26 августа 1887, на Каме «В сиянье бледных звезд, как в мертвенных очах…» В сиянье бледных звезд, как в мертвенных очах — Неумолимое, холодное бесстрастье; Последний луч зари чуть брезжит в облаках, Как память о минувшем счастье. Безмолвным сумраком полна душа моя: Ни страсти, ни любви с их сладостною мукой, — Все замерло в груди... лишь чувство бытия Томит безжизненною скукой. Сентябрь 1887 «В этот вечер, горячий, немой и томительный…» В этот вечер, горячий, немой и томительный, Не кричит коростель на туманных полях; Знойный воздух в бреду засыпает мучительно, И болезненной сыростью веет в лесах; Там растенья поникли с неясной тревогою, Словно бледные призраки в дымке ночной... Промелькнет только жаба над мокрой дорогою, Прогудит только жук на опушке лесной. В душном мертвенном небе гроза собирается, И боится природа, и жаждет грозы. Непонятным предчувствием сердце сжимается И тоскует, и ждет благодатной слезы... 1887 «Природа говорит мне с царственным презреньем…» Природа говорит мне с царственным презреньем: «Уйди, не нарушай гармонии моей! Твой плач мне надоел, не оскорбляй мученьем Спокойствия моих лазуревых ночей. Я все тебе дала – жизнь, молодость, свободу, — Ты все, ты все отверг с бессмысленной враждой, И дерзким ропотом ты оскорбил природу, Ты мать свою забыл – уйди, ты мне чужой! Иль мало для тебя на небе звезд блестящих, Немого сумрака в задумчивых лесах, И чудной музыки в волнах моих шумящих, И дикой красоты в заоблачных горах? Я все тебе дала, – и в этом чудном мире Ты не сумел хоть раз счастливым быть, как все: Как счастлив зверь в лесу и ласточка в эфире, И дремлющий цветок в серебряной росе. Ты радость бытия сомненьем разрушаешь: Уйди! Ты гадок мне, бессильный и больной... Пытливым разумом и гордою душой Ты счастья без меня ищи себе, как знаешь!» 1887 «Здесь, в теплом воздухе, пропитанном смолою…» Здесь, в теплом воздухе, пропитанном смолою, Грибов и сырости, и блеклого листа Сильнее запах пред грозою, И нитки паутин над влажною травою Окрашены пестрей в блестящие цвета, Томительней пчелы полдневное жужжанье, Тяжеле аромат от липовых цветов, И ландышей лесных нежней благоуханье, И ярче белизна березовых стволов. Здесь все еще полно неясною тревогой... Но тени грозные над нивою скользят, И пыль уже взвилась над знойною дорогой, И скоро под дождем колосья зашумят. 1887 Родина Над немым пространством чернозема, Словно уголь, вырезаны в тверди Темных изб подгнившая солома, Старых крыш разобранные жерди. Солнце грустно в тучу опустилось, Не дрожит печальная осина, В мутной луже небо отразилось, И на всем – знакомая кручина... Каждый раз, когда смотрю я в поле, Я люблю мою родную землю; Хорошо и грустно мне до боли, — Словно тихой жалобе я внемлю. В сердце – мир, печаль и безмятежность, Умолкает жизненная битва... А в груди – задумчивая нежность И простая детская молитва. 1887 На Волге Река блестит, как шелк лазурно-серебристый; В извилинах луки белеют паруса. Сквозь утренний туман каймою золотистой Желтеет отмели песчаная коса. Невозмутимый сон – над Волгою могучей; Порой лишь слышен плеск рыбачьего весла. Леса на Жигулях синеют грозной тучей, Раскинулись плоты деревнею плавучей, И тянется дымок далекого села... Как много воздуха, и шири, и свободы!.. А людям до сих пор здесь душно, как в тюрьме. И вот в какой стране, среди какой природы Отчизна рабским сном глубоко спит во тьме... ………………………………………………….. 12 апреля 1887, Самара Часть III Душа, сожженная любовью, для вечности, как феникс, возродится. Микеланджело Из Альфреда Мюссэ Ты, бледная звезда, вечернее светило, В дворце лазуревом своем, Как вестница встаешь на своде голубом. Зачем же к нам с небес ты смотришь так уныло? Гроза умчалася, и ветра шум затих, Кудрявый лес блестит росою, как слезами, Над благовонными лугами Порхает мотылек на крыльях золотых. Чего же ищет здесь, звезда, твой луч дрожащий?.. Но ты склоняешься, ты гаснешь – вижу я — С улыбкою бежишь, потупив взор блестящий, Подруга кроткая моя! Слезинка ясная на синей ризе ночи, К холму зеленому сходящая звезда, Пастух, к тебе подняв заботливые очи, Ведет послушные стада. Куда ж стремишься ты в просторе необъятном? На берег ли реки, чтоб в камышах уснуть, Иль к морю дальнему направишь ты свой путь В затишье ночи благодатном, Чтоб пышным жемчугом к волне упасть на грудь? О, если умереть должна ты, потухая, И кудри светлые сокрыть в морских струях, — Звезда любви, молю тебя я: Перед разлукою, последний луч роняя, На миг остановись, помедли в небесах! |
