. Над пеленою снежной Только звезды бледные дрожат. Отрока спросил учитель нежный: «Отчего ты грустен, милый брат?» – «О прости мне, отче! Я горюю О семье. Я вспомнил мать родную, Братьев, маленьких сестер моих. Скучно мне, душа болит о них...» И Франциск с улыбкой состраданья, Не сказав ни слова, но спеша, Вышел поскорей из шалаша, Стал лепить из снега изваянья. Кончив, с торжествующим лицом, Он, смеясь, их обошел кругом И воскликнул: «Где же ты, Руфино? Братец, люди снежные!.. Взгляни, Как блестят над белою равниной, Как тебя приветствуют они!» И Руфино вышел, грусти полный; Искрятся при свете звезд ночных Изваянья, бледны и безмолвны; И Франциск указывал на них: «Вот – отец твой, мать, вот – сестры, братья... Что ж ты медлишь? Подойди скорей! Видишь, как им холодно, согрей, Поцелуй их, заключи в объятья! Но когда к груди прижмешь – в тепле Изваянья снежные растают, И умрут они, как умирают Все, кого мы любим на земле. Не помогут ласки и лобзанья! И уйдут, уйдут они от нас, Исчезая каждый день и час, Словно снег от теплого дыханья!» V Сорок дней был пост в монастыре. По обету братья не вкушали Ни плодов, ни рыбы. На заре Встал Франциск. Еще монахи спали. Рядом с ним был в келье брат больной: Долгими постами изнуренный, Жаждою томясь, во сне порой Он шептал, видением смущенный: «Если б мог я жажду утолить, Под зеленой, свежей тенью сада, От янтарных гроздей винограда, Соком переполненных, вкусить!..» Бред его подслушав, к изголовью Подошел Франциск: «Проснись, мой брат». И заботливей, чем мать, с любовью Он ведет его тихонько в сад, Прямо к спелым гроздьям винограда. Но больной поднять не смеет взгляда; Ягоды под розовым лучом, Налитые соком золотистым, Под листом широким и росистым Светятся прозрачным янтарем. И Блаженный первый к ним склонился, Немощь плоти с братом разделил, Вместе с ним он от плода вкусил, Чтоб монах нарушить не стыдился Свой обет: «Не бойся прогневить Господа, – сказал Франциск, – чтоб душу Брата от страданий облегчить, Тысячи обетов я нарушу! На себя беру твой грех. Готов Дать ответ во всем: я знаю, Боже, Милосердье – для Тебя дороже Всех молитв, обрядов и постов!» VI От служенья в мрачном, душном храме В сад порой Блаженный уходил. Там, под голубыми небесами, Целый день с улыбкой он следил, Как из сердца розы темно-алой, Из тюльпанов огненных пчела Сладкий, ароматный сок пила, И как солнце в ульях озаряло Восковые грани нежных сот, Где струился теплый, светлый мед. В их строенье мудрости так много, Что Франциск у пчелок золотых, Умных маленьких сестер своих, Познавать учился благость Бога. И когда в стыдливой красоте Лилии порой пред ним блистали, Дольние цветы напоминали О Цветке Небесном, о Христе — Этой бледной, сладостной Лилее, Выросшей в долинах Галилеи И цветущей ныне в небесах. Тот цветок наполнил, умирая, Мир таким благоуханьем рая, Что проснулись мертвые в гробах. Так вселенная душе святого Кажется в гармонии своей Символом Единого, Благого, Вечного, таящегося в ней. И зовет, зовет он всю природу, Бездны, горы, тучи, небеса, Землю, воздух и огонь, и воду — Слить в одну молитву голоса. Чувствуя душой прикосновенье Бесконечного, он весь горел И любил, и, полный вдохновенья, Свой великий гимн пред Богом пел: VII «Тебе – хвала, Тебе – благодаренье, Тебя Единого мы будем прославлять, И недостойно ни одно творенье Тебя по имени назвать! Хвалите Вечного за все Его созданья: За брата моего, за Солнце, чье сиянье, Рождающее день — Одна лишь тень, О, Солнце солнц, о, мой Владыко, — Одна лишь тень — От Твоего невидимого лика! Да хвалит Господа сестра моя Луна, — И звезды, полные таинственной отрады, Твои небесные лампады, И благодатная ночная тишина! Да хвалит Господа и брат мой Ветр летучий, Не знающий оков, и грозовые тучи, И каждое дыханье черных бурь, И утренняя, нежная лазурь! Да хвалит Господа сестра моя Вода: Она – тиха, она – смиренна, И целомудренно чиста, и драгоценна! Да хвалит Господа мой брат Огонь – всегда Веселый, бодрый, ясный, Товарищ мирного досуга и труда, Непобедимый и прекрасный! Да хвалит Господа и наша мать Земля: В ее родную грудь, во влажные поля Бразды глубокие железный плуг врезает, А между тем она с любовью осыпает Своих детей кошницами плодов, Колосьев золотых и радужных цветов! Да хвалит Господа и Смерть, моя родная, Моя великая, могучая сестра! Для тех, кто шел стезей добра, Кто умер, радостно врагов своих прощая, Для тех уж смерти больше нет, И смерть – им жизнь, и тьма могилы – свет! Да хвалит Господа вселенная в смиренье: Тебе, о Солнце солнц, хвала и песнопенье!» |
