Вот и пришли шестеро в город, в котором от короля объявлено было во всеобщее сведение, что тот, кто вызовется бегать взапуски с его дочерью и одержит над нею верх в этом состязании, получит в награду ее руку; если же она одержит над ним верх, то смельчак поплатится головою. Вояка вызвался вступить в состязание с королевною, но добавил: «Я не сам побегу, а за себя слугу своего пошлю». – «Тогда и он тоже должен будет рисковать своей жизнью, – сказал король, – в случае неудачи и ты, и он – вы оба поплатитесь головами». Когда они заключили и скрепили этот договор, вояка пристегнул бегуну другую ногу и сказал ему: «Смотри, беги проворнее и помоги нам одержать победу». А было условлено, что победителем будут считать того, кто раньше принесет воды из отдаленного источника. И бегун, и королевна получили по кружке и одновременно пустились бежать; но королевна успела еще отбежать немного, а бегун уж у всех зрителей из глаз скрылся – словно вихрь промчался. В самое короткое время он достиг источника, зачерпнул полную кружку воды и побежал назад. На самой середине обратного пути на бегуна вдруг напала усталость; он поставил около себя кружку, прилег на дороге и заснул. А под голову себе вместо подушки он подложил конский череп, валявшийся тут же, подумав: «На жестком изголовье немного наспишь». Между тем королевна, которая тоже бегала настолько хорошо, насколько может бегать обыкновенный человек, прибежала к источнику и поспешила оттуда обратно с полною кружкою воды; когда же она увидела, что бегун лежит и спит на дороге, она этому очень обрадовалась и сказала: «Мой противник теперь у меня в руках». Выплеснула воду из его кружки и помчалась дальше. Победа осталась бы на ее стороне, но, на счастье вояки, зоркий охотник, стоявший на башне замка, увидел все, что произошло. «Ну нет, – сказал он, – королевне нас победить не придется!» – зарядил ружье, да так ловко выстрелил, что выбил конский череп из-под головы бегуна, не причинив ему самому никакого вреда. Проснулся бегун, вскочил на ноги, увидел, что кружка его опорожнена, а королевна уже далеко его опередила. Но он не оробел нисколько, опять сбегал с кружкою к ручью, опять зачерпнул воды и все-таки на десять минут раньше королевны прибежал к замку. «Вот теперь, – сказал он, – я только что ноги расправил, а до этого мой бег и бегом называть не стоило».

Но король был очень оскорблен, а его дочь еще более тем, что какой-то простой отставной солдат мог теперь заявить на нее свои права; вот они и стали между собою совещаться, как бы им избавиться от него и всех его сотоварищей. «Я нашел к тому средство, – сказал наконец король королевне, – ты можешь не тревожиться! Ни один из них не уйдет домой живой!» Затем обратился к шестерым и сказал им: «Ну вы теперь должны повеселиться, поесть и попить на радостях!» – и свел их в такую комнату замка, у которой и пол, и двери были железные, а все окна снабжены толстыми железными решетками. В этой комнате накрыт был стол, заставленный дорогими кушаньями. «Пожалуйте сюда, – сказал король, – и позабавьтесь в свое удовольствие». И, как только они туда вошли, он приказал все двери запереть и задвижками задвинуть. Затем позвал повара и велел ему развести под тою комнатою огонь и до тех пор его поддерживать, пока железный пол не раскалится докрасна. Повар исполнил приказ короля, и шестерым, сидевшим за столом, стало вскоре в комнате тепленько, а затем уж и жарко – и они думали, что согрелись так от еды; когда же жар все возрастал и возрастал в комнате и они захотели из нее выйти, то увидели, что и окна, и двери заперты наглухо… Тут только они поняли, что у короля недоброе на уме и он просто-напросто задумал их удушить жаром. «Ну это ему не удастся, – сказал тот, что был в шляпёнке, – я такого сюда мороза напущу, с которым огню не поладить». Поправил свою шапчонку на голове, и вдруг наступил такой холод, что жару сразу как не бывало, и даже все кушанья стали замерзать на блюдах. По истечении двух часов король предположил, что все они уже задохнулись от жары, приказал отворить дверь в ту комнату и сам задумал на них посмотреть. Но когда дверь отворилась, все шестеро подошли к нему, живехоньки и здоровехоньки, и сказали, что им было бы приятно из этой комнаты выйти погреться, потому что тут холод был смертный: «Даже кушанья, мол, к блюдам примерзали…» Тогда король в бешенстве направился вниз, к повару, обругал его и стал спрашивать, почему тот осмелился не исполнить его приказания? Повар ответил: «Помилуйте, извольте сами посмотреть, каков тут жар!» И король действительно убедился в том, что громадное пламя пылало под полом железной комнаты, и тут только понял, что он ничем не может повредить шестерым.

