Вот и пошел он со своею собакою в лес. Немного спустя собака напала на след зверя и хотела гнать по следу, но едва она пробежала шага два, как очутилась перед глубокой лужей и не могла ступить ни шагу далее, а из лужи выставилась голая рука, схватила собаку и стащила ее в ту же лужу. Увидя это, егерь вернулся, привел с собою еще троих людей и заставил их всю ту лужу ведрами вычерпать. Когда они дочерпались до дна, то увидели на дне дикого человека, темнокожего, словно ржавое железо, и волосами он весь так оброс, что висели они у него по колени. Они его связали веревками и привели в замок. Все на того дикого человека дивились, а король приказал его посадить на своем дворе в железную клетку и под страхом смертной казни воспретил отворять у клетки дверцы, а ключ самой королеве на хранение отдал. И с той поры все уж могли свободно входить в тот лес.

У короля был сынок лет восьми, который однажды играл на дворе, и во время игры его золотой мяч попал в ту клетку. Мальчик подбежал к клетке и сказал дикому человеку: «Отдай мне мой мячик». – «Тогда только отдам, – отвечал тот, – когда ты мне дверцу отворишь». – «Нет, – сказал мальчик, – этого не сделаю: король это запретил» – и побежал прочь. На другой день он опять пришел и потребовал свой мячик; дикий отвечал ему: «Отвори дверцу»; но мальчик не хотел. На третий день, когда король уехал на охоту, мальчик пришел еще раз и сказал: «Если бы и хотел, то не могу открыть – ключа у меня нет». Дикий сказал на это: «Он лежит у твоей матери под подушкой; там можешь его достать». Мальчик, которому хотелось вернуть себе мячик, махнул на все рукой и принес ключик. Дверь отпиралась туго, мальчик, отпирая ее, еще прищемил себе палец; а когда он отворил дверь, дикий вышел из калитки, отдал ему мячик и поспешно удалился. Мальчик перепугался; он стал кричать дикому вслед: «Не уходи, дикий человек, не то мне из-за тебя достанется». Тот вернулся, приподнял его, посадил к себе на плечо и быстро удалился в лес. Когда король вернулся и увидел пустую клетку, то спросил королеву, как это могло случиться? Она ничего не могла объяснить, стала искать ключик, но он исчез. Стала кликать сына – и не было ответа. Король разослал людей на поиски, но те не отыскали королевича. Тогда король догадался, в чем дело, и великая печаль воцарилась при королевском дворе.

Когда дикий человек вновь вернулся в свой дремучий лес, то ссадил мальчика и сказал ему: «Отца с матерью ты не увидишь больше, но я тебя буду у себя держать; ты меня освободил, и я над тобой должен сжалиться. Если ты будешь все исполнять, что я тебе прикажу, то будешь жить хорошо. Всяких сокровищ и золота у меня довольно – больше, чем у кого-либо на свете». Он устроил мальчику постельку изо мха, и тот на ней уснул, а на другое утро дикий повел его к колодцу и сказал: «Видишь, этот золотоносный ключ светел и прозрачен, как кристалл; ты должен около него сидеть и зорко следить за тем, чтобы ничто туда, в колодец, не упало, а то он будет осквернен. Каждый вечер стану сюда приходить и смотреть, исполняешь ли ты мое приказание». Мальчик присел у ключа и стал любоваться золотыми рыбками и золотыми змейками, которые в нем мелькали, и все следил, чтобы ничто в тот колодец не попало. И в то время, как он так сидел, у него вдруг заболел палец, да так, что он его невольно сунул в воду. Он поскорее его вынул из воды, но увидел, что палец у него весь позолотился, и как он ни старался это золото с пальца стереть, все было напрасно. Вечером вернулся дикий человек – а его звали Железный Ганс, – взглянул на мальчика и сказал: «Что сталось с колодцем?» – «Да ничего», – отвечал мальчик и держал руку с позолоченным пальцем за спиною, чтобы тот ее не увидел. Но Железный Ганс сказал: «Ты окунул палец в воду; на этот раз спускаю тебе, но берегись, ничего больше туда не оброни». Спозаранок на другой день опять сидел мальчик над колодцем и стерег его. И опять заболел у него палец; он провел им по волосам, и тут как на беду волос с головы его упал в колодец. Он поскорее этот волос вытащил, но и волос совсем позолотился. Железный Ганс пришел и уже знал о случившемся. «Ты обронил волос в колодец, – сказал он, – и еще раз я тебе это спущу, но если в третий раз нечто подобное случится, то колодец будет осквернен и тебе уже нельзя будет у меня оставаться долее». На третий день мальчик сидел у колодца и уж шевельнуться не смел, хотя палец и очень болел у него. Но скука его томила, и он стал смотреться в воду, как в зеркало. Нагибался-нагибался, чтобы хорошенько глаза рассмотреть, и вдруг его длинные волосы, скатившись с плеч, коснулись воды. Он быстро вскочил на ноги, но уже все волосы на голове его позолотились и блестели как солнце. Можно себе представить, как мальчик перепугался! Он обвязал себе голову носовым платком, чтобы дикий не мог увидеть его волос. Но когда тот пришел, то уже все было ему известно. «Сними платок с головы», – сказал он. Тут золотые волосы скатились ему на плечи, и мальчик, как ни старался извинить себя, уже ничего не мог сделать. «Ты не выдержал испытания, – сказал ему дикий, – и не можешь здесь долее оставаться. Ступай по белу свету и узнаешь, что такое бедность. Но так как сердце у тебя незлобное и я тебе добра желаю, то я тебе разрешаю одно: коли будешь в нужде – подойди к лесу и крикни: «Железный Ганс!» – и я к тебе выйду и тебе помогу. Сила моя велика, гораздо больше, чем ты думаешь; а серебра и золота у меня вдоволь».

