VIII Не лепестки цветущих лилий, Не розы, – тихий, лунный свет Посеребрил под слоем пыли Анатомический скелет. Сидит хозяин в креслах. Рядом С лицом румяным, с умным взглядом Холодных глаз – веселый гость. Он зажигает папиросу И говорит: «Послушай, злость Бесцельна. Глупому вопросу Ты придаешь трагизм. Поверь, Гони природу нашу в дверь — IX Она в окно войдет. Мой милый, Ты жил в ученой келье, страх Пред миром чувствуя, унылый И нелюдимый, как монах. Но первый пыл девичьей ласки, Лукавый смех, живые глазки, — И как Борис мой ни умен, Он – слеп, он потерял рассудок, Готовь, Бог весть в кого – влюблен, Писать в гирлянде незабудок, В альбоме, полном чепухи, Сентиментальные стихи! Х Отдайся чувствам мимолетным, Пока не поздно, и живи Эпикурейцем беззаботным, Как я, не ведая любви, Меняя женщин для забавы: Они – капризны и лукавы. Слегка внимательно ко всем, Пусть сердце, прихоти послушно, Для них не жертвуя ничем, Им изменяет равнодушно: Тогда, без тягостных оков, Ты будешь весел и здоров!..» ХI Но наш герой с улыбкой грустной Сказал товарищу в ответ: «В делах любви – ты врач искусный, Я принимаю твой совет. Со мною делай что угодно!.. О, только б вновь дышать свободно. И быть здоровым!.. Сознаю, Что страсть комична и нелепа, Стыжусь, и все-таки люблю, Я против логики и слепо, Не знаю, сам за что!..» Он встал И гневом взор его блистал. ХII «Нет, власть любви должна наука В сердцах людей искоренить!.. Когда б ты знал, какая мука Быть вечно в рабств: погубить Нас может первая девчонка... В руках неопытных ребенка — Судьба моя!.. О, сколько раз, Когда мне знанье открывало Свой мир в полночный, тихий час, И пламя спирта согревало Стекло звенящее реторт, — Я был так радостен и горд! ХIII Меж книг и банок запыленных, В лаборатории – один, Cтихий, умом порабощенных, Я был в то время властелин. Теперь – я раб! Какая сила Мой ум и волю победила? Любовь!.. От предков дикарей Я получил ее в наследство, — Для размножения людей Природы выгодное средство... Слепая, глупая любовь!..» Но гость его утешил вновь: XIV «Исполни мой совет разумный. С тобою вместе проведем Мы эту ночь»... В Орфеум шумный Они поехали вдвоем, Пока вдоль сумрачной Фонтанки Влачатся медленные санки, И в блеске звезд глубок и тих, Над ними неба синий полог, — Позвольте вам представить их: Борис Каменский – физиолог, Веселый друг его – Петров — Один из модных докторов, ХV Печально люстры в душном зале Кутил полночных сквозь туман И лица женщин озаряли Под слоем пудры и румян... Табачный дым и запах пива... Мелькают слуги торопливо; Скучая, медленно вокруг Гуляют пары. Здесь не редки Скандалы... Монотонный звук Какой-то глупой шансонетки, Разгул и смех... Порой бокал В азарте пьяный разбивал. XVI Стыдливый мальчик, тих и робок, Сюда идет в шестнадцать лет, В чаду вина, под звуки пробок Он узнает любовь и свет. Сюда идет старик почтенный, Под ношей долгих лет согбенный... Петров наш весел и умен, Как на пиру горацианском. Его приятель возмущен: Не много прелести в шампанском Он находил. Покинув зал, На вольный воздух он бежал. ХVII Нет! Идеал эпикурейский Его тоски не победить: Забыв о пошлости житейской, Он в небо вечное глядит. Там, в синеве морозной ночи, Мерцают звезд живые очи... Хотя насмешливо он звал Свою любовь сентиментальной, Все ж имя Ольги повторял С улыбкой нежной и печальной; Как робкой девушки мечта, Была любовь его чиста. XVIII Познанья жаждою томимый, Читал он с детства груды книг, Позитивист неумолимый, Огюста Конта ученик, Старался быть вполне свободным От чувств, научным и холодным. Как равнодушно он внимал Людскому ропоту и стонам! Порывы сердца подчинял Математическим законам. Пред ним весь мир был мертв и нем, Как ряд бездушных теорем |