Стал он снова думать, как бы ему избавиться от этих докучных гостей; позвал к себе вояку и спросил: «Не хочешь ли ты уступить мне твои права на мою дочь за золото – тогда бери его сколько душе угодно». – «Отчего же! Я готов! – отвечал вояка. – Дайте мне за это право взять столько золота, сколько мой слуга снести может, тогда я откажусь от руки вашей дочери». Король был этим очень обрадован, а вояка сказал: «Коли так, то я вернусь через две недели и увезу золото с собою». Затем он созвал всех портных изо всего королевства и засадил их за работу: в течение двух недель они должны были шить ему мешок для королевского золота. Когда же мешок был готов, то силач – тот самый, который с корнем мог вырывать деревья, – должен был взять мешок на плечи и идти к королю за золотом. Король увидал силача и изумился: «Что это за коренастый детина, – сказал он, – что тащит на плече этот громаднейший тюк полотна!» Король даже струхнул, подумав, сколько этот детина сволочет золота! Потом он приказал принести целую бочку золота, которую едва могли тащить на себе шестнадцать очень сильных людей, а наш силач ухватил ее одной ручищей, сунул ее преспокойно в мешок и спросил: «Зачем же вы сразу-то не притащите побольше – ведь эта бочка в моем мешке чуть донышко прикрыла». Тогда король приказал мало-помалу перетаскать к мешку всю свою сокровищницу; силач всю ее принял, убрал в мешок и заполнил его все же только до половины. «Тащите сюда еще! – кричал силач. – Ведь этими пустяками мешка не наполнишь!» Собрали еще со всего королевства семь тысяч повозок золота, и их все запихал силач в мешок вместе с упряжками волов. «Где мне тут разбираться, – говорил он, – возьму все, что под руку попадется, лишь бы мешок заполнить!» Когда все это было в мешок вложено, а все еще оставалось в нем много места, силач сказал: «Пора заканчивать! Можно, пожалуй, завязать мешок даже и не совсем полный». Сказав это, он взвалил мешок себе на спину и пошел путем-дорогою со своими товарищами.

Когда король увидел, что один человек уносит на спине богатства всего королевства, то разгневался и приказал своей коннице сесть на коней, гнаться за этими шестерыми нахалами и отнять у силача его мешок. Два полка конницы очень скоро нагнали уходивших и крикнули им: «Вы – наши пленники! Бросайте на землю мешок – не то всех вас изрубим!» – «Что это вы рассказываете? – спросил тот, что мельницы ворочал дыханьем. – Мы – ваши пленники? Нет, уж не вам ли скорее придется всем поплясать на воздухе!» И, придавив пальцем одну ноздрю, стал дуть в другую навстречу обоим полкам с такою силою, что расстроил их ряды и разметал их прахом во все стороны. Один из фельдфебелей стал молить о пощаде, упомянул о своих девяти ранах и просил избавить его от незаслуженного позора. Тогда молодчик приостановился на мгновение, так что фельдфебель, вместе с другими взлетевший на воздух, мог благополучно опуститься на землю, и услышал такой приказ от своего странного противника: «Ступай-ка, скажи королю, чтобы он еще побольше посылал за нами конницы в погоню: и с ними будет то же, что с вами было». Король, услышав такие угрозы, сказал: «Ну их! Пускай убираются… В них во всех есть что-то недоброе». А наши шестеро молодцов вернулись домой со своими богатствами, поделили их между собою и жили припеваючи до самой смерти.