Что?.. Эстрелла Простите и тех несчастных, с которыми брат мой должен был завтра умереть. Сильвио Вот смертный приговор. (Берет бумагу со стола, развертывает и читает равнодушно.) Я забыл подписать... Как много их!.. Эстрелла Не подписывайте, разорвите бумагу!.. Сильвио Зачем?.. Разве ты можешь меня уверить?.. Эстрелла Милосердие, государь... Сильвио Пустое слово!.. Эстрелла Молю вас! Сильвио Это – сильнее... Эстрелла Я не умею ничего сказать... Простите их!.. Сильвио Простить?.. Ты думаешь, что так надо, что так хорошо? Эстрелла Да. (Сильвио разрывает смертный приговор и бросает клочки бумаги в море.) Эстрелла Сильвио!.. (Бросается к Сильвио и целует его руку.) Сильвио(в волнении) Оставь меня!.. Уйди!.. Эстрелла Молю тебя, не говори, что ты простил равнодушно, нет! я знаю: у тебя – великое сердце! Сильвио Во имя чего же я мог простить? Эстрелла Во имя Бога!.. Сильвио Я Его не знаю... Его нет!.. Эстрелла Он есть! Сильвио(в волнении, почти в ужасе) Уйди, говорю тебе, уйди прочь! Зачем ты хочешь вернуть меня к жизни? Зачем ты пришла?.. Его нет! Эстрелла Он есть!.. Он один только есть, всё, что не Он – призрак и обман! Сильвио! Разве ты не чувствуешь?.. Посмотри на небо, посмотри в глаза мои... Разве ты не видишь?.. Вот – Он! Сильвио Нет! Когда я смотрю в небо и в твои глаза, я только вижу в них что-то далекое и забытое. Хочу вспомнить и не могу... Но Его – нет! Пойми же, там – за этими призраками – пустота, мрак! Там – смерть!.. Эстрелла Сильвио, там – Бог!.. Сильвио О, если бы я мог верить!.. (Он закрывает лицо руками и плачет.) Эстрелла Я иду, государь, чтобы возвестить помилование осужденным. Сильвио Эстрелла!.. Эстрелла Сейчас взойдет солнце... Пора! (Эстрелла уходит.) Сильвио(один в предрассветном сумраке) Верить?.. Но где же Ты? Зачем Твое небо – такое холодное и пустое? Зачем Ты покинул меня одинокого в этой тьме, окруженного ужасом и смертью?.. Если Ты скрываешься за призраками мира, откликнись!.. Где Ты? Услышь меня, Господи! (Первые лучи солнца вырываются из-за облаков; Сильвио стоит в немом созерцании, потом опускается на колени.) Солнце!.. Твое ли это – Солнце, Боже мой? Ты ли мне первыми лучами его ответил: «Вот – я!» Вся природа – не глагол ли уст Твоих? Всеми голосами мира не говоришь ли Ты от вечности: «Это – я!» Верю, Господи, помоги моему неверию!.. (Солнце из-за тучи медленно подымается и озаряет Сильвио, простирающего к нему руки.) Сильвио Солнце над морем восходит из туч... Бездну зажег его розовый луч... Солнцу, великому солнцу – привет! Слава Тебе, показавшему Свет! Чрез борьбу и хаос дикой, Чрез отчаянье и ложь, Ты к гармонии великой Мир измученный ведешь. О, согрей же теплотою, Состраданьем без конца, Утомленные враждою, Наши бедные сердца. Видишь здесь, Тобой спасенный, В теплых, радостных, слезах, Я склоняюсь, умиленный И трепещущий, во прах. С плачем дробясь о подножье скалы, Пеной блестят, умирая, валы. Богу «осанна!» – гремит океан... Вьется, как дым из кадильниц, туман… Солнцу, великому солнцу – привет! Слава Тебе, показавшему Свет! Это Ты меня из ночи Дланью любящей исторг, Это Ты открыл мне очи, Дал мученье и восторг... Пред Тобой я только плачу, В благодарности я нем... Всемогущий, что я значу? Как я жалок – перед Тем, Кто хранит нас и жалеет Каждый трепетный листок, Как дитя свое, лелеет Непробившийся росток... Дай обнять любовью жгучей Целый мир – и всей душой Дай мне слиться с этой тучей, С этой грозною волной. В камне, в воздухе, в былинке Жизнь я чувствую, любя, В каждой блещущей росинке, Солнце, вижу я тебя. Вот что не призрак, не сон и не ложь… Боже, молитву мою Ты поймешь... Солнцу, великому солнцу привет! Слава Тебе, показавшему Свет! 1888, 1891 Конец века Очерки современного Парижа I. Евангельская притча О, что бы в будущем, предчувствием грозя, Не ожидало нас, – несчастным быть нельзя При солнце утреннем, весною, город вечный, Когда теряешься в толпе твоей беспечной! Посмотришь на бульвар, где каждый солнцу рад, И распустившихся каштанов аромат Вдохнешь, услышишь смех и говор беззаботный, И женское лицо с улыбкой мимолетной Увидишь издали, и снова, жизнь любя, Невольно радостным почувствуешь себя, И горько вспоминать о северной отчизне... Какой здесь блеск кругом, какая радость жизни! Когда передо мной весельем ты гремишь, На солнце утреннем сияющий Париж, Я счастлив за тебя, и чуждого народа Волнует душу мне и радует свобода. Какая бы печаль ни мучила, грозя — Здесь, в этом городе, несчастным быть нельзя. Но поздно вечером в мой уголок безмолвный Я с шумной улицы вернусь, раздумья полный. Тогда Евангелье читаю в тишине, Меж тем как из окна доносится ко мне, Париж недремлющий, твой шум многоголосый. Над книгой вечною забытые вопросы Опять встают в душе: земная жизнь людей Полна величия, но есть ли правда в ней? Я постигаю вновь твой смысл необычайный, О притча древняя, исполненная тайной: На ниве богача был урожай хлебов. Он думал: «Некуда собрать моих плодов. Как приготовить дом к такому урожаю? А вот что сделаю: все житницы сломаю, Большие выстрою и соберу туда Мой хлеб, мое добро, и я скажу тогда Душе моей: душа! простись навек с тревогой, Покойся, – у тебя лежит именья много, На годы многие: гони заботы прочь Ешь, пей и веселись!..» – «Безумец, в эту ночь Отнимут жизнь твою! – сказал Господь. – Несчастный, Кому достанутся твой дом и труд напрасный?» Столица роскоши, на празднике твоем Я вижу иногда рабочего с лицом, Исполненным немой, загадочною думой. Проходить он, как тень, безмолвный и угрюмый, Со взором пристальным завистливых очей... О, гость непрошеный на пире богачей, Мне страшно при тебе за этот праздник вечный, За легкую толпу, за смех ее беспечный, За яркие кафе и величавый ряд Твоих, о Новый Рим, блистательных громад! Ты, как богач, сказал: «У нас именья много, Ешь, пей и веселись!» И ты забыл про Бога, Но скорбь великая растет в душе у всех... Надолго ль этот пир, надолго ль этот смех? Каким путем, куда идешь ты, век железный? Иль больше цели нет, и ты висишь над бездной? |