Вот и вышел королевич из леса, и пошел торными и неторными дорогами, все дальше и дальше, пока наконец не пришел в большой город. Стал искать работы, но не мог найти, да и научен ничему не был, чем бы мог питаться. Наконец пошел он в замок и спросил, не желают ли там его принять на службу. Придворная служба сама не знала, на что бы он мог им пригодиться, но он им приглянулся, и они ему велели остаться. Наконец его взял к себе повар – дрова и воду таскать и золу выгребать. Однажды, когда никого другого не было под руками, повар велел ему снести кушанье на королевский стол; а так как он не желал показать королю свои золотые волосы, то, подавая кушанья, не снял своей шапочки с головы. К королю еще никто так не смел являться, и он сказал: «Когда ты к королевскому столу являешься, то должен снимать свою шапчонку». – «Ах, государь, – сказал мальчик, – не могу снять, потому что у меня гнойный струп на голове». Тогда король призвал повара, выбранил его и спросил, как может он принимать к себе на кухню такого мальчишку: «Сейчас прогони». Но повар сжалился над мальчиком и поменялся мальчиками с садовником.

Вот и пришлось королевичу в саду сажать да поливать, рыть да разгребать, и ветер и непогоду сносить. Однажды летом, когда он работал в саду один-одинешенек, день был такой жаркий, что он с себя шапочку снял, чтобы немного прохладить голову. Как заблистали волосы его на солнце, так лучи от них запали даже в опочивальню королевны, и она вскочила с постели, чтобы посмотреть, что это так блестит? Тогда увидела она юношу и крикнула ему: «Эй, малый! Принеси мне букет цветов». Тот поспешно нахлобучил шапчонку, нарвал диких полевых цветов и связал их в пучок. Стал он с ним подниматься по лестнице и повстречался с садовником. «Что это ты вздумал нарвать королевне каких дрянных цветов? Сейчас принеси других, и выбери самые красивые и самые редкие». – «Ах, нет! – сказал юноша. – Дикие цветы лучше пахнут и больше ей понравятся». Когда он пришел к ней в комнату, королевна сказала: «Сними свою шапчонку – не следует тебе передо мною быть в шапке». Он и ей то же отвечал: «Не смею снять ее – вся голова у меня в струпьях». Но та ухватила его за шапочку и сдернула ее долой – и скатились его золотые волосы ему на плечи, так что смотреть было любо. Он было хотел бежать, но та его за руку удержала и дала ему полную пригоршню червонцев. Он ушел от королевны, но на золото и внимания не обратил, принес его садовнику и говорит: «Отдай это твоим детям, пускай поиграют». На другой день опять призвала его королевна, приказав принести букет полевых цветов, и, когда он с цветами явился, она тотчас ухватилась за его шапку и хотела ее сорвать, но он держал ее крепко обеими руками. И опять дала она ему горсть червонцев, а он их опять садовниковым детям передал. И на третий день было то же; она не могла сорвать с него шапки, а он не хотел брать от нее денег.